Детство и юность марины цветаевой. Анри Труайя
Родилась будущая поэтесса в Москве 26 сентября 1892 года. Ее семья относилась к высшему обществу. Папа был знаменитый ученый, а мама пианисткой. Воспитание дочери легло на плечи матери. Отец часто бывал в командировках и поэтому редко виделся с детьми. Марина вместе с сестрой воспитывались очень строго. Уже с шести лет девочка начала сочинять стихи.
Мама Марины всегда хотела, чтобы дочка стала музыкантом, но любовь к поэзии поборола это чувство. В детстве Цветаева вместе с матерью много времени жила за границей, в частности во Франции, Германии, Италии. Поэтому легко могла изъясняться и сочинять стихи на нескольких языках. Впоследствии эти знания ей очень пригодятся, когда она будет работать переводчицей.
Ее мама умерла достаточно рано, когда девушке было 14 лет. Последние годы она очень сильно болела. Отцу было некогда заниматься детьми и девочки рано стали самостоятельными. Отсюда и появилось раннее увлечение противоположным полом, а также современные политические взгляды.
В 1908 году Марина отправилась на обучение в Париж, где поступила в Сорбонну. Знание языков пригодилось ей в тяжелые советские годы, когда она не могла заработать на написании стихов, а только получала деньги за переводы текстов с одного языка на другой.
Творчество Марины Цветаевой
Свою творческую деятельность Марина начинает в 1910 году, когда появляется ее первый сборник стихов «Вечерний альбом». В нем в основном напечатаны были стихи школьных лет. Но при этом на нее обратили внимание другие известные деятели искусств того времени. Она подружилась с Валерием Брюсовым, Николаем Гумилевым и Максимилианом Волошиным. Все свои первые сборники она выпустила за счет своих средств.
Затем последовали и следующие сборники – «Волшебный фонарь», «Из двух книг». Далее поэтесса ежегодно выпускает различные сборники стихов, но самыми известными становятся «К Ахматовой» и «Стихи о Москве», которые были написаны, когда она гостила у своей сестры в Александрове.
В 1916 году началась гражданская война, и Цветаева очень сильно переживала раскол общества на красных и белых. Это также нашло отражение в ее творчестве. Так появился цикл стихов «Лебединая песня» о подвиге белого офицера.
После революции муж Цветаевой был вынужден эмигрировать в Чехию. В 1922 году туда же отправилась и Марина. При этом иностранные читатели гораздо больше ценили прозу писательницы. Она выпускала много воспоминаний о других великих поэтах Андрее Белом, Максимилиане Волошине и так далее. А вот ее стихи за границей практически не читали.
В Чехии она написала сборник стихов «После России», в котором отразились ее переживания по поводу расставания с любимой страной и ее природой. Затем она практически перестала писать. Но в 1940 году вышел ее последний сборник стихов.
Личная жизнь Марины Цветаевой
В 18 лет Цветаева начала общаться со своим будущим мужем Сергеем Эфроном. Он был белым офицером из хорошего и знатного рода. Спустя полгода они поженились, и у них родилась дочь Ариадна. В 1917 году на свет появилась вторая дочь Ирина, которая умерла из-за болезни в три года. Уже, когда семья жила в Праге родился сын Георгий, который погиб во время Второй Мировой Войны в 1944 году на фронте.
Помимо мужа Цветаева очень часто влюблялась в поэтов и писателей того времени. Так у нее был продолжительный роман с Борисом Пастернаком. А однажды Марина даже полюбила свою подругу Софию Парнок, с которой у нее завязались настоящие любовные отношения.
Последние годы жизни Цветаевой
В 1939 году семья решила вернуться в Россию из эмиграции. Но это было ошибкой. Сначала был арестован ее муж Сергей Эфрон, а затем старшая дочь. С начала Второй Мировой войны Марина вместе с сыном были переселены в Елабугу. Именно там она не выдержала всех испытаний и повесилась 31 августа 1941 года в небольшом сарае, который ей выделили для проживания с Георгием. Спустя некоторое время ее муж был расстрелян. Так как детей у потомков Марины Цветаевой не было, то и продолжения рода не последовало.
МУНИЦИПАЛЬНОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
«СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА № 10»
ЕЛАБУЖСКОГО МУНИЦИПАЛЬНОГО РАЙОНА
Москва, детство Марины Цветаевой
Елабуга, 2012 г.
ВВЕДЕНИЕ........................................................................................2
ГЛАВА 1. КРАСНОЮ КИСТЬЮ РЯБИНА ЗАЖГЛАСЬ…………… 3
ГЛАВА 2. «КАКОЙ-НИБУДЬ ПРЕДОК МОЙ БЫЛ…»………………4
ГЛАВА 3. «АХ, ЗОЛОТЫЕ ДЕНЬКИ!...»……………………………... 5
ГЛАВА 4. «МОСКВА! КАКОЙ ОГРОМНЫЙ…»…………………..…8
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.................................................................................10
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ..................................................................11
ПРИЛОЖЕНИЕ.................................................................................12
Введение
Биография страны и любого города складывается из биографий и судеб отдельных граждан. Целью моей работы является описание детства великого поэта Марины Цветаевой, которая оставила след в истории нашего города. Для этого были поставлены следующие задачи:
1. Изучить жизнь и творчество поэта;
2. Выявить материалы о детстве поэта;
3. Проанализировать полученную информацию и сделать выводы.
Глава 1. Красною кистью рябина зажглась….
Среди самых замечательных имен в русской поэзии двадцатого века мы справедливо называем имя Марины Цветаевой.
Марина Цветаева родилась 26 сентября 1892 года в столице нашей родины - Москве. Позже она напишет об этом:
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Дом, где родилась Марина, был «одноэтажный деревянный, крашенный … коричневой краской, с семью высокими окнами, с воротами, над которыми склонился серебристый разлапистый тополь»
Этот дом с мезонином был для Марины огромным волшебным миром, полным тайн.
Глава 2. «Какой-нибудь предок мой был…»
Родители Марины Цветаевой были высокообразованными людьми.
«Отец Марины, Иван Владимирович Цветаев: учёный, профессор, педагог, директор Московского музея, лучшие годы жизни отдал музею.
Марина очень любила своего отца и ценила в нем стремление и силу.
Отец ввёл детей в мир искусства, знакомил с историей, филологией и философией. «Споры филологов из папиного кабинета, как мамин рояль…, питали детство, как земля питает росток»,- писала Марина Цветаева.»
Мария Александровна, мать Марины, была музыкантом. Свою жизнь она посвятила детям и музыке. Сестра Марины Цветаевой, Анастасия, вспоминала: «Детство наше полно музыкой. У себя на антресолях мы засыпали под мамину игру, доносившуюся снизу, из залы, игру блестящую и полную музыкальной страсти. Всю классику мы, выросши, узнавали, как «мамино» - «это мама играла»... Бетховен, Моцарт, Гайдн, Шуман, Шопен, Григ... Под их звуки мы уходили в сон».
Мария Александровна была человеком страстным. “После такой матери мне оставалось одно – стать поэтом”, – говорила Марина.
Глава 3. «Ах, золотые деньки!...»
Мария Александровна всегда хотела, чтобы её дочь стала творческой личностью, либо актрисой, либо связала свою жизнь с музыкой. Поэтому суровое обучение музыке началось, когда Марине не исполнилось еще и пяти лет. Ее заставляли играть на рояле по четыре часа в день - два утром и два вечером.
Марина росла среди музыки и книг. С 4-х лет началось тайное чтение - вопреки строгому запрету матери - рано! Любимыми стали немецкие сказки.
В это же время Марина начала писать стихи. Ей было не до музыки. Она играла со словами, до нот ей не было никого дела. В дневнике Марии Александровны есть такая запись: «Четырехлетняя моя Маруся ходит вокруг меня и все складывает слова в рифмы, может быть, будет поэт?» Мать, зная об увлечении дочери, запрещала ей брать бумагу и карандаш.
Цветаева начала писать стихи в шесть лет. Она писала не только русском, но и на французском и немецком языках. В этом же возрасте ею была заведена первая самодельная тетрадка, где писались стихи, и откуда начался дневник. Все, что хотела любить Марина, она хотела любить одна: картинки, игрушки, книги, литературных героев. Всё детство Цветаева читала запоем, даже не читала, а «жила книгами». Одно из первых ее стихотворений так и называется: «Книги в красном переплете»:
Из рая детского житья
Неизменившие друзья
В потертом красном переплете.
Чуть легкий выучен урок,
Бегу тотчас же к вам, бывало.
Уж поздно! - Мама, десять строк!.. -
Но, к счастью, мама забывала.
О, золотые времена,
О, золотые имена:
Гек Финн, Том Сойер, Принц и Нищий! [ 4 , 47 ]
Первым поэтом Цветаевой оказался Александр Сергеевич Пушкин. В пять лет она наткнулась в шкафу на «Сочинения» Пушкина. Мать не разрешала ей брать эту книгу, и девочка читала тайком, уткнувшись головой в шкаф. Впрочем, Пушкина она узнала еще до этого: по памятнику на Тверском бульваре, картине «Дуэль» в родительской спальне, рассказам матери. Он был первым, кого она прочла сама.
Осенью 1901 года Марина в возрасте 9 лет поступила в первый класс 4-й женской гимназии в Москве, где проучилась всего лишь год.
«Счастливая, невозвратимая пора детства» кончилась в 1902 году, когда Мария Александровна заболела чахоткой.
В мае 1903 года Марина и Ася поступили в пансион Лаказ в Лозанне. Атмосфера здесь была уютной, почти семейной. Девочки усовершенствовали свои знания по французскому языку. Через год родители забрали девочек и поселились в Германии. Марина Цветаева влюбляется в эту страну, которую любила и её мать.
В 1905 году семья Цветаевых вернулась в Россию. Некоторое время они прожили в Ялте. Потом Марии Александровне стало гораздо хуже, и она решила вернуться в родные места. Семья переехала на дачу в Тарусу, где Мария Александровна и умерла. Марине Цветаевой было всего тринадцать лет.
После смерти матери Марина тут же забросила занятия музыкой и начала серьезно писать стихи. В этот период она стала ближе к Асе. Она читала ей свои стихи, а иногда они вместе читали их вслух. Ей посвящено множество стихов, выражающих их общие настроения и переживания. Они вместе ходили в кино. Ася приглашала в гости школьных подруг, и Марина развлекала компанию.
Отец, как всегда, был занят. Все юношеские проблемы Марина таила в себе. Ей не с кем было разделить свои подростковые проблемы и переживания. Кроме того, она ненавидела свою внешность. Ее розовые щеки, круглое лицо, плотное сложение не соответствовали романтическому образу, который она стремилась выразить в своих стихах. Отвергая себя, она проводила часы и дни в своей комнате: читала, писала и мечтала.
Характер Марины был нелегким - и для нее самой, и для окружающих. Девочка была горда, упряма, мечтательна, застенчива и непреклонна.
Учеба Марины Цветаевой проходила нерегулярно и не очень успешно. После смерти матери она переходила из одной гимназии в другую, трижды ее выгоняли за дерзость. Очень интересны воспоминания школьных подруг Цветаевой, которые дают представление о ее личности:
«…очень живая девочка с пытливым и насмешливым взглядом. Причесана она была под мальчика. Она была очень способна к гуманитарным наукам и мало прилагала усилий к точным наукам. Она все переходила из одной гимназии в другую. Ее скорее привлекали старшие подруги, чем младшие…
Взрослела Марина, а вместе с ней креп её талант. И в 1910 году тайком от родителей, на свои деньги, она выпустила свой первый поэтический сборник «Вечерний альбом». Он стал для Марины историей её законченного детства.
Глава 4. «Москва! Какой огромный…»
Пожалуй, нет ни одного поэта, который бы столь сильно любил этот древний город. Как бы ни было тяжело и горько в отдельные годы жизни, она с теплотой вспоминала уютную профессорскую квартиру, бурные пассажи матери на рояле, безмятежное и счастливое детство и в памяти всплывал родной город.
«Москва для неё - Страстная площадь и «Памятник- Пушкина», так его называла маленькая Марина, любимое место детских прогулок, Музей изобразительных искусств на Волхонке, который основал её отец, сорок сороков золотых церквей и дивное московское небо
«Тепло и уют родного дома под номером 8 на Трёхпрудном переулке старой Москвы Марина Ивановна навсегда сохранила в своей душе.
Именно здесь она стала поэтом. Её воспоминания превратились в прекрасные стихи и блистательную прозу» [ 7, 11]
Во многих из стихов - таких, как «В зале», «Столовая», «Домики старой Москвы», «Прости волшебному дому»- звучит мотив отчего «Волшебного дома на Трёхпрудном». Позже Цветаева призывала:
Ты, чьи сны еще непробудны,
Чьи движенья еще тихи,
В переулок сходи Трехпрудный,
Если любишь мои стихи.
Умоляю - пока не поздно,
Приходи посмотреть наш дом!
Мы не узнаём из стихов Цветаевой, как выглядел сам дом. Но мы знаем, что рядом с домом стоял тополь, который так и остался перед глазами поэта всю жизнь: Это тополь! Под ним ютятся
Наши детские вечера.
Этот тополь среди акаций
Цвета пепла и серебра.
Первые строки, посвященные исчезающим «домикам старой Москвы», написаны Цветаевой еще в 1911 году. Это юношеская зарисовка, полная любви и обожания, но еще незрелая. Название её стихотворения «Домики старой Москвы» передаёт искреннюю любовь к старинному городу - городу её детства.
Заключение
В ходе данной работы я изучила материалы о детстве поэта - собрала факты из жизни Марины Цветаевой, познакомилась с её творчеством.
Марину Цветаеву не спутаешь ни с кем другим. Её стихи можно безошибочно узнать – по особому распеву, неповоротным ритмам. Марина Ивановна оставила после себя великое наследие –стихотворения, в которых отразилась её глубокая натура. А стихи о России и Москве поддерживали дух автора.
В заключение можно сказать следующее: весь собранный материал был систематизирован и изложен в определённой последовательности.
Считаю, что поставленной цели я добилась - описала детство Марины Цветаевой. Надеюсь, что результат моей работы будет полезен и интересен.
Хотелось бы, чтобы имя этого поэта стало знакомо не только взрослым, но и детям младшего возраста.
Ранима, мудра и грустна,
Среди многих жила одна.
А в сердце горел огонь,
Но невесёлым был он.
Душа у неё пилиграмма:
Жизнь странника в чудо - стихах.
Имя поэта - Марина
Начертана в наших сердцах
К стихам Марины Цветаевой постоянно хочется возвращаться, каждый раз открывая для себя что-то новое.
Список литературы
Саакянц, А. Три Москвы Марины Цветаевой [электронный ресурс]
Крахалёва Л.В. Детям о Елабуге. - Елабуга: Елабужская типография, 2007.- С.5.
Марина Ивановна Цветаева. Приложение к журналу «Школьная библиотека».- Москва, 2007.
Цветаева, М. Избранное.- Москва: Просвещение, 1989.- С. 6- 47
Цветаева, М. Осыпались листья над вашей могилой... / М. Цветаева. – Казань: Татарское книжное издательство, 1999.– С. 20, 62-63.
Мария Московская. Певунья- мятежница [электронный ресурс]
Поздина, Е. Рождество в семье Цветаевой // Хорошая газета.-2004.- 13 января, №2.-С.11
Марина Цветаева // Мир Марины Цветаевой [электронный ресурс]. – http :// www .qeocities . com /
Приложение
Марина Цветаева в 1893 году. Семья Цветаевых
Трёхпрудный переулок
Дом Цветаевых
Марина с отцом 1906
Сёстры Цветаевы
Стихотворения Марины Цветаевой
Книги в красном переплете
Из рая детского житья
Вы мне привет прощальный шлете,
Неизменившие друзья
В потертом, красном переплете.
Чуть легкий выучен урок,
Бегу тотчас же к вам бывало.
- «Уж поздно!» - «Мама, десять строк!»...
Но к счастью мама забывала.
Дрожат на люстрах огоньки...
Как хорошо за книгой дома!
Под Грига, Шумана и Кюи
Я узнавала судьбы Тома.
Темнеет... В воздухе свежо...
Том в счастье с Бэкки полон веры.
Вот с факелом Индеец Джо
Блуждает в сумраке пещеры...
Кладбище... Вещий крик совы...
(Мне страшно!) Вот летит чрез кочки
Приемыш чопорной вдовы,
Как Диоген живущий в бочке.
Светлее солнца тронный зал,
Над стройным мальчиком - корона...
Вдруг - нищий! Боже! Он сказал:
«Позвольте, я наследник трона!»
Ушел во тьму, кто в ней возник.
Британии печальны судьбы...
- О, почему средь красных книг
Опять за лампой не уснуть бы?
О золотые времена,
Где взор смелей и сердце чище!
О золотые имена:
Гекк Финн, Том Сойер, Принц и Нищий!
Домики старой Москвы
Слава прабабушек томных,
Домики старой Москвы,
Из переулочков скромных
Все исчезаете вы,
Точно дворцы ледяные
По мановенью жезла.
Где потолки расписные,
До потолков зеркала?
Где клавесина аккорды,
Темные шторы в цветах,
Великолепные морды
На вековых воротах,
Кудри, склоненные к пяльцам,
Взгляды портретов в упор...
Странно постукивать пальцем
О деревянный забор!
Домики с знаком породы,
С видом ее сторожей,
Вас заменили уроды,-
Грузные, в шесть этажей.
Домовладельцы - их право!
И погибаете вы,
Томных прабабушек слава,
Домики старой Москвы.
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
Родилась и двадцать лет (до замужества) прожила в доме № 8 в Трехпрудном переулке. Если идти от Пушкинской площади (бывшей Страстной) по Большой Бронной, то он будет на правой стороне. Еще в 1919 году Цветаева пророчески писала о будущем:
Со мной в руке - почти что горстка пыли -
Мои стихи! - я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я - или
В котором я умру.
И мы ходим, ищем, вспоминаем, сравниваем...
На экскурсиях по городу говорят, что дом, где жила Цветаева , не сохранился. Это верно. Но верно и то, что по воспоминаниям всех трех сестер Цветаевых - старшей Валерии, Марины и младшей - Анастасии, по стихам Марины Цветаевой и ее прозе мы способны представить себе их родной дом, может быть, лучше, чем многие другие дома, которые хоть и покосились, и облезли до неузнаваемости, но все еще до сих пор стоят. Теперь в памяти людей, интересующихся историей русской культуры, историей Москвы, этот дом живет особой жизнью.
Когда-то, давным-давно, в XVII веке, место, где потом появился Трехпрудный переулок, было собственностью патриарха. Там были три глубоких пруда, которые назывались Патриаршими. В конце XVIII столетия в вековом парке между Тверской улицей (недавно еще называвшейся улицей Горького), Козьим болотом и Патриаршими прудами стоял дворец, принадлежавший брату поэта Хераскова . В 1831 году в этом дворце расположился Английский клуб. (В советское время там была выставка «Красная Москва», положившая начало находящемуся там сейчас Музею Революции.) Два пруда давно засыпаны, остался один, который через много-много лет (уже в 1932 году) переименовали из Большого Патриаршего в Пионерский. Переулок же так и оставался Трехпрудным. Застройка «пустопорожней земли» была разрешена в этом месте еще в середине XIX века. Дом №8, первой владелицей которого была московская мещанка Дорофея Антоновна Смирнова, в шестидесятых годах прошлого века принадлежал кандидату Московского императорского университета Железняку. Это был обыкновенный одноэтажный деревянный дом на каменном фундаменте. Дом «образцовой» - то есть типовой застройки. Его-то и приобрел потом историк Иловайский, жил в нем, а когда его дочь Варвара Дмитриевна вышла замуж за Ивана Владимировича Цветаева, отец дал ей этот дом в приданое. Это было в 1880 году. Ей тогда было 22 года, Ивану Владимировичу - 33. Он преподавал в университете на кафедре римской словесности историко-филологического факультета. В 1883 году у них родилась дочь Валерия, а в 1890 - сын Андрей. Вскоре после его появления на свет Варвара Дмитриевна умерла, оставив любовь к себе и память о себе навсегда. В 1891 году И.В.Цветаев вторично женился - на Марии Александровне Мейн. В 1892 году родилась Марина Цветаева , в 1894-м - Анастасия.
Трехпрудный переулок изменялся все время. Менялся он и при Цветаевых. На месте маленькой лавчонки «колониальных товаров» Бухтеева строили шестиэтажный дом, в 1901-1903 годах на противоположной стороне, наискосок от дома Цветаевых, в доме №9, по проекту архитектора Шехтеля воздвигалась типография Левенсона. «Наперекосок от бывших нас...», - напишет потом Марина Цветаева . Когда Цветаевы после смерти Марии Александровны в 1906 году вернулись в Москву после долгого отсутствия, здание уже стояло. Теперь эта типография называется «Искра революции».
В доме в Трехпрудном переулке бывали многие замечательные люди. Однажды приходил туда к Цветаеву сын Пушкина - Александр Александрович, визит которого, вернее сказать, свое детское впечатление от этого визита, описала Марина Цветаева в прозе «Мой Пушкин». В этом доме зародилась идея создания Музея изящных искусств, сюда по делам этого музея и по делам Румянцевского музея, директором которого Иван Владимирович Цветаев был долгое время, приходили его коллеги - дом жил напряженной творческой жизнью. Сюда регулярно присылали повестки о заседаниях Исторического, Археологического обществ, Общества любителей российской словесности, членом которых состоял Цветаев. Бывали здесь, для того чтобы (как тогда говорили) «разделить беседу», университетские профессора, искусствоведы, филологи, историки. Даже если их разговоры и не интересовали детей, все равно эти беседы создавали определенный дух дома.
Анастасия Ивановна Цветаева много лет назад писала автору этих строк из лагеря на Дальнем Востоке: «Споры филологов из папиного кабинета (1900 - 1910 годы), как мамин рояль (вся классическая музыка), - питали детство, как земля питает росток...» В кабинете отца, вспоминала А.И.Цветаева, до глубокой ночи горели под абажуром две свечи; она спрашивала отца, что он делает, а он отвечал ей: «Учусь, голубка». Когда старшая сестра Валерия уже стала учительницей в прогимназии, она жила во флигеле дома в Трехпрудном. У нее были свои друзья, которые - подобно нам сегодня - обсуждали судьбы России, спорили, какая из существующих партий сможет спасти страну. Марина и молчаливый красивый брат Андрей ходили к старшей сестре, интересовались разговорами во флигеле.
В этом доме в Трехпрудном переулке Марина Цветаева за большим письменным столом, который подарил ей отец, просиживала над переводом романтической пьесы французского поэта Э.Ростана «Орленок», читала все, что могла найти, о Наполеоне. Тогда в доме не было электричества, читали при свечах и при свете часто коптящих керосиновых ламп, а во многих домах электричество уже было. В Москве оно появилось в 1883 году, на Тверской улице электрические фонари зажглись в 1896 году (Тверской она называлась до 1932 года, пока не стала улицей Горького; сейчас эта улица вновь обрела свое прежнее название).
Из Трехпрудного переулка с женой Марией Александровной Иван Владимирович ходил к своему тестю А.Д.Мейну в Неопалимовский переулок говорить о делах задуманного музея. Из Трехпрудного ездили в консерваторию, где у Марии Александровны было постоянное место. Отсюда девочки шли гулять к памятнику Пушкину , на любимую Тверскую, которая выглядела не так, как сейчас: узкая Тверская не была похожа на улицу Горького. Шли в Александровский сад, на тихие улочки поблизости, ходили в четвертую гимназию на Садово-Кудринской, в гимназию Алферовой - в 7-й Ростовский переулок, в гимназии Потоцкой, Брюхоненко, в гимназию с пансионом - Фон-Дервиз, в музыкальное училище Зограф- Плаксиной, а позднее на Сенную, где в меблированных комнатах «Дон» жил поэт Эллис, на Пречистенский (теперь Гоголевский) бульвар в издательство «Мусагет», в дом №10 на Малой Дмитровке (теперь улица Чехова) на заседания общества «Свободная эстетика, в дом №17 на Арбате, а потом в дом №10 на Поварской к Драконне (так девочки Цветаевы шутливо навывали своего друга Лидию Александровну Тамбурер)... Валерия Ивановна и Иван Владимирович уходили отсюда в Мерзляковский переулок на Высшие женские курсы: он - учить, она -учиться. Здесь писались первые книги Марины Цветаевой , сюда после выхода первой книги ее стихов «Вечерний альбом» пришел к ней Максимилиан Волошин , здесь околдовывал Марину и Анастасию «Чародей» - Эллис, здесь был замечательный и незабвенный его друг - переводчик древнего Гераклита - Владимир Оттонович Нилендер, так бедствовавший потом у нас и помогавший своей жене зарабатывать на жизнь расписыванием тарелочек... В этом доме в кабинете отца на стене висел портрет Марии Александровны в гробу, висела копия проекта фасада Музея изящных искусств, стояли слепки бюстов богов, которых перед праздниками по-домашнему переставляли, сметали с них пыль... В этом доме переживали радость открытия музея 31 мая 1912 года. В этом доме в следующем году 30 августа умер Иван Владимирович - основатель и первый директор этого музея.
С этим домом была связана вся жизнь. Отсюда уезжали на лето в любимую Тарусу, за границу для лечения Марии Александровны и по делам музея, на похороны Льва Толстого, в Крым, неизменно возвращаясь сюда, в Трехпрудный переулок. В 1911 году И.В.Цветаев писал Ю.С. Нечаеву-Мальцеву - меценату, давшему очень много денег на создание Музея изящных искусств, что собирается идти к заутрене, которую он более тридцати лет встречал в церкви Благовещенья у глазной больницы на Тверской, поблизости от Трехпрудного переулка. В 1912 году Марина Цветаева и ее муж Сергей Яковлевич Эфрон венчались в церкви Рождества Христова, «что в Палашах», то есть в Большом Палашовском переулке (по-теперешнему в Южинском) - тоже рядом с Трехпрудным.
Венчались они, кстати сказать, перед иконой «Взыскание погибших». Теперь эта икона находится в церкви в Брюсовском переулке, так как на месте церкви в Палашовском переулке стоит школа. Слова «Взыскание погибших» в современном языке имеют нето значение, которое они имели когда-то. Прежнее значение было близко к пушкинским словам «милость к падшим», к падшим в духовном смысле...
После замужества Марина Цветаева снимала квартиру у дальних родственников мужа (у известной в то время писательницы Р.М.Хин-Гольдовской в переулке Сивцев-Вражек в доме № 19). Позднее Цветаева жила на исчезнувшей теперь Собачьей площадке, а потом на Большой Полянке в Малом Екатерининском переулке, в доме, который она купила на деньги, подаренные ей воспитательницей ее матери, ставшей женой, а потом вдовой деда - Сусанной Давыдовной Мейн (дети звали ее «Тьо», она была родом из Швейцарии и так выговаривала русское слово «тетя»). Потом, с 1914 по 1922 год, вплоть до отъезда за границу Марина Цветаева жила в Борисоглебском переулке.
В течение семнадцати лет жизни в Германии, Чехословакии, Франции она не раз и не два мысленно возвращалась к дому в Трехпрудном переулке. За границей была написана ее мемуарная проза. В <Рождении музея>, в очерках «Лавровый венок», «Отец и его музей», в эссе «Дом у Старого Пимена», «Наталья Гончарова», «Мать и музыка», «Сказка матери», «Черт», «Живое о живом», «Пленный дух», «Мой Пушкин», во многих стихах и письмах Цветаева вспоминала дом в Трехпрудном переулке, тех, кто жил в нем, был связан с ним. Она писала: «Все они умерли, и я должна сказать». Воспоминания Анастасии Цветаевой, «Записки» В.И.Цветаевой, а также дневник И.В.Цветаева содержат неоценимые сведения о том, как жили в этом доме.
В 1926 году о доме, который прежде принадлежал Цветаевым, шла речь в Моссовете: обсуждалась просьба строительного товарищества «Творчество» разрешить «возвести каменное жилое строение в 5 этажей. С подвалами». На месте, «где ранее находился дом Цветаевых»... Интересно, что это строительное товарищество называлось «Творчество»... Во время войны и этот дом погиб. Построили новый. Шестиэтажный. Палисадник перед ним находится как раз на месте залы, гостиной и кабинета Ивана Владимировича Цветаева.
Марина Ивановна Цветаева родилась 9 сентября 1892 года в Москве, в Трехпрудном переулке, между Тверской и Бронной.
Ее отец – Иван Владимирович Цветаев (1847-1913) – профессор Московского университета, ученый-филолог, общественный деятель, один из основателей Музея изящных искусств имени Александра III (ныне – Музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина), почетный доктор Болонского университета.
Мать – Мария Александровна Мейн (1868-1906) – вторая жена Ивана Владимировича, была блистательной пианисткой, пожертвовавшей музыкальной карьерой во имя семьи, а также переводчицей художественной литературы с английского и немецкого языков. Дед Марины Ивановны со стороны матери – Александр Данилович Мейн, московский городской голова, был отмечен знакомством с Львом Толстым, бывал у него дома, его влекло к писательству. Тесно связанный с русской столичной журналистикой, он сотрудничал в московских и петербургских газетах, переводил на французский язык исторические труды. Александр Мейн неустанно поддерживал в Иване Владимировиче Цветаеве мечту о постройке и основании Музея изящных искусств, был членом-учреди- телем Комитета по его устройству, подарил музею свою коллекцию слепков античной скульптуры, оставил ему часть своего состояния.
Главенствующим в формировании ее характера Марина Ивановна считала влияние матери – «музыка, природа, стихи, Германия...
Героика...». К этому перечню Цветаева, вспоминая детство, обычно добавляла еще одно, немаловажное – одиночество. Оно стало спутником на всю жизнь, необходимостью поэта, несмотря на внутренние героические усилия его преодолеть.
Влияние отца было более скрытым, но не менее сильным (страсть к труду, отсутствие карьеризма, простота, отрешенность). Мать жила музыкой, отец – музеем. Музыка и Музей – два влияния сливались и сплетались в одном доме. Накладывали неповторимый отпечаток на растущих сестер – Марину и Асю (Анастасия Ивановна Цветаева – младшая сестра поэтессы). Воздух дома был не буржуазный и даже не интеллигентский, а рыцарский – «жизнь на высокий лад». Отец и мать растили не барышень, не баловниц судьбы, растили юных спартанцев (без скидок на женский пол!), в духе аскетизма и строгости быта.
Но слово «Трехпрудный» стало для Цветаевой паролем на всю жизнь, символом детства, розового, беспечного, играющего солнечными бликами мира.
Дом в Трехпрудном навсегда остался в памяти – лик и облик счастья и полноты существования. Дом был небольшой, одноэтажный, деревянный, крашенный коричневой краской – Цветаева в «Верстах» назовет его «розовым». «Маленький розовый домик, чем он мешал и кому?»
Семь окон по фасаду. Над воротами нависал огромный серебристый тополь. Ворота с калиткой и кольцом. За воротами – поросший зеленой травой двор. Со двора дорожка (деревянные мостки) вела к парадному, над парадным виднелись «антресоли» – верх дома, где были расположены детские комнаты.
Воду брали из колодца во дворе и позднее – из бочки водовоза.
Цветаевой было девять лет, когда перед Пасхой она неожиданно заболела воспалением легких. На вопрос матери, что принести ей в подарок с Вербы (с Вербного Воскресения), она неожиданно бросила: «Черта в бутылке!»
Черта? - удивилась мать. - А не книжку?.. Ты подумай...
Можно было за десять копеек купить заманчиво-интересные книжки про Севастопольскую оборону или Петра Великого.
Нет, все-таки черта!
«Бог был чужой. Черт – родной», - скажет Цветаева. И никто из них не был добр. Бога ей навязывали, как она считала, тасканиями в церковь, стояниями в церкви, против воли и желания, так что паникадило двоилось от сна в глазах...
Кумир детства и отрочества Марины Цветаевой – Наполеон. Марина так была очарована им, что вставила в божницу вместо иконы Богоматери портрет французского императора.
Отец, столкнувшись с таким кощунством, был поражен и потребовал убрать Наполеона с иконы. Но Марина твердо стояла на своем, готовая дать отпор даже родному отцу. Позднее, когда она переехала в другой дом, отец сам пришел к ней, привез икону для того, чтобы благословить дочь. И снова – протест Марины: «Пожалуйста, не надо!»
Делай как хочешь, - ответил Иван Владимирович. - Только помни, что те, кто ни во что не верит, в тяжелую минуту кончают самоубийством...
В столовой с низким потолком – круглый стол, самовар, на стенах репродукции картин Рафаэля «Мадонна с Младенцем», «Иоанн Креститель», копия с картины Александра Иванова «Явление Христа народу».
Самая большая комната в доме – зала. Между окон – зеркала. По стенам огромные филодендроны в кадках, зеленые деревца, которые будут сниться и оживать в снах Марины.
В зале – в самом центре – рояль. Он был одушевленным существом. Непомерный рояль, под которым ползали маленькие сестры, как под брюхом гигантского зверя. Рояль казался чудовищем, гиппопотамом, тоже непомерным!
Рояль – черное ледяное озеро.
Черная поверхность рояля – первое зеркало Цветаевой. В него можно было всматриваться, как в бездну, дышать на его поверхность, как на матовое стекло, отпечатав свой лик на его туманной глади.
И осознание своего лица – сквозь черноту рояля. Собственной, роковой «черноты»... Негр, окунутый в зарю! Розы в чернильном пруде! – так переводила Цветаева свой «рояльный» облик, переводила лицо на черноту, на темный язык.
Мать могла на рояле все. На клавиатуру она сходила, как лебедь на воду. Можно было только догадываться, какие бури подавила она в своем собственном существе, какие стихии в ней разыгрывались и сгорали. Когда-то в юности она не смогла соединить свою судьбу с возлюбленным из-за запрета родителей. Замуж за Ивана Владимировича Цветаева вышла не по любви, а из чувства долга. Иван Владимирович был вдовцом, пережил большое личное горе, потеряв жену Варвару Дмитриевну Иловайскую...
Мария Александровна сгорала не столько от музыки, сколько через музыку раскрывала свою тоску, свою лирику. Не случайно врач в санатории в Нерви, в Италии, услышав ее игру, предупредил пациентку, что если она будет продолжать так играть, то не только сама сгорит, но и сожжет весь Русский пансион...
Гениально!.. Гениально! - потрясенно восклицал он, не в силах скрыть своего изумления...
Страсть сгорания, самосожжения себя в искусстве – вот что передала в генах мать своей дочери Марине... Она хотела передать дочерям страсть к музыке. Но обнаруживала ужасавшую и пугавшую ее чудовищную «немузыкальность» Марины.
«Мать залила нас музыкой. (Из этой музыки, обернувшейся Лирикой, мы уже никогда не выплыли – на свет дня!) Мать затопила нас как наводнение... Мать залила нас горечью всей своего несбывшегося призвания, своей несбывшейся жизни, музыкой залила нас, как кровью, кровью второго рождения...
Мать поила нас из вскрытой жилы Лирики, как и мы потом, беспощадно вскрыв свою, пытались поить своих детей кровью собственной тоски... После такой матери мне оставалось одно – стать поэтом...»
Видела ли мать в дочери будущего поэта? Вряд ли, хотя пыталась угадать характер стихии, бушевавшей в Марине и нарушавшей все спокойное течение жизни в доме.
«Немузыкальность» Марины была просто Другой музыкой, лирикой, поэзией.
Чернота была для Цветаевой символом чернорабочества в жизни. В противоположность белой кости. Чернорабочим и негром в русской поэзии был для нее Пушкин.
Цветаева встретилась с Пушкиным, когда ее взяли на прогулку к памятнику Пушкина, недалеко от их дома. Так как дед Пушкина происходил из Эфиопии, Цветаевой казалось, что Пушкин – негр в поэзии.
«Русский поэт – негр, поэт – негр, и поэта – убили».
Памятник Пушкина она любила за черноту, в противоположность белизне статуй из коллекции отца.
«Памятник Пушкина я любила за черноту – обратную белизне домашних богов». Он был «живое доказательство низости и мертвости расистской теории, живое доказательство – ее обратного. Пушкин есть факт, опрокидывающий теорию».
Обе первые книги стихов, которые Цветаева написала в юности, – о детстве и отрочестве в Трехпрудном, о доме детства. «Дом» ранней Цветаевой уютный, многолюдный, наполненный живыми голосами близких: мамы, сестер, родных, друзей... Впоследствии она придумает себе другой дом, – дом для двоих, дом с любимым и единственным, с верным возлюбленным:
Я бы хотела жить с Вами В маленьком городе,
Где вечные сумерки И вечные колокола.
И в маленькой деревенской гостинице –
Тонкий звон старинных часов – как капельки времени.
И может быть,
Вы бы даже меня не любили...
Она остро и обреченно чувствует погибель своего Дома, реального и примечтавшегося.
Будет скоро тот мир погублен.
Погляди на него тайком,
Пока тополь еще не срублен И не продан еще наш дом...
В первые послереволюционные годы дом в Трехпрудном разобрали на дрова, и от него ничего не осталось. Анастасия Цветаева, спустя много лет придя на развалины домика в Трехпрудном, подняла с земли кусочек белого с синей каемкой изразца – от печки в детской.
Поэты всегда избегали быта, чурались «суетных забот». Марина Цветаева превратила быт в поэзию: кажется, что в стихах она запечатлевала мгновения собственной судьбы, начиная с того самого изразца в детской. Вот – детская, вот – уроки, вот – домашний уют... Стихи в юности пишут почти все, так же, как и дневники. Цветаева поклонялась в отрочестве Марии Башкирцевой; писала даже книгу о ней, взахлеб читала ее «Дневник». Отсюда, быть может, тот же предел откровенности, который был задан в «Дневнике» Марии Башкирцевой.
Первые книги любого поэта считаются обычно подражательными и ученическими. Но «час ученичества» для Цветаевой пробьет позже. Будучи гимназисткой, она знакомится с поэтами, философами и критиками. Она посещает Московский литературно-художе-ственный кружок, которым руководит В. Брюсов. Критик Эллис (Л. Кобылинский) вводит юную Цветаеву в издательство «Мусагет», созданное А. Белым и Э. Метнером, – здесь постоянно проводились занятия по теории стиха, а Белый вел семинары.
Первая книга стихотворений под названием «Вечерний альбом» принесла Цветаевой известность. Она вышла осенью 1910 года. На нее откликнулись В. Брюсов, Н. Гумилев, С. Городецкий, М. Волошин.
«Стихи Марины Цветаевой... всегда отправляются от какого-нибудь реального факта, от чего-нибудь действительно пережитого, - писал Брюсов. - Не боясь вводить в поэзию повседневность, она берет непосредственно черты жизни, и это придает ее стихам жуткую интимность. Когда читаешь ее книгу, минутами становится неловко, словно заглянул нескромно через полузакрытое окно в чужую квартиру и подсмотрел сцену, видеть которую не должны бы посторонние...»
Брюсов выражал надежду, что «поэт найдет в своей душе чувства более острые, чем те милые пустяки, которые занимают так много места в “Вечернем альбоме”», «беглые портреты родственников, знакомых и воспоминания о своей квартире...» исчезнут со временем, а поэтические образы поднимутся до общечеловеческих символов.
С Брюсовым перекликался в оценках, отмечая талантливость Цветаевой, Николай Гумилев.
«Многое ново в этой книге: нова смелая (иногда чрезмерная) интимность, новы темы, например детская влюбленность, ново непосредственное бездумное любование пустяками жизни... Здесь инстинктивно угаданы все главнейшие законы поэзии, так что эта книга – не только милая книга девических признаний, но и книга прекрасных стихов».
На одном из заседаний «Мусагета» свой «Вечерний альбом» Цветаева подарила Максимилиану Волошину. С этого времени началась дружба Цветаевой и Волошина, описанная ею в очерке «Живое о живом».
В московской газете «Утро России» Волошин в обзорной статье о женской поэзии центральное место отвел Марине Цветаевой и ее первой книге.
«Это очень юная и неопытная книга. Многие ее стихи, если их раскрыть случайно, посреди книги, могут вызвать улыбку. Ее нужно читать подряд, как дневник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна. Она вся на грани последних дней детства и первой юности. Если же прибавить, что ее автор владеет не только стихом, но и четкой внешностью внутреннего наблюдения, импрессионистической способностью закреплять текущий миг, то это укажет, какую документальную важность представляет эта книга, принесенная из тех лет, когда обычно слово еще недостаточно послушно, чтобы верно передать наблюдение и чувство... “Невзрослый” стих Цветаевой, иногда неуверенный в себе и ломающийся, как детский голос, умеет передать оттенки, недоступные стиху более взрослому... “Вечерний альбом” – это прекрасная и непосредственная книга, исполненная истинным женским обаянием».
По приглашению Максимилиана Александровича в мае 1911 года Цветаева приехала в Коктебель, в дом Волошиных. Позднее, описывая Волошина, Цветаева скажет, что Макс был мифотворец и сказочник. Но и сама Цветаева обладала склонностью к мифотворчеству, а то и впрямь занималась мифологизацией облика своих друзей.
Ее опалит жар коктебельского полдневного солнца, такого сильного, что загар от него не смывался московскими зимами. И символом коктебельских недолгих летних сезонов станет знаменитый волошинский парусиновый балахон на ветру, полынный веночек на голове, легкие сандалии... Волошин в памяти Цветаевой – античный бог. Голова Зевса на могучих плечах – великан, «немножко бык, немножко бог. Аквамарины вместо глаз, дремучий лес вместо волос, морские и земные соли в крови...
А ты знаешь, Марина, что наша кровь – это древнее море?..»
В Коктебеле у Волошина Цветаева встретит Сергея Яковлевича Эфрона, своего будущего мужа, которому едва исполнилось семнадцать лет. Они обвенчаются в начале 1912, в Москве. В сентябре того же года в молодой семье появится первенец – дочь Ариадна, Аля.
«Да, о себе: я замужем, у меня дочка 11/2 года, Ариадна (Аля), моему мужу 20 лет. Он не-обычайно и благородно красив, он прекрасен внешне и внутренне. Прадед его с отцовской стороны был раввином, дед с материнской – великолепным гвардейцем Николая I.
В Сереже соединены – блестяще соединены – две крови: еврейская и русская. Он блестяще одарен, умен, благороден. Душой, манерами, лицом – весь в мать. А мать его была красавицей и героиней.
Мать его урожденная Дурново.
Сережу я люблю бесконечно и навеки. Дочку свою обожаю...»
Сергей Яковлевич унаследовал от матери подвижничество, желание сражаться за правду, революционность духа и желание справедливости. Им руководили те же жизненные идеалы, что и Мариной, – героизм, жертвенность, подвижничество. Мать Сергея
из древнего аристократического рода – была с молодости революционеркой-народоволкой, сторонницей террора, что впоследствии скажется на биографии и судьбе Сергея Эфрона, воспитанного матерью в традициях революционаризма и политического экстремизма.
Семьи Цветаевых и Эфронов роднило бескорыстие и служение России, они были бессребреники и романтики на огромной душевной высоте, которая многим ныне не-понятна.
Романтизм Цветаевой – это романтизм мироощущения и миропонимания, распространенный ею на все мироздание без исключения.
Сегодня этот романтизм воспринимается старинным и даже «архаическим», романтизм, рожденный и укрепляющийся в стихах Цветаевой в новаторское время («на дворе» было уже новое столетье!): романтизм, без поправок перенесенный Цветаевой из 1810-х в 1910-е годы...
Романтизм Цветаевой – это не традиционное двоемирие, как принято считать («поэт живет среди людей, но создан для небес»), а неистовая, доходящая до безмерности, фанатическая требовательность к окружающим – подняться на ту же духовную высоту, на которой стоит сам поэт. Даже Бальмонт укоризненно-восхищенно говорил Цветаевой: «Ты требуешь от стихов того, что может дать – только музыка!»
Биография Цветаевой После России26 сентября (8 октября новый стиль) 1892 года в семье профессора Московского университета и талантливой пианистки родилась Марина Ивановна Цветаева. Отец будущей поэтессы, Иван Владимирович, преподавал филологию и искусствоведение, возглавив вскоре после рождения Марины Румянцевский музей и основав Музей изящных искусств. Мать Мария Александровна имела несомненный талант пианистки, к сожалению, раскрыть его в полной мере не удалось, так как она рано, в 1906 году, умерла.
Для Ивана Владимировича Цветаева брак на Марии Александровне был вторым, от первого брака у него было двое детей, вторая жена родила ему двух дочерей – старшую Марину и младшую Настю.
Детство
Детство Марины Цветаевой прошло между семейной дачей в Тарусе и Москвой. Летом большая часть времени проводилась на даче, в остальное время года семья жила в Москве. Цветаеву можно отнести к молодым да ранним – читать будущая поэтесса начала в 4 года, первые стихи вышли из-под пера в 7 лет. Заметны были и музыкальные способности, но заниматься музыкой не нравилось Цветаевой, поэтому развития они не получили.
В детстве
Финальной точкой детства будем считать 1902 год, когда Марину отправляют на учёбу в Европу, где она изучает науки и языки в пансионах Италии, Швейцарии и Германии до 1905 года. Это важный этап жизни, ведь биография Марины Цветаевой чётко показывает – в это время менялось мировоззрение поэтессы, что сделало её одиночкой по жизни со своим бескомпромиссным мнением и собственным взглядом на людей и события.
Начало творческого пути
В 18 лет Цветаева издаёт первый сборник «Вечерний альбом», в который включены первые 111 стихов поэтессы. Сборник издавался на личные средства и нашёл больше положительных отзывов в литературной среде России. В него включены ранние, по большей части, сырые и наивные стихотворения. Валерий Брюсов назвал сборник «личным дневником», зато Максимилиан Волошин стихи похвалил, отметив, что Цветаева «умеет передавать оттенки». Похвалил сборник и Гумилёв .
Сама Цветаева позже писала, что
«Первый сборник помог очертить ориентиры творчества, найти взаимосвязь конфликтов земли и неба, быта и бытия».
Второй сборник, изданный в 1912 году под названием «Волшебный фонарь» набрал больше критики. Гумилёв сказал, что это подделка на стихи, потому что тематически и духовно он дублировал «Вечерний альбом». Сама же поэтесса считала, что первые два сборника вообще не стоит разделять – «по сути это одна книга» (автобиография).
Этим двум сборникам стоит уделить особое внимание поклонникам поэтессы, так как в них сформировался стиль Цветаевой, в них она научилась передавать мысли читателям в удобной для них и доступной для себя форме.
1913-1914 годы закрепляют формирование стиля Цветаевой, в эти годы раннего творчества пишется много знаковых и пророческих стихотворений, например, «Реквием» и «Мне нравится, что вы больны не мной»:
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами. (читать полностью)
Личная жизнь
Замуж Цветаева выходит в 1912 году за офицера Сергея Эфрона, который на всю жизнь стал единственным мужем и лучшим другом. В браке родилась дочь Ариадна, судьба которой также оказалась не из лёгких.
С мужем Эфроном
Сергей после революции выступил на стороне Деникина, который был разбит и Эфрон вынужденно бежал в Европу. Марина не пела оды Октябрьской революции, считая её «бунтом сатанинских сил», поэтому её в первые годы после революции не публиковали. Не было у Марины и плотных контактов с другими поэтами СССР, она всегда была в сторонке, стояла особняком и имела своё мнение на происходящие в России события.
Марина добивалась возможности уехать к мужу за границу и получила разрешение от советской власти в 1922 году. Марина и Ариадна недолго прожили в Берлине и переехали в Прагу, так как муж учился в это время в Пражском университете. В Праге соединившаяся семья жила до 1925 года, до рождения сына Георгия, после чего переехала в Париж. К личной жизни Цветаевой мы вернёмся в последней трагической главе, сейчас же посмотрим, на этап европейского творчества поэтессы.
Цветаева была очень влюбчивым человеком – без любви она также не могла существовать, как и без стихов. Романы Марины исчислялись десятками, причём не всегда это были мужчины, стоит вспомнить только Соню Парнок (её Эфрон даже хотел вызвать на дуэль). Отношения с ней продолжались параллельно с замужеством, даже сразу после венчания. Мимо внимания не прошёл даже Пастернак, но там у них далеко не зашло. Самый серьёзный роман на стороне случился в Праге с Константином Родзевичем – Марина даже ушла из только восстановившейся семьи, хотя вскоре вернулась к Эфрону.
Странно играла с Цветаевой судьба – именно Родзевич завербовал в ГПУ мужа Сергея Эфрона, именно между ними она выбирала полтора года, но ушла к мужу. Отчасти потому что жалела Сергея, отчасти потому что Родзевич её бросил.
Жизнь в Европе
Европейская «прописка» длилась до 1939 года, года семья возвращается в Россию. За время европейской «ссылки» Марина написала поэмы «Поэма Конца», «Поэма Горы», «С моря», «Крысолов» и ещё ряд знаковых произведений. Большинство из написанного в этот период не было опубликовано, так как характер Цветаевой не позволил ей найти поддержку в эмигрантской среде. Марина не желала участвовать ни в каких политических союзах, было против интриг и не стала сторонницей заговоров против СССР, хотя и негативно относилась к советской власти.
Достаток был минимален, жить часто приходилось впроголодь и снимать недорогие комнаты в деревне или пригороде Парижа. Ещё одна причина частой смены места жительства была в том, что Марина плохо уживалась с соседями и хозяевами жилья. Если бы не редкая, но меткая материальная помощь небольшого круга почитателей Цветаевой, то возможно семье пришлось бы раньше вернуться на Родину.
Марина пишет в Европе не только стихи, но и в 1926 году издаёт статью «Поэт о критике», после чего её часто зовут на творческие вечера, но и круг недругов расширяется. В статье поэтесса подвергает критике критиков, что пришлось последним не по душе. Бунин «получает по шее» в статье за критику Есенина , а Зинаида Гиппиус за Пастернака. Бунин отыгрался на литературно-публицистическом журнале «Весть», который начал выпускать Эфрон, муж Марины. Он назвал журнал «скучным и дурным», что было больно слышать Сергею.
Постепенно интерес в Европе к Цветаевой снижался, за глаза её называли «большевичкой», хотя никакой лести в сторону советской власти Марина не писала. Эфрон чаще становился на поддержку новой власти, но насколько это было искренне из уст русского офицера большой вопрос. Позже стало известно, что Эфрон с 1931 года был сотрудником НКВД, которое после и поставит точку в его биографии.
С дочерью Аделаидой
Цветаева, находясь в Европе, отлично знала о судьбе царской семьи и в 1930 году решила передать свой взгляд на трагические события в «Поэме о Царской семье», хотя и понимала, что произведение не найдёт отклика по ряду причин. Писала ради долга сказать. Сегодня из поэмы сохранился лишь фрагмент «Сибирь»:
От Ходынского Поля красного
До веселого и красивогоАлексея Кровоточивого
На последнюю каплю - щедрого!
Половина - давно ли первого? -
Осиянного и весеннего -Часа - царствованья я- последнего
На Руси...
Не страшитесь: жив...
Обессилев - устав - изныв
Ждать, отчаявшись - на часы!
Спит Наследник всея Руси.
Цветаева с детства была неординарной личностью, поэтому её жизнь наполнена интересными событиями. В 16 лет Марина сделала попытку самоубийства на фоне безответной любви – пистолет дал осечку. Со смертью поэтесса играла не раз и после этого. Так, после возвращения в СССР она вполне серьёзно заявляла, что повесится, если за ней придут из НКВД. Хватит о грустном.
В юности кто-то сказал Цветаевой, что для того чтобы волосы завивались надо побрить голову. Марина делала это раз десять. Другой поделился, что шампиньоны помогают похудеть и Марина несколько недель питалась только ими. В 16 лет Цветаева послала дворника за настойкой – пила и бросала бутылки в окно. По тем временам – это кошмар.
Чуть позже Марина разместила брачное объявление и потом долго смеялась, когда в дом повадились, не первой свежести, женихи. Однажды ей так понравилась работа художника, к которому она пришла, чтобы он написал портрет, что уходя, она под платьем унесла с собой эскизы.
Всю жизнь, с раннего детства и до смерти Цветаева вставала с первыми петухами, обливалась ледяной водой и пила крепкий кофе. Никогда не была привередлива в одежде – предпочитала модным нарядам мешковатое платье и обязательные бусы.
Икона, перед которой венчались Сергей Эфрон и Марина Цветаева, сейчас находится в Москве, в церкви Воскресенья Словущего, что в Брюсовом переулке. Венчались молодые в Палашах, в церкви Рождества Христова, но после революции храм разрушили, а церковную утварь выкинули. Местная бабушка нашла икону, привела её в порядок и вернула в патриархию.
Возвращение на плаху
Возвращение семьи Цветаевой на Родину начинается в 1937 году. Весной в СССР уезжает Ариадна, осенью муж Сергей, вслед за ними в 1939 году едет и Марина с сыном. Поэтесса знала, что отъезд не принесёт ничего хорошего, ещё в 1932 году она писала Тресковой, что
«В СССР ей просто заткнут рот.»
Так и случилось. В 1932 году пишется стихотворение "Родина" , которое позже оценивали строгие экзаменаторы посольства и НКВД, оценили и дали добро. К чему привело "добро" скоро станет ясно.
Поселили Марину на даче НКВД, к этому времени муж уже был арестован, что вынудило Цветаеву в конце 1939 года писать Берии «покаянное письмо». В нём говорится, что она своим возвращением хочет избавиться от одиночества, воссоздать семью и дать сыну будущность. Ничего не получилось, в конце лета 1939 арестована дочь, через пару месяцев муж, а Берия на письмо не ответил. Одиночество снова окружило Цветаеву, причём это было ещё более плотное кольцо, чем в Европе, ведь в СССР не было семьи и нельзя писать, точнее, нельзя публиковаться.
Муж вскоре был расстрелян (вот и вернулся), дочь Ариадна долгие годы провела в лагерях и была реабилитирована только после смерти Сталина.
Марина берётся за переводы и с трудом зарабатывает на жизнь. Надежда на выход сборника стихов рухнула, так как в рецензии Зеленского (герой-рецензиант) указано на «искажение души продуктами капитализма».
В начале войны Цветаева решатся на эвакуацию, сначала она с сыном оказывается в Елабуге, затем в Чистополе, где Марине пришлось просить, чтобы её оставили в этом города и разрешили работать посудомойкой. Собрание писателей на это согласилось, но мыть посуду не пришлось. Она едет к сынку в Елабугу, где 31 августа 1941 года покончила жизнь самоубийством (повесилась). Потеряв большую часть семьи, находясь в нищете и не имея возможность писать, Марина не вынесла страданий, её загнали в угол.В последние недели жизни в Елабуге Цветаевой пришлось стирать бельё местному милиционеру, чтобы свести концы с концами. Можно представить атмосферу, поэтому судить не будем.
В самоубийстве есть и странности. Так Цветаева в доме Бродельщиковых начала жарить рыбу, потом, даже не сняв синего фартука, полезла в петлю. Возможно, боль копилась и в какой-то момент чаша переполнилась.
Много позже, в 1990 году церковь дала согласие на отпевание Цветаевой. Для получения разрешения на отпевание к патриарху Алексию II обратилась сестра поэтессы и диакон Андрей Кураев. Просьбы была удовлетворена, на этом в биографии Цветаевой можно ставить точку, хотя стихи поэтессы переживут ещё ни одно поколение.
Могилы Цветаевой нет, есть лишь табличка, на которой указано, что в этой стороне кладбища она захоронена.
Фильм "Роман её души"
Предлагаю документальный фильм о Марине Цветаевой "Роман её души", в котором открываются тайны её взаимоотношений с мужем Эфроном и жизни в эмиграции (пражский период).
