Кто такие меоты на кубани. Краеведческая работа по истории на тему " меоты - предки адыгов"

Киммерийцы

Согласно записям Геродота, древнейшими обитателями земель Северного Причерноморья и первыми из северочерноморских племён были Киммерийцы.

О происхождении и языке этого народа продолжают спорить до сих пор, однако, согласно наиболее распространённой версией они были ираноязычным племенем.

Проживали эти племена не только на территориях Северного Причерноморья, но и в его восточной части. Основные регионы проживания — это Крым, Приазовье, Тамань, западные Предкавказье и Кавказ. Известно также, что воинственные киммерийцы вместе с отрядами других прикубанских племён совершали походы в Закавказье и Малую Азию.

Из Северного Причерноморья киммерийцы были вытеснены скифами на южный берег Чёрного моря, в район Синоды.

Геродот — древнегреческий историк, по крылатому выражению Цицерона «отец истории» — автор первого сохранившегося значительного трактата «История», описывающего греко-персидские войны и обычаи многих современных ему народов. Труды Геродота имели огромное значение для античной культуры. Википедия

• Родился: 484 г. до н.э., Галикарнас , Кария, Анатолия, Держава Ахеменидов
• Умер: 425 г. до н.э. (59 лет), Сибарис , Калабрия или Пелла, Древняя Македония
• Цитата: Я обязан передавать все, что рассказывают мне, но верить всему не обязан.

Скифы

Скифы — пожалуй, самый легендарный кочевой народ, обитавший в Северном Причерноморье с VIII в. до н.э. и оставивший после себя множество загадок.

В VII века до нашей эры в степях Причерноморья появились ираноязычные племена скифов. Вооружение скифов состояло из меча-акинака, небольшого лука и стрел с бронзовыми литыми наконечниками, бронзового литого шлема. Конскую упряжь, одежду и многие предметы быта скифы украшали изображениями животных. В связи с этим возникло понятие «звериный» стиль. Другой особенностью скифской культуры был курганный обряд захоронения.

На территории Кубани к скифским относятся Костромской, Келермесские и курганы близ аула Уляп. Многие из этих курганов исследовал известный археолог Н. И. Веселовский.
Подкурганные захоронения знатных воинов имеют форму четырёхугольных гробниц площадью 25-114 квадратных метров. Они построены из дерева или камня прямо на поверхности земли либо в четырёхугольных ямах. Над могилой насыпали курган. На его вершине ставили каменную стелу или изваяние.
В последний путь воинов «сопровождали» боевые кони. Археологи обнаруживают также в скифских курганах оружие, конскую упряжь, большое количество золотых изделий.

Скифы с раннего детства приучались к верховой езде, считая передвижение пешком большим позором. Военному воспитанию будущих наездников они придавали первостепенное значение. Скифская конница славилась в тогдашнем мире. Правители Древнего Востока стремились заполучить скифских всадников в свою армию. Они предпочитали наладить с ними союзнические отношения, чтобы не иметь их в качестве опасных соперников. Как плацдарм для походов в Закавказье и Переднюю Азию скифы использовали богатую пастбищами территорию прикубанских степей и предгорий.
По окончании грабительских военных экспедиций скифы возвращались на Кубань. Здесь они хоронили своих вождей в курганах. Эти погребения характеризуются множеством ценных вещей. Раскопки курганов свидетельствуют о нравах того времени.
Описание жизни и обычаев скифов мы находим у Геродота, Гиппократа и других античных авторов.
Договоры о дружбе у скифов освящались клятвой и сопровождались обязательным ритуалом: в большую глиняную чашу наливали вино, смешанное с кровью участников договора, погружали туда меч, стрелы, секиры и копьё. После этого обряда произносили длинные заклинания.
Своеобразными были и погребальные обычаи. Умершего царя скифы сначала бальзамировали, а затем возили по всем племенам, входившим в состав Скифского царства.
Когда тело царя привозили в одно из племён царства, люди «отрезали себе часть уха, стригли кругом волосы, делали себе на руках порезы, расцарапывали лоб и нос, а левую руку прокалывали стрелами». Эти действия повторяло каждое подвластное скифам племя. После такой процедуры прощания умершего царя хоронили, уложив на соломенную подстилку. По обеим сторонам могилы вбивали копья, на них настилали доски и всё покрывали камышовыми циновками. Вместе с царём хоронили одну из наложниц, виночерпия, повара, конюха, приближенного слугу, лошадей, предварительно умертвив их. В могилу помещали оружие, золотые чаши. Над всем этим насыпали земляной курган, стараясь сделать его как можно выше.
По истечении одного года после похорон над царской могилой устраивалась тризна — поминальный обряд, в ходе которого в жертву приносили приближённых царя, а также лошадей.
Раскопки скифских курганов на Кубани подтверждают рассказы Геродота. В Уляпских курганах VI в. до н. э. обнаружены погребальные сооружения в форме квадратной ямы с бревенчатыми стенами и камышово-бревенчатыми перекрытиями. В них открыты массовые конские захоронения со сбруей. В одном из курганов было захоронено около 500 лошадей. Учёные-археологи предполагают, что такое большое количество коней не могло принадлежать погребённому. Скорее всего, сотни животных были подношением покойному вождю от зависимых родов и племён.

Жилища скифов

Свои жилища скифы устраивали на повозках. По свидетельству греческого историка Геродота (482-425 годов до нашей эры), прозванного «отцом истории», древние скифы не имели ни городов, ни укреплений. Но там, где позволяли условия, оседлые скифы строили свои жилища. Главным их занятием было скотоводство.
Скифы не только вели частые войны с соседями, но и совершали дальние походы. Война для них была постоянным промыслом. Отдельные племена в военных целях объединялись в союзы племён. Также создавались профессиональные дружины. Важнейшие решения принимались народным собранием с учётом мнения всех взрослых мужчин-воинов, советом старейшин и вождём. Причём власть вождя распространялась не только на дружинников, но и на всё население, находящееся под его защитой. Награбленные во время беспрерывных войн богатства выделяли дружинников в особое привилегированное сословие. В Причерноморье в VI в. до н. э. сложился мощный союз, вожди которого назывались царями. У этих скифов — «царских» — развивалось земледелие.

Легенды скифов

Мифы и легенды народов Кубани дошли до нас лишь в пересказе античных авторов. Их дополняют изображения на золотых и серебряных сосудах, оружии, украшениях и бытовых предметах, найденных при раскопках богатых погребений.
Наиболее ценным источником сведений о происхождении, истории и обычаях скифов и их соседей по праву считают труд Геродота «История».
Геродот много путешествовал по странам Востока, побывал в Вавилоне и на Сицилии, на берегах Нила и островах Эгейского моря. Посетил он и Скифию. Всё увиденное и услышанное сложилось в яркую, пёструю картину быта и нравов скифов, общественного устройства, военного дела, верований и обрядов.
Образ жизни, обычаи, легенды и мифы, описанные Геродотом, дают много информации о народах Прикубанья, которые были близки скифам по языку и занятиям.

Легенды о происхождении скифов

Одну из них, по свидетельству Геродота, ему рассказали сами причерноморские скифы.
«Скифы говорят, что их народ моложе всех других и произошёл следующим образом: в их земле, бывшей безлюдной пустыней, родился первый человек, по имени Таргитай.
У него родились три сына: Липоксай, Арпоксай и младший Колаксай. При них упали с неба на скифскую землю три золотых предмета: плуг, секира и чаша. Старший из братьев, первым увидев эти предметы, подошёл ближе, желая их взять, но при его приближении золото воспламенялось. Затем подошёл второй, но с золотом повторялось то же самое.
Таким образом, золото, воспламеняясь, не допустило их к себе, но с приближением третьего брата, самого младшего, горение прекратилось, и он взял золото.
Старшие братья, поняв значение этого чуда, передали младшему всё царство». По утверждениям скифов, они произошли от сыновей Таргитая, которого считали сыном Зевса.
Вторую легенду о происхождении скифов Геродот приписывает грекам-колонистам. По этой легенде, первыми людьми в скифской земле были Агафйрс, Гелон и Скиф, родившиеся от греческого героя Геракла и местной полудевы-полузмеи. Покидая её, Геракл сказал: «Когда ты увидишь сыновей возмужавшими, поступи лучше всего так: посмотри, который из них натянет вот так этот лук и опояшется по-моему этим поясом, и тому предоставь для жительства эту землю, а который не в состоянии будет выполнить моей задачи, того вышли из страны. Поступая таким образом, ты сама останешься довольна и этим исполнишь моё желание».
Натянув луки и показав способ опоясывания, Геракл оставил лук и пояс с золотой чашей на конце пряжки и удалился. Двое из сыновей не смогли выполнить наказ отца и были изгнаны родительницей из страны. А самый младший, Скиф, исполнив задачу, остался. «От этого-то Гераклова сына, — пишет Геродот, — и произошли скифские цари, а от чаши Геракла — существующий до сих пор у скифов обычай носить чаши на поясах. Так рассказывают живущие у Понта эллины».
Существуют и другие легенды о происхождении скифов. Во всех легендах обосновывается божественное происхождение власти.
Греческие и скифские мифы, пересказанные разными людьми, в чём-то совпадают, но и различаются в описании событий и героев.

Боги скифов

Геродот описывает и религию скифов. «Они были язычниками и почитали многих богов: прежде всего Гёстию, затем Зевса и Гёю. Этих богов признают все скифы, а так называемые царские скифы приносят жертвы ещё и Посейдону. На скифском языке Гестия называется Табити, Зевс — Папай, Гея — Апи».

Табити

Это божество скифы почитали «более всего». Клятва этой богине считалась важнейшей, нарушивших её казнили. Культ Табити, как и культ греческой богини Гестии, был связан с огнём и очагом, которые почитались. Табити считалась также подательницей пищи и благополучия.

Папай

Папай — прародитель скифов и скифских царей. Его имя иранского происхождения и означает «отец», «защитник». Папай — олицетворение неба, творец мира и людей.
Апи считалась супругой Папая. В скифской мифологии её представляли змеедевой, «рождённой землёй девой», прародительницей скифов. Её образ связан и с водой, питающей землю, подземными водами. На Кубани найдено довольно много изображений Апи-змеедевы — в курганах Большая Близница на Таманском полуострове, возле станицы Ивановской и Усть-Лабинска. На золотой бляшке из станицы Ивановской, украшавшей деревянную чашу, изображена крылатая богиня в хитоне, складки которого завершаются головками змей и грифонов. На голове богини — высокий головной убор, в её руке — мужская голова. Интересно, что в этом же погребении были найдены золотые бляшки (украшения одежды) с изображениями Геракла.

Геракл

Его скифского имени Геродот не приводит. Но ему близок образ Таргитая — первого человека скифской мифологии, победителя чудовищ, отца Липоксая, Арпоксая и Колаксая, ставших родоначальниками скифских племён. Геракл-Таргитай одновременно человек и бог, создатель мирового порядка, олицетворение силы и доблести. В отличие от Папая-Зевса его образ ближе к людям и потому был очень популярен на Боспоре и в среде варварских племён. На ритоне из кургана Карагодеуашх он изображён в виде всадника в сцене божественной передачи власти. О популярности образа Таргитая говорит использование его имени. Так, известная меотская царица носила имя Тиргатао.
Другие скифские боги также связаны с греческими: Аргимпаса — с греческой Афродитой Уранией (Небесной). Она почиталась как божество плодородия, заступница и покровительница.

Арей

Арей — близок греческому богу войны Аресу. В его честь сооружали алтари, жертвоприношения ему отличались особой пышностью и жестокостью. «В каждой скифской области по округам воздвигнуты святилища Аресу: горы хвороста нагромождены одна на другую… Наверху устроена четырёхугольная площадка. На каждом таком холме водружён древний железный меч. Это и есть кумир Ареса. Этому-то мечу ежегодно приносят в жертву коней и рогатый скот…»

Тагимасад — Посейдон

Глубоко почитался скифами Тагимасад — Посейдон, бог плодоносящей воды (морей, рек) и покровитель лошадей.
Сведения Геродота о скифских культах и святилищах подтверждаются археологическими находками.

Обряды скифов

Религиозные верования скифов, меотов и сарматов проявлялись в различных обрядах, в том числе погребальных.

О почитании умерших пишет Геродот, приводя слова скифского царя: «Если бы вам крайне необходимо было ускорить сражение, то вот: есть у нас гробницы предков; разыщите их, попробуйте разрушить, тогда узнаете, станем ли мы с вами сражаться из-за этих гробниц или нет». Умершие предки представали в преданиях героями и обожествлялись. Находки каменных мужских и женских изваяний — яркое тому подтверждение. На изваянии, найденном в Краснодаре, был изображён воин в металлическом панцире до пояса. Оплечья украшены головами грифонов, в центре — фигура оленя. На боевом пластинчатом поясе укреплён меч, а слева подвешен футляр для лука и стрел. Величественны огромные изваяния, найденные в станице Преградной: женское — в виде фигуры в длинном складчатом одеянии и плаще, наброшенном на плечи, мужское — в кафтане с заострёнными полами и с оружием. Сегодня эти замечательные находки можно увидеть в Краснодарском государственном историко-археологическом музее-заповеднике им. Е. Д. Фелицына.

О существовании культа плодородия и почитании очага говорят находки глиняных идолов — женских статуэток с отпечатками зёрен пшеницы и ячменя. Их находили на древних меотских поселениях, иногда в золе очагов. При исполнении обрядов использовали различные предметы — глиняные статуэтки, сосуды-курильницы, а также металлические зеркала. По форме зеркало напоминало солнце, которому приписывали способность влиять на плодородие. Считалось, что зеркало отражает человека, содержит в себе его образ и душу, может рассказать о прошлом и предсказать будущее. На золотых бляшках часто изображали сидящих богинь с магическим зеркалом в руке.
К ценнейшим находкам археологи относят серебряное зеркало из Келермесского кургана, которое датируют VII в. до н. э.
Одним из ритуальных предметов у населения Прикубанья был ритон — сосуд для питья и возлияний в виде рога. Ритоны из серебра, бронзы, глины, рога с облицовкой из золота были найдены во многих погребениях знатных людей. Ритоны изображали на каменных изваяниях, золотых пластинах.

С древнейших времён такой сосуд служил символом плодородия. В Греции его изображали как рог изобилия в культе Диониса. Такое же отношение к рогу и ритону было у населения Прикубанья.
Находки археологов и свидетельства древних авторов подтверждают, что скифы и близкие им народы обожествляли силы природы. А с выделением племенной знати началось обожествление власти вождей и царей.

Быт скифов

Быт, или материальная культура, к которой историки относят мир вещей, предметов, окружающих человека и создаваемых им. Об одежде и вооружении скифов, меотов и сарматов нам известно благодаря найденным в курганах изделиям греческих ювелиров, которые изображали сюжеты из жизни «варваров» на золотых бляшках, гривнах, сосудах, пластинах головных уборов. В отдельных погребениях сохранились части одежды из тканей, кожи, меха.

Находки археологов и описания античных авторов позволяют воспроизвести внешний облик и костюм скифов, сарматов, меотов.
Изображённые на вазах и украшениях суровые мужчины отличаются правильными чертами лица. Прямые длинные волосы опускаются до плеч или собраны в узел на затылке. У большинства из них бороды и усы. Одеты они в длинные рубахи и кафтаны, отороченные мехом и украшенные узорным шитьём. Так же расшиты узкие или широкие штаны, заправленные в мягкие низкие кожаные сапожки или выпущенные поверх сапожек. Голова покрыта башлыком. Кафтан перехвачен кожаным поясом.
Женщины предстают в длинных платьях и широкой одежде, напоминающей шубу, наброшенную на плечи. На голове — высокий убор остроконечной или расширяющейся кверху формы. Покрывало спускается на спину. При раскопках находят также широкие юбки, рубахи. Воины у скифов, сарматов и, вероятно, меотов были конными стрелками. В ранних погребениях находят наборы стрел — бронзовых, двух- и трёхлопастных, с острым шипом, который приносил дополнительные муки раненому. Луки были небольшие, удобные для всадника.
Типы стрел, луков изменялись. В сарматское время наконечники стрел стали делать из железа, изменилась их форма. Увеличились размеры лука, его форма тоже стала другой.
Вооружение воинов дополнили дротики для метания, тяжёлые копья, короткие (30-50 сантиметров) мечи-акинаки. Существовали и длинные мечи.

Порой длина меча превышала 1 метр, ширина в верхней части клинка достигала 5-7 сантиметров. У богатого оружия рукояти и ножны были обложены золотыми пластинами. Применялись железные секиры — топоры с длинной рукоятью.
Лук и стрелы носили в горитах — специальных деревянных футлярах, обтянутых кожей и украшенных золотыми или бронзовыми пластинами.
К характерным деталям оборонительного вооружения относятся шлем, панцирь, поножи, щит, боевой пластинчатый пояс. Шлемы, преимущественно бронзовые, имели полусферическую форму. У сарматов со Второго века до нашей эры вошли в употребление и железные шлемы. Панцирь изготовлялся из железных и медных пластин, нашитых на кожаную основу. Щит был круглым, с выемкой снизу. Доспехи рядовых воинов были кожаными. Убор лошади состоял из бронзовых, позже железных, удил и псалиев. Седло закреплялось на лошади системой подпружных ремней. И уздечка и седельные ремни иногда богато украшались бляшками из бронзы, золота и серебра.
Эсхил в поэме «Прикованный Прометей» отмечает, что скифы не расставались с «дальнострельными луками».

Искусство скифов

Самыми яркими образцами искусства скифов, меотов, сарматов были предметы, выполненные в так называемом скифском зверином стиле. Изображения животных подчинялись форме той или иной вещи (сосуда, доспеха), с нарочитым выделением отдельных деталей. Изображаться могли и части тел животных.

К высокохудожественным произведениям скифского звериного стиля относятся предметы, найденные на Кубани в Костромском, Келермесских и других курганах.
Классическим образцом раннего искусства звериного стиля считается золотой олень из Костромского кургана. С подогнутыми ногами, вытянутой вперёд головой, закинутыми ветвистыми рогами, полный жизни, движения, внутренней силы, он стал прообразом для многочисленных изображений этого самого популярного мотива скифского искусства.

В Келермесском кургане была найдена большая золотая бляха, когда-то украшавшая щит, в виде приготовившейся к прыжку пантеры. Миндалевидное ухо хищника разделено треугольными вставками, глаз украшен белой и серой эмалью, а зрачок — коричневой, ноздри заполнены белой пастой. На концах лап и по хвосту даны дополнительные изображения свернувшегося хищника. Эта пантера — один из самых замечательных шедевров скифского звериного стиля.

Среди других келермесских находок можно выделить прямоугольную золотую пластину — обкладку горита — и золотую чашу с изображениями животных.
Популярен был в искусстве скифов и образ грифона — крылатого фантастического существа, совмещавшего в себе части тела льва и хищной птицы. На Кубани его изображали присевшим на задние лапы, с раскрытой пастью. Голову грифона часто помещали на деталях упряжи, оружии. Такие изображения были найдены в Ульском кургане в Адыгее. Популярностью у скифских мастеров пользовались и сцены борьбы животных.
Позже, в V веке до нашей эры, в искусстве скифского звериного стиля появляются новые изображения зверей, вводятся геометрические и растительные узоры. Завитки рогов, лап, хвостов превращаются в орлиные головы, в контуры плеча или бедра вписываются головки орла, лося, а иногда целая фигурка животного.
В IV-III веках до нашей эры изображения снова меняются, становятся плоскими, схематичными, ажурными. Искусство этого периода называют греко-скифским из-за усилившегося греческого влияния. Украшения конской упряжи, найденные в Елизаветинских курганах (вблизи Краснодара), выполнены в этом стиле. При изготовлении предметов мастера использовали самые разнообразные техники — литьё, штамповку, чеканку, резьбу и гравировку. Элементы звериного стиля служили для декоративных целей: украсить оружие, доспехи, конскую сбрую, культовую утварь, одежду, украшения — гривны, серьги, пекторали, браслеты, перстни. Все эти вещи подчёркивали престиж, социальную значимость воинов — владельцев украшенных предметов.
Но изображениям животных с древнейших времен придавался и другой смысл — религиозно-магический. Звери олицетворяли природные стихии. Мифы повествовали о превращениях человека, животных и растений, отражая представления скифов о «мировом древе», соединяющем собой три мира — подземный, земной и небесный.
Важное значение придавалось и магической сущности изображений, которые должны были ограждать людей от беды, придавать им качества, свойственные определённым животным: силу, ловкость, быстроту. Изображения были своего рода талисманами-оберегами.

Традиции скифов

Культура, традиции, религиозные представления, легенды и сказания древнего населения Прикубанья — меотов, скифов, сарматов — оставили свои следы в истории и культуре народов Северного Кавказа, прежде всего адыгов и осетин. Наиболее известны сказания нартского героического эпоса. Его герои — богатыри нарты. Легенды о них восходят к временам скифов и сарматов, многие сюжеты близки описаниям быта и обычаев скифов, данным Геродотом. Это и поклонение мечу, и легенды о волшебной чаше, из которой могли пить только славные герои.
Центральная фигура нартского эпоса — женщина Сатанэй (адыг.), Сатана (осетин.). Сатанэй — душа общества нартов, мать народа, воспитательница и наставница главных героев Сосруко (адыг.), Сослана (осетин.) и Пэтэрэза (адыг.), Батрадза (осетин.). Она же и могущественная чародейка. Без её участия и совета не обходится ни одно событие в жизни нартов.
Высокое положение женщин в обществе нартов соответствует описанному античными авторами положению женщин в обществе сарматов, возможно — скифов и меотов. Сарматов называли «женоуправляемыми». Как говорится в одном из источников: «… жёнам своим во всём повинуются, как госпожам, девицу не прежде выдают замуж, чем она убьёт врага». Известны имена женщин — цариц и воительниц у меотов и скифов: Тиргатао, Амага, Тамйрис, Зарина.
Излюбленное животное скифов и нартов — олень. Легенды нартского эпоса описывают сцены героической охоты, которые встречаются на изобразительных памятниках скифов, меотов, сарматов. Среди них рисунки, процарапанные на стенках глиняных сосудов, изображения на украшениях из золота и серебра. Оленя в сказаниях эпоса часто именуют «восемнадцатирогим». Скифские олени в зверином стиле также имеют восемнадцать отростков на рогах. Подобных совпадений достаточно много.
Так фольклор кавказских народов сохранил и донёс до нас образы древнего мира из прошлого Краснодарского края.

Сарматы на Кубани

Соседями скифов на востоке в VI-V веках до нашей эры были родственные им племена сарматов. Геродот писал, что сарматы говорят на «издревле искажённом скифском языке». В степи Правобережной Кубани они впервые проникли в IV в. до нашей эры.

Сарматы в основном занимались кочевым скотоводством. Древнегреческий географ и историк Страбон так описывает их жизнь и быт: «Кибитки номадов (кочевников) сделаны из войлока и прикреплены к повозкам, на которых они живут; вокруг кибиток пасётся скот, мясом, сыром и молоком которого они питаются. Они следуют за своими стадами, выбирая местности с хорошими пастбищами…».
В меньшей степени сарматы занимались земледелием, гончарным и кожевенным ремёслами. Сарматские ремесленники искусно изготавливали шлемы и панцири из сырой воловьей кожи. Умели изготавливать посуду, но предпочитали покупать её. В значительной мере сарматы жили за счёт обложения данью окрестных земледельческих племён, а впоследствии — греческих колоний.
У древнеримского поэта Овидия мы находим описание внешнего облика сарматов: «Они защищаются от жестоких морозов шкурами животных и сшитыми штанами, и из всего тела только лицо остаётся у них открытым. Волосы при движении часто звенят от висящих на них льдинок, и белая борода блестит, покрытая инеем».
Кубанский археолог Н. Е. Берлизов исследовал сарматские погребения. В них часто встречаются бронзовые зеркала, нередко разбитые или наглухо зашитые в специальном футляре. Видимо, сарматы считали, что в зеркале отражается душа покойного — они старались обезопасить себя от её возвращения в мир живых. Кроме того, они верили в очистительную силу огня. Не случайно в сарматских захоронениях встречаются курильницы, дым от которых, по представлениям сарматов, также должен освобождать их от влияния злых сил. Чистоту покойников должны были символизировать кусочки мела или извести. Их обычно помещали на дно могилы. Примечательно, что сарматы для захоронения своих умерших предков использовали курганы эпохи бронзы. Наибольшую известность приобрели сарматские погребения, обнаруженные в курганах по правому берегу реки Кубани от станицы Казанской до станицы Воронежской. Археологи называют их «Золотым кладбищем».
В IV в. до н. э. — I в. н. э. прикубанские степи населяло одно из сарматских племён — сираки. Они переселились сюда из Поволжья. Занимаясь кочевым скотоводством и земледелием, они были хорошими воинами и подчинили своей власти местные меотские племена.
В источниках того времени упоминаются «цари» сираков. Однако их власть не была наследственной. Сираки выбирали своих «царей» (военных вождей).
Через владения сираков проходил Великий шёлковый путь, что способствовало развитию торговли. Торговали с Боспорским царством, малоазийскими государствами, Римом и с соседними племенами Северного Кавказа. Много сиракских археологических памятников обнаружено на правом берегу реки Кубани у станиц Динской, Брюховецкой, Батуринской и др. Изучением археологических памятников, относящихся к племени сираков, активно занимается кубанский археолог И. И. Марченко.
Античные историки и географы о народах Прикубанья. Кавказ и народы, населяющие земли Предкавказья и Прикубанья, издавна привлекали внимание древнегреческих и римских авторов — историков и географов, поэтов и философов. Их сочинения являются основой знаний по древней истории Кубани. Однако к свидетельствам древних авторов надо относиться критически. Они изобилуют пересказами мифов; расположение географических пунктов и племён в античных сочинениях порой носит спорный характер. К тому же одни авторы писали на основе собственных наблюдений, а другие — с чьих-то слов. Иногда авторы соединяли в своих произведениях разновременные источники. К наиболее известным античным авторам, писавшим о Предкавказье и Прикубанье, относятся Геродот, Гиппократ, Аристотель, Страбон и другие.

Меоты на Кубани

В эпоху раннего железного века в Прикубанье и в Восточном Причерноморье проживали меоты. Меоты — земледельческие племена Северо-Западного Кавказа. Меотская культура начала складываться в VIII- VII вв. до н. э. Своё наименование меоты получили от древнего названия Азовского моря — Меотида, в переводе с греческого — «солёное болото».

Территория проживания меотов

Азовская прибрежная местность была тогда заболоченной. Вместе с тем античные авторы называют Меотиду «матерью Понта» (то есть Чёрного моря). Это наименование объяснялось тем, что из Азовского моря огромная масса воды через Боспор Киммерийский попадала прямо в Черное море.
Меотские племена — синды, дандарии, фатеи, псессы и другие — занимали бассейн среднего и нижнего течения реки Кубани от станицы Прочноокопской до устья, на севере — до реки Кирпили, на западе — Восточное Приазовье, а южная граница проходила по северному склону Кавказского хребта.
Более точно можно определить места проживания только одного из меотских племён: синдов. Они жили в низовьях реки Кубани (на её левобережье), на Таманском полуострове и Черноморском побережье до Анапы. По высокому берегу главной реки края меотские городища тянутся почти непрерывной цепью: от станицы Марьянской и далее на восток — до станицы Темижбекской.

В древности городища были торгово-ремесленными, административными центрами. За укреплениями городищ-убежищ люди скрывались в период опасностей. Наиболее интересные памятники меотской культуры (городища и могильники) обнаружены по берегам реки Кубани и её притоков — от города Армавира до станицы Марьянской, а также вдоль реки Кирпили.
Научное описание меотской культуры впервые дал известный археолог Н. В. Анфимов. К настоящему времени выявлено около 200 меотских городищ, раскопано несколько тысяч захоронений.

Занятия меотов

Главным занятием оседлых меотских племён было пахотное земледелие. Для вспашки полей они применяли деревянный плуг (рало). Возделывали просо, ячмень, пшеницу, рожь, чечевицу. Выращивали также лён, стебли которого содержат много волокон. Из них ткали полотна и шили одежду.
Во время раскопок меотских поселений найдены небольшие железные серпы, квадратные зернотёрки, круглые жернова и остатки зерновых ям конической формы. Непосредственно с земледелием было связано скотоводство. Выращивание скота давало меотам молоко, мясо, шерсть и шкуры, а также тягловую рабочую силу для вспашки и боронования полей, перевозки урожая с поля в места его обработки и хранения. Коневодство практиковалось и в целях разведения боевых лошадей.
Хорошо развито было и рыболовство. В меотских городищах археологи в больших количествах находят рыболовные грузила, изготовленные из обожжённой глины; грузила от неводов, сделанные из ручек греческих амфор; попадаются рыболовные крючки из железа и бронзы. Оседлые меотские племена занимались различными ремёслами. Наиболее важными из них были гончарное и металлургическое.
Использование гончарного круга способствовало массовому выпуску керамических изделий.
Из железа меотские умельцы ковали основные орудия труда и оружие, а также различные предметы быта. Особую группу ремесленников составляли мастера-ювелиры, занимавшиеся художественной обработкой цветных металлов.
Заметное место в жизни меотских племён занимала торговля. Особенно тесные торговые связи поддерживались с греческими городами-колониями Боспорского царства, владения которого располагались в Восточном Крыму и на Таманском полуострове с V в. до н. э. Меоты поставляли грекам скот, рыбу, меха, рабов. С Боспора поступала значительная часть хлеба, потребляемого населением Аттики.
В обмен на поставленные товары меоты приобретали у греков дорогую чернолаковую и бронзовую посуду, стекло (бусы, флаконы, чаши), дорогие ткани, ювелирные изделия, вино и оливковое масло в амфорах.
На ранних этапах развития меотское общество делилось на роды и племена. На завершающей стадии отдельные племена объединялись в союзы племён. Во главе таких объединений становились вожди, которые опирались на поддержку дружинников. Они часто вели войны, захватывали добычу и новые земли. В результате обогащались и становились наиболее почитаемыми, знатными людьми.

МЕОТЫ

В первом тысячелетии до нашей эры побережье Меотиды (Азовского моря), почти вся территория Северного Кавказа, с прилегающими к ней с севера равнинами населены родственными между собой народами. Эти народы - синды, зихи, псессы, дандарии, досхи, тореаты, абидиакены, арреахи, ахеи, мосхи, ситтакены, тарпеты, фатеи в летописях Древней Греции и Древнего Рима собирательно именуются maiotis (здесь и далее меоты).

Народы Кавказа в первом тысячелетии до нашей эры

(Приблизительная карта).

Меоты - отличные мастера, среди них кузнецы, камнетесы, гончары, сапожники, портные, ювелиры. Представители каждого ремесла составляли родовое сословие. При этом было недопустимо, чтобы кто-то занимался не своим делом.

Меоты имели свою систему религиозных культов и верований. Для их верований характерно обожествление сил природы, природных явлений, представляющихся меотам в виде бога солнца света, огня, бога дождя, грозы, бога леса, бога моря и других богов. Этим богам меоты приносили жертвы, сопровождаемые сложным ритуалом.

Были распространены разные магические обряды, осуществляемые старейшинами рода. Обряды состояли в произнесении особых заклинаний, приготовлении магических снадобий. Старший рода, наиболее искушенный в магических познаниях, погружался в транс, во время которого он "видел" события прошлого, настоящего, будущего, "разговаривал" с умершими родственниками, богами, испрашивал помощи или совета как поступить в том или ином случае. Погружение в транс сопровождалось предварительным постом и уединением, или наоборот принятием обильной пищи, опьяняющих напитков и благовоний.

Состав меотского пантеона отличается большой сложностью и с трудом поддается всеобъемлющей классификации. Меотские боги могли олицетворять собою как природные и стихийные явления – боги неба, земли, солнца, огня, ветра, так и абстрактные понятия: гостеприимство, честность, верность традициям предков, верность клятве и т.д. Существовали так же боги покровители представителей каждого ремесла.

Очень важны для меотов были культы почитания умерших родственников и погребальные обряды. Тело помещали в яму в скорченном положении. В могилу опускали предметы, которые могли бы понадобиться умершему в стране мертвых. Туда же опускали погребальные дары от родных и односельчан умершего - посуду, оружие, одежду, украшения. Над захоронением производили земляную насыпь - курган.

В течение определенного времени от нескольких недель до нескольких месяцев, в зависимости от того, к какому сословию принадлежал усопший, возле могилы проводились погребальные ритуалы. Меоты устраивали круговое шествие вокруг могилы, с ритуальными песнопениями, плачем, шумом, отгоняя злых духов. Для того чтобы напугать и отогнать злых духов, вокруг могилы устанавливали всевозможные "страшные" изображения хищников, фантасмагорических чудищ.

Главным богом меотов был бог солнца, огня, света, тепла. Эти явления меоты отождествляли между собой, и считали источником жизни на Земле, обожествляли их. Тело умершего они, как и народы майкопской, дольменной, северокавказской культур, посыпали красной краской - охрой, которая символизировала огонь.

Меоты жили в горах и на равнинах Предкавказья.

Меоты-горцы вели оседлый образ жизни и занимались главным образом земледелием. На равнинах меоты обычно вели полукочевой образ жизни и занимались преимущественно отгонным скотоводством. Важной отраслью хозяйства было рыболовство. Для рыбной ловли использовалась сеть, невод, крючковая снасть.

САРМАТЫ

В первом тысячелетии до нашей эры, с северного побережья Каспийского моря в прикубанские равнины проникают родственные между собой кочевые племена ираноязычных сарматов. Народы, входящие в этот союз постоянно устраивали междоусобные стычки за власть в союзе. Это привело к дроблению сарматов на отдельные, враждующие между собой группы. Наиболее крупными, известными из этих групп являются аорсы, сираки, аланы, роксоланы, языги. К 4 веку пограничные с меотами прикубанские равнины сарматы населяют очень плотно. По свидетельству Страбона "аорсы живут по течению Танаиса. Сираки по течению Ахардея (Кубань), который вытекает с Кавказских гор и впадает в Меотиду (Азовское море). Страбон утверждает, что аорсы владели огромной территорией и господствовали над большей частью Каспийского побережья. Сарматы превосходили бесчисленные покоренные ими народы не только числом но и оружием, умением воевать. Они были отличными наездниками, их оружием не были только лук, стрелы, но, копья, длинные мечи, тяжелые доспехи.

Присутствие таких воинственных, опасных соседей как сарматы, привели к сплочению меотов. Появился свод законов, обычаев, касающихся всех сфер жизни, быта. Появилось сословия воинов и военных предводителей.

Мечи, щиты, копья, сделанные меотскими мастерами, во много раз прочнее сарматских. Стрелы пущенные из меотских луков покрывают расстояние в несколько раз больше чем стрелы кочевников. Но меоты не могли рассчитывать лишь на свое оружие перед бесчисленными полчищами кочевников. Нужны были еще средства военной дипломатии. Любому, пришедшему с миром, меоты с готовностью предоставляли пищу, кров, одаривали щедрыми подарками, оказывали всевозможные почести. Любой чужеземец почитался наравне, если не больше, чем природный житель. Любой, кто нуждался в убежище, мог на него рассчитывать. Если чужеземец имел враждебные намерения, то встречал воинственное сопротивление. Если враг превосходил числом, оружием, меот не смог оказать ему сразу сопротивление, он все равно должен сделать это позже. Мстить полагалось кровью за кровь, смертью за смерть, увечьем за увечье. За угнанного в рабство родственника меот мстил порабощением родственника неприятеля. Особо жестокая месть ждала того, кто осмелился бы осквернить главную святыню - память предков, их могилы, домашний очаг, его атрибуты. Виновный должен быть наказан смертью, его труп обезглавлен и сожжен.

Если меот умирал не успев совершить возмездие, это должны были сделать его родственники. Считали, что меот не может войти в "царство мертвых", пока жив его враг. На всех без исключения его родных это накладывало особые обязательства, ведь благополучное вхождение умершего "в страну мертвых" было их самой главной задачей во время ритуала захоронения.

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕОТОВ С САРМАТАМИ

Меотская военная дипломатия имела определенные результатамы. К середине 5 века до нашей эры, меоты отгорожены от сарматских кочевий, ареалом относительно дружественных сираков. На протяжении трех веков происходит постепенное взаимное проникновение культур меотов и сарматов. Этим и возможно этническим родством, объясняется сравнительно мирное сосуществование этих племен в течение длительного времени. Да и то, что кочевники постоянно не ладили между собой, использовалось меотами с безусловной выгодой.

В последующие годы меоты испытывают сильное сарматское влияние. Во второй половине 2 века до нашей эры среди предметов меотского быта все чаще находятся сарматские оружие, орудия земледелия, посуда, украшения. Изменяется погребальный обряд. Верования меотов остаются прежними, но дополняются многими элементами сарматских культов. При этом сарматские представления не вытесняют и не вступают в противоречие с меотскими верованиями, меоты, скорее, воспринимают их как дополнительную информацию, полученную от пришедших издалека чужеземцев.

Многие сираки под влиянием оседлого земледельческого поселения переходят к оседлости, и поселяясь среди меотов, постепенно ассимилируются ими.

С оседанием среди меотов большого числа сираков меняется характер меотской общины. Нарушаются родовые связи. Усиливается имущественная и социальная дифференциация. С усилением опасности вторжения алан, на левом берегу Кубани меоты с частично ассимилированными ими сираками перемещаются из небольших селений в крупные укрепленные городища.

СИНДЫ

Одним из крупнейших меотских племен были синды, обитавшие с начала первого тысячелетия до нашей эры на Таманском плуострове и северо-восточном Черноморском побережье. К началу 5 столетия до нашей эры синды создают свое государство - Синдика, управляемое династией синдских царей. Столицей Синдики был город Синдика (ныне город Анапа). Древние греки называли этот город - Синдская гавань. Как и другие меоты, синды занимались земледелием, скотоводством, рыбной ловлей, ремесленничеством. Синдика была рабовладельческим государством.

В 480 г до нашей эры расположенные на берегах Керченского пролива греческие города - колонии, объединились в одно государство. Это государство стало называться Боспорским Царством. Столицей его стал город Пантикапей.

Синды активно торговали с Боспорскими городами. На рынках и тесных улицах синдики часто можно было встретить греческих купцов. Горожане продавали им хлеб, зерно, овощи, молоко. На рынках греки покупали рабов.

Подобно греческим городам, над домами Синдики возвышался построенный греками амфитеатр. В нем проходили театральные представления и гладиаторские бои.

Греки поставляли в Синдику соль, амфоры, вино, ткани. Многие синды перенимали привычки греков, греческие одежды, греческое оружие, методы строительства жилищ. Учились искусству греческой живописи, скульптуры.

В то же время боспорские правители вынашивали планы захвата Синдики и превращения ее в греческую колонию. Многочисленные дипломатические интриги и подкуп не дали никаких результатов и в 479 году боспоряне предприняли открытое военное вторжение в Синдику. По свидетельствам современников "в один из дней на рассвете к берегам Синдской гавани прибыла армада греческих военных кораблей. Жители, видя это, собрались на стенах города и приготовились к бою. Жители окрестных селений поспешили укрыться в городе, ворота его плотно закрылись за ними...Находившиеся в городе греческие шпионы, переодетые в синдскую одежду, по предварительному сговору с легионерами, двинулись к восточным воротам и набросившись на охранявших их воинов, закололи их.... Греки проникли в город и к полудню с большими потерями захватили город полностью...".

Впоследствии крупные отряды синдов и других меотов не раз предпринимали попытку отбить у греков Синдику. Во время этих войн город был разрушен. На его месте греки построили свой город колонию, который был называн ими Горгипия.

С падением Синдики начался процесс консолидации меотов вокруг жившего к востоку от синдов на побережье Черного моря, меотского племени - зихов. Зихами их называли греки, но в боспорских надписях так же встречается слово ADZAHA, что скорее всего, соответствует адыгскому адзэхэ ("войска" или "народ войск"). Возможно это и являлось самоназванием зихов, со временем трансформировавшееся в "адыгэ". По другой версии название адыгэ связано с распространением культа поклонения солнцу и имеет достаточно близкое звучание к раннеадыгскому "а-дыгъэ" - народ солнца. В итальянских и греческих источниках название "зихи" применительно к адыгам употребляется до 15 века. Генуэзский автор Интериано посвятивший адыгам много статей, сообщает: "зихами их называют на итальянском, греческом, латинском языках, татары и турки именуют их черкесами, сами себя они называют адыгэ".

На протяжении последующих лет до 438 между меотами и греками происходят кровопролитные сражения. Меоты под эгидой Зихии постоянно нападают на боспорские города.

В 438 к власти в Боспоре приходит Спарток I, меот по происхождению, основатель династии Спартокидов. С его приходом войны между зихами и греками прекращаются. Но начатый процесс консолидации меотов вокруг Зихии продолжается и в последующие годы.

Усиливаются торговые связи Боспора с меотами. Меоты являются поставщиками хлеба в города Боспорского царства, в другие города Древней Греции, в том числе, в Афины.

Меоты заимствовали древних греков ряд достижений материальной, духовной культуры. Под влиянием греков появился гончарный круг. Среди меотских предметов появляются амфоры, ювелирные изделия, сделанные в Древней Греции, греческие боевые доспехи. Боспоряне в свою очередь заимствуют у меотов многие виды оружия, тактику боя, покрой одежды, более удобный в местных условиях, чем греческая.

ЗИХИЯ

Во втором веке зихский царь Стахемфак, желая укрепить позиции зихов среди окружающих племен, называет себя подданным Римского Императора. Подобно иноземным правителям, зихские цари стали заводить гаремы, где жили до нескольких сотен наложниц, привезенных сюда из разных стран.

С течением времени зихи объединяют вокруг себя все большее количество меотских племен. Это приводит к образованию военного союза, ставшего стержнем меотского противостояния воинственным пришельцам.

Как и другие меоты, зихи занимаются скотоводством, земледелием, рыбной ловлей. Получает распространение виноградарство.

Значительная часть населения концентрируется в крупных городищах, окруженных со всех сторон укрепленными земляными валами, за которыми, снаружи все время продолжают пристраиваться новые дома, которые затем спустя некоторое время вновь окружают кольцом земляной оборонительной дамбы. В небольших поселениях дома располагаются по кругу и образуют снаружи оборонительную стену.

В Зихии развивается мореходство. Изначально зихские судна - небольшие лодки баркасного типа. Зихи преренимают у боспорян многие навыки кораблестроения. Зихи неизменно украшают свои суда изображением бога моря Хатха, с трезубцем в руке и рыбьим хвостом вместо ног. Зихские корабли двигаются вдоль северо-западного побережья Черного моря, группой, состоящей из нескольких кораблей. Они используют разные боевые стратегии, таким образом, что иностранный корабль внезапно оказывался в окружении сразу нескольких кораблей, которые приближались к нему с разных сторон и брали на абордаж.

Влияние Древней Греции не ограничивается виноградарством, кораблестроением, источниками гончарного ремесла. В Зихии было распространено рабство. Захваченных в пиратских рейдах рабов, зихи продавали на рынках в Боспорских городах.

В 1 веке до нашей эры Зихия опирается на поддержку Понтийского царства. Частые грабежи, набеги на соседей привели к большому изобилию в Зихии золота и драгоценностей. Золота было так много, что оно уступали в цене бронзе, стали, другим более прочным металлам, используемым для сделания орудий войны, труда.

Меотский этнос существовал на протяжении, по меньшей мере, 1200 лет. За время его существования в степи сменились две крупных кочевых культуры – скифская и сарматская. Военизированный характер меотской культуры был определен постоянной военной угрозой со стороны ираноязычных кочевников. Меотские поселения поэтапно занимают значительные территории на правом берегу Кубани, вдоль восточного побережья Азовского моря и даже перешагивают устье Дона в западном направлении. На протяжении многих столетий меотские городища существовали на открытых степных и лесостепных участках кубано-донской равнины.

Меотская страна представляла собой мощное в военно-политическом отношении этнотерриториальное объединение родственных племен. В этом плане «Меотия» напоминает нам позднейшую Черкесию: 1) единство этниче­ское и культурное при отсутствии единого государства; 2) «Меотия» предстает как союзническое объединение самостоятельных территорий-княжеств, каждое из которых вмещало в себя субэтническое подразделение: синды, тореты, досхи, дандарии, фатеи, псессы, обидиакены, ситтакены, конапсены и др. группы, можно полагать, осознающего свое единство меотского этноса; 3) как и Черкесия, «Меотия» – центр военной и всаднической культуры с высоким уровнем развития оружейного дела и коневодства; 4) как и Черкесия, «Меотия» – самая многочисленная страна Северного Кавказа, занимающая те же пределы, что и Черкесия в эпоху Интериано: от устья Дона до Абхазии (северной части Колхиды); 5) как и черкесы, меоты активно осваивают выгодные в геополитическом и ландшафтном плане соседние (а, иногда, удаленные) районы: Восточный Крым, Нижнее Подонье, Кабарда, Среднее Поднепровье, Колхида; 6) как и в Зихии-Черкесии XIII – XVIII вв. в стране меотов развивается производящее товарное сельское хозяйство; 8) характер взаимоотношений греков с меотами точь-в-точь такой же, как у генуэзцев с черкесами – сходство такое, что даже породило одинаковые историо­графические клише.

Формирование меотской культуры на пространстве бассейна реки Кубань. VIII – VII вв. до н. э.

Ранний железный век – VIII – VII вв. до н.э. – на территории Северо-Западного Кавказа совпадает с этапом сложения единой меотской культуры.

В. А. Трифонов, ав­тор одного из наиболее тщательных иссле­дований дольменной культуры Западного Кавказа, отмечает преемственность протомеотской культуры в отношении дольменной культуры1.

Исследования В. Р. Эрлиха со всей очевидностью демонстрируют нам ареал протомеотской культуры в Закубанье: могильники и поселения зафиксированы в предгорной и горной зонах, вдоль всего течения Лабы, Белой, Пшехи, Пшиша, Псекупса, Абина и вдоль побережья от Таманского полуострова до Туапсе. См. карту, составленную В.Р. Эрлихом.

Карта основных памятников протомеотской культуры Северо-Западного Кавказа VII–VI вв. до н. э. I – памятники приморско-абинского локального варианта; II – памятники центрального варианта; III – памятники предгорного варианта.
1 — Новониколаевский II, 2 — Брюховецкая, 3 — Батуринская, 4 — Анапский, 5 — Первомайский, 6 — Патрей, 7 — Шум-речка, 8 — Сукко, 9 — Семибратнее городище, 10 -Большие Хутора, 11 — Абрау-Дюрсо, 12 — Широкая Балка, 13 — Шесхарис, 14 — ст. Крымская (Крымск), 15 — Геленджик, 16 — Геленджиские дольмены, 17 — р. Адерби, 18 — Псыбе, 19-Грузинка VII, 20 — ст. Шапсугская, 21 — окрестности Абинска, 22 — Абинский, 23 — Ястребовский, 24 — Мингрельский, 25 — Цеплиевский Кут, 26 — Черноклен, 27- Холмский, 28 — Ахтырский Лиман, 29 — ст. Ильская, 30 — хут. Ленина, 31 — Казово III, 32 — Псекупский, 33 — Начерзий, 34 — Ленинохабль, 35 -пос. Тауйхабль, 36 — к.м. Чишхо, 37 — Беляевский, 38 — Пшиш I, 39 — Красногвардейское II, 40 — Николаевский мог., 41 -Усть-Лабинский курган, 42 — Кубанское пос, 43 — Кубанский мог., 44 — хут. Зубовский, 45 — Уляпское пос, 46 — аул Уляп, 47 — хут. Дукмасов, 48 — хут. Чернышов, 49 — Серегинское пос, 50 — Уашхиту I, 51 — Гуамский Грот, 52 — ст. Дагестанская, 53 — ст. Тверская, 54 — Курджипское пос, 55 — Кочипэ, 56 — Ханская, 57 — Майкоп, 58 — Абадзехская, 59 — Хаджох, 60 — Каменномостский, 61 — Махошевская, 62 — Фарс, 63 -Клады, 64 — Ясеновая Поляна, 65 — Элит, 66 — ст. Бесленеевская, 67 — Каладжинское пос, 68 — Ахметовское пос, 69 — оз. Марьинское, 70 — с. Благодарное, 71 — Туапсе, 72 — Некрасовская

Как видим, ареал протомеотской культуры в точности совпадает с ареалом, в котором изначально формировались и впоследствии расширялись далеко за его пределы такие культуры как майкопская, дольменная, а также уже исторически хорошо описанные этнокультурные и политические объединения – Зихия (VI – XII) и Черкесия (XIII – XVIII) века. Таким образом, ареал протомеотской культуры – типичный ареал автохтонной культуры Северо-Западного Кавказа, полностью включенный в 6-тысячелетний процесс этнической истории С.-З. Кавказа и, соответственно, в процесс, в первую очередь, адыгского этногенеза.

Нарративные источники о меотах

Письменные упоминания о меотах начинаются в VI в. до н.э., а последние сообщения о народе меотов относятся к VI в. н. э.

Страбон (63 г. до н. э. – 23 г. н. э.) отмечал, что к числу меотов относились и синды, а субэтнический состав меотов представлен у него следующим списком: «К числу меотов принадлежат сами синды и дандарии, тореаты, агры и аррехи, а также тарпеты, обидиакены, ситтакены, доски и некоторые другие. К ним относятся аспургианы, живущие на пространстве в 500 стадий между Фанагорией и Горгиппией»2.

О воинственности меотов: «Ведь по всему этому побережью (восточному берегу Меотиды – Прим. С.Х.) меоты; хотя они и занимаются земледелием, но не менее воинственны, чем кочевники». Важным представляется замечание Страбона о том, что меоты «распадаются на несколько племен» и что те, которые живут у Танаиса «отличаются большей дикостью, а те, что граничат с Боспором, более цивилизованы»3.

Один из ведущих европейских картографов последней трети XVI в. Абрахам Ортелиус (1527 – 1598) создал несколько выдающихся реконструкций этнополитического состояния античного пространства.

Реконструкция Ортелиуса содержит все основные этнонимы, упоминавшиеся в античных источниках при описании бассейна Черного моря: между Кубанью и Доном отмечены меоты (maeotae), синды, ахеи, керкеты, саниги, епагериты, гениохи, конапсени (conapseni), арихи, аспургианы, боспораны и пр. С западной стороны Меотиды отмечены меоты (maeotae), язиги (Iazyges), вторая Синдика (Sendica).

Меоты и кочевники: характер политических и культурных отношений

В.Р. Эрлих отмечает очень давний характер культурного влияния меотов на кочевников – в первую очередь, в таких отраслях, как металлообработка, изготовление оружия и всаднической амуниции.

Еще в предскифское время протомеотское население Северо-Западного Кавказа «снабжало кочевников металлической уздой и оружием… Элитные комплексы с северокавказским, в том числе и протомеотскими всадническим и колесничными наборами, появляющиеся повсеместно в степи и лесостепи юга Восточной Европы… дают основание нам полагать, что в данном случае мы имеем дело с военной экспансией с территории Предкавказья, в том числе из ареала протомеотской группы памятников»4.

Известный специалист по раннему железному веку К. Метцнер-Небельсик предполагает, что за серией престижных меотских предметов в Центральной Европе скрывается постоянная потребность населения этого региона в лошадях, которые путем обмена доставлялись из ареала меотской культуры5.

Ортелиус Абрахам. Понт Эвксинский. 1590 г. Реконструкция этнической и политической карты бассейна Черного моря по античным источникам. Abrahami Ortelii. Pontvs Euxinvs. Van den Keere, Pieter (1571–1646). Graveur. Bibliothèque nationale de France. Collection d’Anville. 38 × 49 см.
http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/6/6b/Abrahami_Ortelii._Pontvs_Euxinvs_%2817th_century%29.jpg?uselang=ru

Как отмечено выше, меотские поселения занимали все пространство интериановской Черкесии 1500 года – от устья Дона до Черного моря.

В.Р. Эрлих прослеживает типичные меотские ритуальные комплексы в западных районах Колхиды (на территории современной Абхазии) в IV в. до н.э.: «Чрезвычайно интересно открытие меотского святилища в Абхазии в г. Очамчира, на тер­ритории древнего Гюэноса. Возмож­но, это материальное свидетельство о неизвестном по письменным источникам проникновении во второй половине IV в. до н.э. населения из Закубанья в Закавказье. Восточный холм этого городища, нижние слои которого датируются VI–V вв. до н.э., в IV в. прекращает существовать. Позднейшими комплексами являются здесь погребения конских черепов с уздой кубанского облика… Узда, сопровождающая комплексы, находит близкие аналогии в Уляпских, Елизаветинских, Тенгинских и Воронежских курганах. А сам обряд, заключающийся в захоронении конских черепов с уздечкой, находит параллели в серии меотских святилищ IV в. до н.э. – Уляпских, Тенгин­ских, Воронежских, Говердовских… В данном случае интересен сам факт устройства меотского святилища в слое поселения, жизнь на котором уже в это время прекратилась. Не исключено, что и прекратилась она не без помощи появившихся здесь меотских всадников, совершивших жертвоприношение»6.

Меотский племенной союз сформировался на Северо-Западном Кавказе задолго до появления скифов в степях Северного Причерноморья, не просто пережил скифов, но территориально вырос на протяжении скифской эпохи. Затем, в таком преуспевающем состоянии, меоты встретили сарматское вторжение, сумели противостоять ему на обширном равнинном пространстве от Дона до Кубани и также пережили Сарматию.

Для самых первых коллективов савроматов уже важнейшее значение имели их контакты с меотскими племенами7. Восточные районы Верхней Меотии были заняты сарматским племенем сираков, археологические следы которых наглядно свидетельствуют о процессе меотизации кочевников8.

Мы можем предполагать, что меото-сарматские связи носили преимущественно мирный характер. Меоты могли вполне сознательно пойти на то, чтобы разрешить селиться поблизости от своих городищ кочевникам, которые становились своего рода буфером между ними и другими племенами сармат, кочевавших в Подонье и Поволжье. Существование такой адаптивной прослойки в виде сираков позволяло быстро реагировать на угрозы внезапных сарматских рейдов. В том случае, конечно же, если таковые имели место. В черкесскую эпоху, точно также ногайское расселение первым принимало на себя атаки из дальних районов степи. Калмыцкая угроза, обозначившаяся в середине XVII в., сподвигнула ногайцев, крымских татар и черкесов к созданию оборонительного союза, просуществовавшего больше столетия, пока хан Убаши в 1771 г. не увел большую часть своего народа в Китай.

В 49 году н.э. сираки получают сильнейший удар со стороны римлян и почти полностью исчезают из степей между Кубанью и Доном. И.И. Марченко зафиксировал всего 13 сиракских могил I–III вв. н.э.9.

Вполне вероятно, что откочевка сармат из меотского края повлияла негативно на систему безопасности оседлого населения. Стали возможны неожиданные нападения больших масс кочевников и не только из круга сармато-аланских племен. Нападения на зажиточных меотских земледельцев могли организовать древнегерманские племена готов, захвативших Северное Причерноморье (условно, Европейскую Сарматию) и оттуда угрожавших Боспорскому царству и населению Северо-Западного Кавказа.

Вопрос о том, кто выступил могильщиком меотского процветания на равнине между Кубанью и Доном, пока остается открытым. Но предположение о том, что это могли быть готы, аннексировавшие Крым, разграбившие Пантикапей и на боспорских кораблях устроивших настоящий террор не только в бассейне Черного моря, но и в Эгейском море, выглядит вполне реалистичным.

Район концентрации готских племен у Меотиды и их походы в III в.
Из книги: Буданова В.П. Готы в эпоху Великого переселения народов. С. 81.

В.П. Буданова замечает, что размещение готов в III в. в области Меотиды подтверждается современными римскими сообщениями. Так, «в биографии императора Аврелиана (270 – 275) мы читаем, что император Клавдий (268 – 270) поручил Аврелиану ведение «всей войны против меотийцев» (omne contra Maeotidas bellum). Известно, что Клавдий вел военные действия против коалиции племен, куда входили и готы. Название последних «меотами» означает, что эти племена выступили из Меотиды»11.

Исследователи ранней готской истории в Причерноморье достаточно единодушно локализуют район их первоначального расселения в Западном Приазовье. Таким образом, готы не могли не войти в тесное соприкосновение с меотами, а их взаимоотношения могли быть как враждебными, так и союзническими.

На протяжении веков, меотский край бурно развивается и достигает уровня появления городов. Так, на примере только Усть-Лабинской группы, в составе которой на 1989 г. было исследовано 30 городищ, И.С. Каменецкий убедительно показывает демографический рост на протяжении позднемеотского времени (вторая половина I в. до н.э. – III в. н.э.): «Первое, что бросается в глаза, – удивительная плотность застройки на правобережье Кубани. Городища идут одно за другим, отделенные небольшими промежутками. Это касается не только старых городищ, которые могли сблизиться в результате роста, особенно интенсивного в рассматриваемый период, но и вновь возникающих городищ… Некоторые ранее раздельные городища, по-видимому именно в это время сливаются, образуя огромные поселения с двумя «цитаделями»… Все городища правобережья прекращают существование, судя по подъемному материалу, на рубеже II и III вв. н.э. К этому времени их общая площадь достигает огромной цифры 1,237,797 кв. м. (без учета происшедших разрушений). Если исходить из плотности застройки, описанной выше для Подазовского городища, и взять за средний размер семьи пять человек, то получим число одновременно проживавших – около 62 тыс. человек. На левобережье, в треугольнике между Кубанью и Лабой, территория была ограниченна и это сказалось на размерах городищ: их сохранившаяся площадь 181,726 кв.м., что дает население около 10 тысяч человек. Приведенные данные минимальны, так как не учитывают не только разрушений, но и поселений по левому берегу Лабы, которые, возможно, входили в то же объединение, но пока о них нет точных данных»12.

«Золотое кладбище»

Курганные некрополи ближайшего Прикубанья на протяжении I в. до н. э. – II в. н. э. представляют собой аристократические погребения с весьма впечатляющим набором погребального инвентаря. В литературе эта совокупность памятников получила условное наименование «Золотое кладбище». В связи с общим настроем исследователей недооценивать уровень развития меотской культуры и склонности трактовать малейшую специфику как следствие кочевнического воздействия, ЗК стали приписывать сарматам.

В специальной литературе неоднократно высказывалась точка зрения о меотской принадлежности этой группы погребений. Данная точка зрения весьма обстоятельно изложена в посмертной монографии Маи Павловны Абрамовой, (1931–2003) одного из наиболее выдающихся российских археологов, который имел опыт осмысления этой проблемы на протяжении порядка 40 лет (диссертация на тему «Культура сарматских племен поволжско-днепровских степей II в. до н.э. – I в. н.э.» была защищена в 1962 г.)13.

С 1968 г. М.П. Абрамова находилась в состоянии дискуссии с К.Ф. Смирновым, В.Б. Виноградовым и другими убежденными сторонниками сарматского происхождения катакомбного обряда на Северном Кавказе14.

Точка зрения Абрамовой тем более важна, что она сформулирована, с формальной и сущностной стороны, профессиональным сарматологом, специалистом, который всю свою научную биографию посвятил развитию научных представлений о сарматах. Более того, Абрамова возглавляла сектор сарматской археологии в институте археологии Российской Академии наук. Тем не менее, Абрамова от публикации к публикации четко отстаивала свое мнение о меотской принадлежности курганных погребений Прикубанья.

Начало изучению курганов страны меотов в 1896 – 1903 гг. положил Н.И. Веселовский. На территории правобережья Средней Кубани он обследовал массу обширных курганных могильников. Курганные поля начинались на западе в районе станицы Воронежской и тянулись сплошной, но довольно узкой полосой вверх, по течению (т.е. на восток) более чем 70 верст до станицы Казанской. Курганы не удаляются от берега в сторону степи. Часть этой курганной группы была обнаружена Веселовским в Закубанье у станицы Некрасовской (правый берег Лабы в нижнем течении), где он зафиксировал около 10 курганов со следами древнего ограбления. Подавляющее большинство (87 из 103 раскопанных курганов) на дистанции от Воронежской до Казанской содержали захоронения в катакомбах. Важно отметить, что эти погребения в катакомбах носили характер основных погребений. Под основными имеются ввиду такие погребения, ради которых и насыпался курган. Является погребение основным либо оно впускное (т.е. совершено в насыпи уже существующего кургана) очень важно учитывать при анализе вопроса о происхождении культуры.

Эта территория курганов была названа Веселовским «Золотым кладбищем» (далее ЗК): в погребениях было обнаружено огромнейшее количество золотых вещей, что свидетельствовало о богатстве и особом статусе погребенных в катакомбах лиц.

ЗК – эталонный памятник С.-З.К., демонстрирующий уровень культуры его населения, а также его военную мощь. В катакомбах ЗК были захоронены тяжеловооруженные всадники – элита меотской кавалерии этого периода, вооружение которой по своим техническим характеристикам значительно превосходило не только воинские сообщества остального Кавказа, но и обширного сарматского мира.

Вторая группа курганов, находящаяся в Закубанье, после Веселовского стала рассматриваться отдельно от ЗК. Историк скифо-сарматской эпохи М.И. Ростовцев называл эту группу «зубовской» (по названию хутора Зубов на речке Зеленчук 2-й (или Терс), притоке Кубани (не путать с Большим и Малым Зеленчуками в крайнем, восточном секторе Закубанья), в районе которого находятся данные памятники), отнеся ее к I в. до н.э. – I в. н.э. Ростовцев считал, что курганы ЗК и зубовской группы оставлены сарматским населением.

К.Ф. Смирнов дал закубанским курганам название «зубовско-воздвиженская группа» (далее – ЗВГ), поскольку возле станицы Воздвиженской на нижней Лабе, напротив устья Фарса, также были зафиксированы аналогичные курганы. В современной российской археологической литературе это определение получило всеобщее признание. Как и Ростовцев, Смирнов отнес и ЗК, и ЗВГ к сарматским памятникам.

Выдающийся исследователь меотской культуры Н.В. Анфимов последовательно отстаивал точку зрения, согласно которой эти курганы являются частью меотской культуры. Такого же мнения придерживался И.С. Каменецкий, также крупный специалист в меотской археологии.

Погребения ЗВГ локализованы между Лабой и Кубанью и, если раньше считалось, что они носят единичный разбросанный характер, то по мере открытия и изучения выяснилось, что они также имеют характер групповых скоплений рядом с меотскими городищами. Форма погребения – прямоугольная яма. В ряде случаев отмечены следы деревянных перекрытий и столбов, т.е. речь идет об исконно меотской (со времен еще протомеотской культуры) традиции сооружать деревянные конструкции над захоронением. В исследовании Л.К. Галаниной, посвященном Келермесским курганам, многократно подчеркивается необходимость обнаружения надмогильных деревянных конструкций, как очевидного признака автохтонной культуры.

Устройство шатровых покрытий над могилами как устойчивая традиция меотов отмечается также выдающимся российским археологом Б.Н. Граковым. Для курганов ЗВГ характерна еще одна меотская черта – устройство ритуальных (жертвенно-поминальных) площадок в насыпи кургана. На этих площадках в значительном количестве обнаруживают ценные вещи, в числе которых специфически меотские предметы – культовые жезлы, воткнутые в землю вертикально.

М.П. Абрамова подчеркивает, что «наличие деревянных перекрытий и столбовых конструкций, несомненно, местная черта для памятников Прикубанья и Тамани, поскольку они были широко распространены в погребальном обряде синдов и меотов». Памятники ЗВГ, отмечает Абрамова, «имеют местные корни».

Нет никакого сомнения в том, что курганы ЗВГ принадлежали воинской знати: оружие представлено шлемами, панцирями, копьями, мечами и стрелами, а также великолепно представлены детали конского убора – удила, псалии, фалары и пр. Воинов в этих курганах хоронили прямо в панцире либо укладывали доспех рядом. Кроме того, обнаружены конские панцири.

Отличие от меотов состоит в отсутствии конских захоронений. Наличие таковых является устойчивым признаком меотской принадлежности погребения, тогда как для сарматов этот обычай был не характерен.

Это очень интересное отличие: получается, что оседлое земледельческое население хоронило с конями (еще со времен протомеотского периода, т.е. с VIII – VII вв. до н.э.), а кочевники, за очень редким исключением, не имели такого обряда. Сильно отставали в этом плане от меотов и предшественники сарматов – скифы.

Обильные конские жертвы у меотов свидетельствуют о развитом коневодстве, существовании мощного коннозаводческого хозяйства, многочисленности табунов. Кони были стратегическим ресурсом меотов и, по всей видимости, важной статьей экспортных доходов. Дарение коней было важным фактором в установлении добрососедских и союзнических отношений.

В числе массы ценных находок в составе могильного инвентаря ЗВГ есть серия престижных предметов, «которые характерны только для территории Прикубанья: фибулы-броши, стеклянные канфары, железные жезлы и треноги-светильники». Каждый из этих предметов говорит о связи с меотской культурой.

Среди нескольких сотен курганов ЗК Веселовским было раскопано 103. Из них, согласно Абрамовой, 18 были катакомбами Т-образного типа (тип I), когда сама камера расположена перпендикулярно входной яме; 69 курганов содержали катакомбы II типа, когда и камера и входная яма расположены на одной оси либо с некоторыми отклонениями.

Подавляющее большинство курганов ЗК расположены на правом берегу, но маленькая группа – около 10 объектов – в Закубанье (у ст. Некрасовской, на правом берегу Лабы, в нескольких километрах от устья). В 1977 – 1978 гг. краснодарский археолог А.М. Ждановский исследовал еще 17 курганов в основном скоплении ЗК и данные его исследований полностью идентичны данным Веселовского, но при современной тщательной методике раскопок предоставили в наше распоряжение массу ценных дополнительных сведений.

В катакомбах типа I (Т-образные) отсутствует напутственная пища, что является одним из важных отличий ЗК от сарматских погребений Поволжья. Но в катакомбах типа I не найдены также захоронения лошадей. К числу характерных черт следует отнести деревянные (доски или бревнышки) заклады камер и более редкие перегородки из сырцового кирпича. Эти катакомбы датируют второй половиной I – II в. н. э. Все объекты типа I – основные погребения.

Точно также 68 из 69 катакомб типа II – основные погребения. Как и в катакомбах типа I, здесь отсутствуют следы мясной напутственной пищи. Но зато в 5 катакомбах были обнаружены следы конских захоронений во входных ямах. Отмечены 4 захоронения в гробах. Заклады деревянные, из сырцового кирпича и в одном случае из круглой каменной плиты. Из 17 катакомб, раскопанных Ждановским, в 6 курганах (также во входных ямах) были зафиксированы конские захоронения. Вместе с 5 конскими захоронениями из раскопок Веселовского получается уже достаточно крупный показатель. Если доля погребений с захоронением коня у Веселовского 7,8%, то в материалах Ждановского 46,2% (6 из 13 катакомб). Абрамова склонна считать, что относительно низкий показатель Веселовского объясняется «полной ограбленностью многих катакомб и недостаточной фиксацией при раскопках Н.И. Веселовского».

С уверенностью можно предположить, что меотские грунтовые Т-образные склепы являются основой, на которой развился обряд захоронения в Т-образных склепах-катакомбах под курганами. Катакомба как тип погребального сооружения – это и есть склеп, и этими двумя терминами можно пользоваться как синонимами.

Дольмен и есть древнейший вид склепа. Вспомним здесь и новосвободненские подкурганные дольмены IV тыс. до н.э. На западно-кавказском побережье дольмены возводились еще в начале I тыс. до н.э. Каменные ящики – второй тип склепа – очень органично приходят на смену дольменной традиции.

Земляная подкурганная катакомба – не более, чем разновидность склепа, который, как более широкое понятие, может быть использован для наземных, подземных, каменных из плит, земляных или из сырцового кирпича сооружений. Все эти разновидности склепа представлены в меотской погребальной традиции.

У меотов традиция сооружать катакомбы утвердилась за 200 или даже 300 лет до появления в степях сарматских племен. М.П. Абрамова указывает на наиболее вероятный источник появления катакомб ЗВГ и ЗК – меотская погребальная традиция. В работе 1982 г. Абрамова приняла точку зрения Н.В. Анфимова о меотской принадлежности ЗК и последовательно развивала ее во всех последующих своих исследованиях15 .

В большинстве случаев, когда мы имеем дело со статистикой рядовых синдо-меотских могил – это обычные захоронения в ямах. Но уже в III в. до н.э. у синдов на Тамани появляются могилы с камерами-склепами.

В этот же период на меотском Усть-Лабинском могильнике, расположенном как раз на правобережье Средней Кубани – там, где спустя 150–200 лет возникнет ЗК – зафиксированы «случаи расположения более поздних могил под более ранними; наличие вертикально стоявших закладных плит; размещение скелетов лошадей рядом с человеческими, но отделенными от них ступенью высотой до 0,4 м – все это, по мнению Н.В. Анфимова, говорит о наличии здесь не только подобных могил, но и катакомб (склепов) (Анфимов, 1951, с. 169).

Примечания:

1. Трифонов В.А. Что мы знаем о дольменах Западного Кавказа и чему учит история их изуче­ния // Дольмены. Свидетели древних цивилиза­ций. Краснодар, 2001. С. 51 – 52.
2. Страбон. География / Пер. с древнегреческого Г.А. Стратановского. М., 1994. Кн. XI. § 11. С. 470.
3. Там же. § 4. С. 469.
4. Эрлих В.Р. Северо-Западный Кавказ в начале железного века. Протомеотская группа памятников. М.: Наука, 2007. С. 189.
5. Там же. С. 192.
6. Эрлих В.Р. Святилища некрополя Тенгинского городища II– IV в. до н.э. М.: Наука, 2011. С. 91.
7. Смирнов К.Ф. Савроматы: ранняя история и культура сарматов. М., 1964. С. 127.
8. Анфимов Н.В. Древнее золото Кубани. Краснодар, 1987. С. 214 – 222.
9. Марченко И.И. Сираки Кубани. Краснодар, 1996. С. 90–91.
10. Иордан. О происхождении и деяниях гетов. «Getica». Вступительная статья, перевод, комментарий Е.Ч. Скржинской. СПб.: «Алетейя», 1997. С. 68.
11. Буданова В.П. Готы в эпоху Великого переселения народов. М.: «Наука», 1990. С. 76.
12. Каменецкий И.С. Меоты и другие племена Северо-Западного Кавказа в VII веке до н. э. – III в. н.э. // Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. М.: «Наука», 1989. С. 244 – 245.
13. Абрамова М.П. Курганные могильники Северного Кавказа первых веков нашей эры // Северный Кавказ и мир кочевников в раннем железном веке: сб. памяти М. П. Абрамовой. М.: Ин-т археологии РАН: ТАУС, 2007.
14. Савенко С.Н. Роль М.П. Абрамовой в изучении проблем раннеаланской культуры Центрального Предкавказья // Северный Кавказ и мир кочевников. С. 543.
15. Абрамова М.П. Курганные… С. 516.

Продолжение в следующем выпуске.

И. Н. Анфимов

МЕОТСКИЕ ПЛЕМЕНА ПРИКУБАНЬЯ

В VIII-VII в в. до н. э. на территории Северо–Западного Кавказа получает распространение производство орудий труда и оружия из железа. Железо сюда проникло, вероятно, из Малой Азии и Закавказья, где секрет его производства был открыт еще в середине II тысячелетия до н. э. Сравнительно позднее освоение человеком железа объясняется тем, что оно почти не встречается в природе в чистом виде, его трудно обрабатывать и, кроме того, до открытия техники науглероживания железо было слишком мягким материалом для изготовления орудий труда. Железо, в отличие от месторождений меди и олова, широко распространено в природе. В древности его добывали повсюду из бурых железняков, болотных и других руд. Но выплавка железа из руды для древних металлургов была недоступна из-за очень высокой температуры его плавления (1528°С). Единственной технологией получения железа в первобытном обществе был сыродутый способ: железо восстанавливалось из руды углекислым газом при сгорании древесного угля, слои которого чередовались с рудой в печи. Для лучшего сгорания угля древние металлурги поддували в печь атмосферный воздух без подогрева («сырой»), отсюда и название этого способа - сыродутый. Железо получали в тестообразном состоянии в виде крицы весом несколько килограммов при температуре 1110°-1350°. Полученную крицу многократно проковывали для уплотнения и удаления шлака. Уже в глубокой древности был открыт способ закалки (цементации) мягкого кричного железа путем его насыщения углеродом в кузнечном горне. Более высокие механические качества железа, общедоступность железных руд и дешевизна нового металла обеспечили быстрое вытеснение им бронзы и камня, который продолжал использоваться для изготовления некоторых видов орудий и оружия вплоть до конца эпохи бронзы.

Технический переворот, вызванный распространением железа, намного расширил власть человека над природой и изменил его жизнь. Ф. Энгельс, отмечая революционную роль перехода от бронзы к железу, писал: «Железо сделало возможным полеводство на крупных площадях, расчистку под пашню широких пространств, оно дало ремесленнику орудия такой твердости и остроты, которым не мог противостоять ни один камень, ни один из известных тогда металлов». В исторической периодизации выделяется ранний железный век, который охватывает время от начала широкого употребления железа до эпохи раннего средневековья, то есть до IV в. н. э. включительно. В эпоху раннего железного века в Прикубанье происходят крупные сдвиги в развитий хозяйства и общественных отношениях. Степные племена окончательно переходят от пастушеско–земледельческого хозяйства к интенсивному кочевому скотоводству. Развитие пашенного земледелия, животноводства, различных ремесел, в первую очередь, металлургическою производства, послужило основой расцвета культуры оседлых земледельческих племен Северо–Западного Кавказа. Развитие производительных сил во всех областях хозяйственной деятельности привело к социальному расслоению: в роде, племени появляются богатые семьи, образующие родовую аристократию, в зависимость от которых попадает рядовая масса общников. В условиях частых военных набегов с целью захвата пастбищ, скота, рабов создаются более или менее крупные союзы племен, постепенно складывается класс профессиональных воинов–дружинников во главе с вождями–военачальниками.

Племена Прикубанья, находившиеся на стадии разложения первббытно–общинного строя, не имели своей письменности, но уже с первой половины I тысячелетия до н. э., благодаря древнегреческим и отчасти древневосточным письменным источникам, становятся известны названия племен, населявших степи Северного Причерноморья и Северный Кавказ. Это степные ираноязычные кочевники - киммерийцы, позднее - скифы и их восточные соседи савроматы. Среднее и нижнее течение р. Кубань, Восточное Приазовье, Таманский полуостров и Закубанье занимали оседлые земледельческие племена, объединяемые названием «меоты». Впервые меоты и синды, одно из меотских племен, упоминаются у древнегреческих авторов VI- V вв. до н. э. Гекатея Милетского, Гелланика Митиленского, Геродота. Позже сведения о них встречаются у Псевдо–Скилака (IV в. до н. э.), Псевдо–Скимна (II в. до н. э.), Диодора Сицилийского (I в. до н. э.) и у других авторов. Более подробно о них сообщает в своем труде древнегреческий географ и историк Страбон, живший на рубеже новой эры. Описывая восточное побережье Меотиды (Азовское море), Страбон отмечает множество пунктов ловли рыбы, а также «реку Малый Ромбит (возможно р. Кирпили) и мыс с рыбными ловлями, где работают сами меоты». На всем этом побережье, по словам Страбона, живут меоты, «занимающиеся земледелием, но воинственностью не уступающие номадам. Они разделяются на довольно многие племена, из которых ближайшие к Танаису (Дон И. А.) отличаются большей дикостью, а прилегающие к Боспору - более мягкими нравами». Названия меотских племен сохранили также посвятительные надписи IV-III вв. до н. э. на каменных плитах с территории Боспорского царства. Это синды, дандарии, тореты, псессы, фатеи, досхи. Они были в подчинении или зависимости от правителей Боспора. Таманский полуостров и прилегающие к нему территории к югу от Кубани занимали синды. По Черноморскому побережью античные авторы указывают керкетов, торетов, зихов и другие племена, часть из которых причисляют к меотам. Основной массив меотских племен - это коренное население Северо–Западного Кавказа, принадлежавшее к кавказской языковой семье. Так считает большинство ученых–кавказоведов. На основании анализа местных языков и по данным топонимики исследователи (И. А. Джавахишвили, Е. И. Крупнов и др.) доказали принадлежность меотов к одним из отдаленных предков адыгов. Целый ряд имен собственных, сохранившихся на боспорских каменных стелах, можно встретить у современных адыгов (например, Баго, Дзадзу, Блепс и др.). Следовательно, и наука об именах - ономастика - подтверждает кавказское происхождение этих племен. Раскопки меотских поселений на левом берегу Кубани (Тахтамукаевское первое и Новочепшиевское городища) показали непрерывность жизни на них с последних веков до н. э. до VII в. н. э. Таким образом, на основе позднемеотской культуры первых веков н. э. происходит формирование культуры раннеадыгских племен. Иной точки зрения на происхождение синдов и меотов придерживается лингвист О. Н. Трубачев, который, игнорируя данные кавказской археологии и лингвистики, относит эти племена к праиндийцам, сохранившимся на Северо–Западном Кавказе с эпохи бронзы.

Культура меотов складывается на заре железного века и продолжает развиваться на протяжении более чем десяти веков, претерпевая значительные изменения и испытывая воздействие культур соседних народов и государств. Древнейшие памятники меотской культуры (протомеотский период) датируются VIII- VII вв. до н. э. и представлены преимущественно грунтовыми могильниками (Николаевский, Кубанский, Ясеновая Поляна, Псекупские и др.) на левобережье Кубани и в бассейне рек Белая и Фарс. В. настоящее время выявлено и одно поселение IX-VIII вв. до н. э. у села Красногвардейского. Захоронения в протомеотских могильниках представляли собой неглубокие грунтовые ямы. Умерших хоронили скорченно на боку или вытянуто на спине. Рядом с покойником в могиле помещался погребальный инвентарь. Обычно это чернолощеная глиняная посуда: черпак с высокими ручками, миски, кувшинчики, корчаги, разнообразные горшки; бронзовые украшения, а в погребениях воинов - бронзовые наконечники копий и стрел, бронзовая секира, каменные боевые молотки, а позднее - железные мечи и кинжалы с бронзовыми рукоятями, железные наконечники копий. Особенно разнообразны бронзовые детали конских уздечек - удила и псалии, бляхи - украшения ремней конской сбруи. Типы оружия и конской узды из протомеотских могильников Прикубанья сходны с изделиями так называемого киммерийского типа, распространенными на обширных территориях Северного Кавказа, Подонья, Украины и Поволжья, что отражает тесные связи населения Северо–Западного Кавказа в начале I тысячелетия до н. э. со степным миром Юго–Восточной Европы. Меоты на протяжении всей своей истории находились в тесных взаимоотношениях с кочевыми ираноязычными племенами: сначала с киммерийцами, затем со скифами и сарматами.

Киммерийцы являются первыми племенами Северного Причерноморья, известными нам по имени. Этот воинственный народ, знакомый грекам со времен Гомера, неоднократно упоминаемый в ассирийских клинописных текстах, обитал в степях Северного Причерноморья, до начала VII в. до н. э., когда он был отчасти вытеснен, отчасти ассимилирован скифами. Ранняя история скифов связана с военными походами в страны Передней Азии через Кавказ в VII-нач. VI в. до н. э., где они играли активную роль, успешно воюя на стороне то одних, то других древневосточных государств. Впервые скифы упоминаются в ассирийских документах в 70–х гг. VII в. до н.’э., когда они в союзе с Мидией и государством Манна выступили против Ассирии. Геродот (V в. до н. э.), описывая пребывания скифов в Передней Азии, отмечал, что «скифы владычествовали над ней в течение 28 лет и все опустошали своим буйством и излишествами. Они взимали с каждого дань, но, кроме дани, совершали набеги и грабили». В начале VI в. до н, э., потерпев поражение от мидян, скифы вернулись в Северное Причерноморье. В этот период (VII-VI вв. до н. э.) на всей территории Предкавказья обитали многочисленные скифские племена. Это был не только плацдарм, откуда скифы отправлялись в походы через перевалы Кавказа, но и постоянная зона их обитания. В конце XIX-нач. XX века на Кубани были раскопаны погребения родоплеменной знати времени завершения скифских переднеазиатских походов и возвращения их в Причерноморье. Это Келермесские, Костромской, Ульские курганы, расположенные на левобережье Кубани - в бассейне р. Лабы. Под огромными земляными насыпями были найдены богатейшие могилы вождей с многочисленным погребальным инвентарем, украшениями и парадной посудой из золота. Некоторые из них являлись военными трофеями из Передней Азии. Захоронения обычно сопровождались многочисленными конскими жертвоприношениями.

Культура скифов, господствовавших в тот исторический период на Северном Кавказе, наложила определенный отпечаток на культуру местного населения, в том числе и меотов Прикубанья. В первую очередь это нашло отражение в широком распространении на Северо–Западном Кавказе предметов, характерных для раннескифской культуры и бытовавших в основном в среде военной аристократии. Это скифские принадлежности вооружения (мечи–акинаки, бронзовые трехгранные наконечники стрел, шлемы), конское снаряжение и произведения декоративно–прикладного искусства в зверином стиле. Сюжеты скифского искусства связаны со стилизованными изображениями могучих животных (барс, олень), хищных птиц или их частей (когти, копыта, клюв, глаза и др.), которые украшали обычно парадное оружие, бронзовые ритуальные навершия, зеркала, предметы конского снаряжения, а также ритуальную посуду и костюм. Образы зверей имели не только декоративное значение, но, по представлениям древних, обладали магическими, сверхъестественными свойствами; они могли олицетворять и различных богов. Предметы кубанского варианта звериного стиля использовались в быту меотов до конца IV в. до н. э.

Основными источниками по истории, экономике, общественному строю и культуре меотов, как и других древних народов Северного Кавказа, являются памятники археологии: поселения, грунтовые могильники и курганы. Поселения на раннем этапе представляли собой небольшие родовые поселки, расположенные по берегам рек. С конца V в. до и. э. они расширяются, появляются земляные укрепления - валы и рвы. Укрепленные поселения - городища оседлого населения известны в Закубанье. Особенно часто они встречаются на правом берегу Кубани от станицы Прочноокопской до станицы Марьянской. Группы меотских городищ найдены на р. Кирпили в восточном Приазовье (III-I вв. до н. э.) и в низовьях Дона, где большинство из них возникло на рубеже новой эры. В настоящее время выделено более десяти групп меотских памятников, в первую очередь поселений и прилегающих к ним могильников, которые, возможно, соответствуют территории расселения отдельных племен. Дальнейшие исследования дадут возможность более точно представить историю расселения меотов и особенности развития каждой локальной группы.

Меотские городища располагались, как правило, по высоким террасам рек, часто занимая естественные отроги и мысы, дополнительно укрепляемые с напольной стороны. На городище обычно имелась холмообразная центральная часть, окруженная рвом. С увеличением населения поселки расширялись, строились внешние укрепления. Их площадь обычно равнялась 1,5- 3,5 га.

В нижнем течении Кубани, западнее станицы Марьянской, встречаются неукрепленные поселения, сохранившиеся в виде холмов «культурного слоя», состоящего из остатков жилищ, золы, бытового мусора. При раскопках городищ открыты остатки турлучных домов, погреба, керамические мастерские; слои насыщены огромным количеством обломков глиняной посуды и костями домашних животных, иногда встречаются обугленные зерна злаков, орудия труда, глиняные грузила от ткацких станков и рыболовных сетей, другие предметы. Меотские жилища, судя по сохранившимся строительным остаткам, были подпрямоугольной формы в плане, с глинобитным полом. Стены представляли собой каркас из прутьев или камыша, обмазанный толстым слоем глины. Куски таких стен, обожженные в огне пожаров, с характерными отпечатками каркасов часто находят при раскопках поселений. Для строительства использовали также сырцовые кирпичи - саман. Крыши делали из камыша или соломы. В центре жилища находился очаг; известны и специальные хлебопекарные печи.

За внешними укреплениями городищ располагались кладбища рядовых общинников - грунтовые могильники, не имеющие видимых наружных признаков; небольшие надмогильные холмики давно сравнялись с землей. Раскопки могильников (Усть–Лабинские, Воронежские, Старокорсунские, у хутора им. Ленина, Лебеди и др.) дают представление о погребальном обряде, в котором нашли отражение определенные религиозные представления, этнические изменения в составе населения, имущественное и социальное расслоение общества. Вместе с умершим в могилу помещали обычно его личные вещи (украшения, оружие, орудия труда), а также жертвенное мясо и набор керамической посуды с едой и питьем. Могилы обычно рыли в виде простых ям глубиной менее двух метров. В курганах, представляющих собой большие земляные насыпи округлой формы, иногда со сложным погребальным сооружением, хоронили представителей родовой аристократии; эти захоронения сопровождались богатым инвентарем, жертвоприношениями животных и, иногда, людей (например, Елизаветинские курганы IV в. до н. э.).

Природные богатства и ресурсы края способствовали развитию и процветанию у меотов пашенного земледелия и скотоводства, рыбного промысла и различных ремесел. Пахотным орудием был деревянный плуг (рало). Возделывали пшеницу, ячмень, просо, рожь, чечевицу; из технических культур - лен. О развитии земледелия говорят находки небольших железных серпов в могилах и на поселениях, квадратных зернотерок и круглых жерновов, а также остатки зерновых ям конической формы. Скотоводство наравне с земледелием имело большое значение в хозяйстве. Оно давало тягловую силу, удобрения и, кроме того, шкуры, шерсть, молоко, мясо. В пищу употребляли мясо коров, свиней, овец, лошадей, коз. Коневодство поставляло боевых коней. Лошади были, главным образом, низкорослые, тонконогие. Присутствие в могилах на всем протяжении истории меотов взнузданных верховых коней указывает на то, что они в известной мере служили мерилом богатства.

Азовское море с его богатейшими запасами рыбы, а также реки Кубань и Дон создавали благоприятные условия для занятия рыболовством, особенно в восточном Приазовье, что было обусловлено обилием промысловой рыбы. Ловили судака, осетра, севрюгу, стерлядь, сазана и сома. Основным орудием лова служила сетевая снасть. На меотских городищах в большом количестве встречаются сетевые грузила, изготовленные из обожженной глины. На донских городищах находят грузила от неводов, сделанные из ручек греческих амфор. Изредка попадаются крупные рыболовные крючки из железа и бронзы.

Рыбу не толькб ели в свежем виде, но солили впрок. О масштабах рыболовства говорят довольно мощные прослойки рыбных костей в культурном слое поселений. Охота имела подсобное значение, добывали оленей, косуль, кабанов, зайцев, пушного зверя.

У оседлых племен получили развитие различные ремесла, среди которых наиболее важное место занимали металлургия и изготовление гончарной посуды. Именно эти ремесла раньше других выделились в специализированные производства. Из железа ковали практически все основные орудия труда - топоры, тесла, серпы, ножи, а также оружие - мечи и кинжалы, наконечники копий и стрел, части защитных доспехов."Железо, наряду с бронзой, шло на изготовление деталей конской сбруи, бытовых предметов, некоторых видов украшений. Бронза употреблялась для изготовления зеркал, украшений, доспехов. Среди ремесленников выделялись торевты - мастера по художественной обработке металла - золота, серебра, бронзы. Более всего нам известно керамическое производство у меотов. С V в. до н. э. для формовки сосудов начали применять гончарный круг, что привело к широкому распространению кружальной, преимущественно серолощеной, меотской керамики. Для обжига фабрикатов использовали специальные печи, остатки которых найдены на многих меотских поселениях. Например, при раскопках Старокорсунского городища № 2, на сравнительно небольшой территории у северной окраины поселения, были обнаружены 20 горнов, функционировавших в первые века н. э., размер которых колебался от 1 до 2,6 м в диаметре. Меотские печи, построенные из сырцового кирпича, были двухъярусные: внизу от топки проходили жаропроводные каналы, откуда раскаленные газы поступали в сводчатую обжигательную камеру, заполненную изделиями. Обжиг производили в восстановительном режиме: после получения в горне необходимой температуры топочное отверстие закрывали глиняной плитой, все щели тщательно замазывали: без доступа воздуха окислы железа в глине переходили в закись железа, что придавало готовым изделиям характерный серый цвет. Высококачественная меотская гончарная керамика пользовалась спросом и у соседних степных племен, о чем свидетельствуют находки в погребениях кочевников. Кроме посуды, в гончарных мастерских изготовляли и другую продукцию, например, рыболовные грузила. Так, обжигательная камера одной из старокорсунских печей была заполнена грузилами от сетей (по каким-то причинам печь не была разгружена и больше не использовалась). Находки керамических шлаков, деформированной и пережженной при обжиге посуды и специальных инструментов для лощения стенок Сосудов перед обжигом говорят о том, что керамическое производство было распространено практически на всех меотских поселениях.

Наряду с ремеслом важное значение в хозяйстве меотов имела торговля. На протяжении столетий важнейшим торговым партнером меотов и других племен Прикубанья являлось Боспорское царство - крупное рабовладельческое государство в восточной части Северного Причерноморья. В состав Боспора входили греческие города–колонии, а также населенные местными племенами районы Восточного Крыма, низовья Кубани и Дона, Восточное Приазовье. Во время расцвета Боспорского царства в IV в. до н. э. ряд меотских племен низовья Кубани находился в зависимости от боспорских правителей из династии Спартокидов. Раньше других вступили в тесный контакт с греками синды, создавшие в V в. до н. э. свое государство, присоединенное в середине IV в. до н. э. к Боспору (территория современного Анапского района - Восточная Синдика). Через города Боспора меоты втягивались в торговые и культурные контакты с античным миром. Уже в VI в. до н. э. на Кубань начинает проникать античный импорт, но своего расцвета взаимовыгодная торговля между боспорскими греками и соседними племенами достигает к IV в. до н. э. В обмен на хлеб, скот, рыбу, меха, рабов меоты получали вино и оливковое масло в амфорах, дорогие ткани и ювелирные изделия, парадное оружие, дорогую чернолаковую и бронзовую посуду, стекло (бусы, флаконы, чаши и др.). В это время Зерновой хлеб в большом количестве через Боспор поступал в Афины. Древнегреческий оратор Демосфен в одной из своих речей отметил, что ежегодно цари Боспора поставляли в Афины 400 тысяч медимнов зерна (т. е. более 16 тыс. тонн), что составляло половину ввозимого туда хлеба.

Развитие торговых и политических контактов с греками способствовало накоплению богатств в руках родовой аристократии, вождей племен, обуславливало быстрый распад родоплеменных отношений. Общественный строй меотов представлял собой военную демократию - финальный этап развития первобытнообщинного строя и переход к классовому обществу. Этот процесс сопровождался изменением и усложнением социальных структур. В частности, на смену родовой общине пришла территориальная, хотя родовые связи продолжали играть определенную роль в обществе.

Северными соседями меотов в середине I тысячелетия до н. э, были кочевники - савроматы. В конце IV- I вв. до н. э. политическая и этническая обстановка на Кубани изменилась в связи с активизацией и передвижениями сарматских племен. В это время сираки, одно из сарматских племенных объединений, занимали северокавказские степи, вклиниваясь и на территории, заселенные меотами. Вероятно, некоторые меотские племена степного Прикубанья вошли в мощный племенной союз, возглавленный сираками. Часть кочевников на рубеже новой эры перешла к оседлому образу жизни, при этом население меотских городищ правобережья Кубани стало смешанным (меото–сарматским), а площадь самих поселений увеличилась.

С расселением сарматов в предкавказских степях в конце I тысячелетия до н. э. - I в. н. э. и ростом их политического влияния в регионе, у меотов появляются общесарматские элементы культуры: оружие, предметы туалета и украшения, художественный стиль, некоторые детали погребального обряда. В первые века новой эры в кубанских степях начинает господствовать новое сарматское племя, пришедшее с востока, - аланы. На рубеже II-III вв. н. э., вероятно, под давлением алан, часть оседлого меото–сарматского населения правобережья переселяется в Закубанье. Жизнь на небольших поселениях затухает и население сосредоточивается на крупных городищах с мощной оборонительной системой, но и они приходят в запустение через несколько десятилетий, к середине III в. н. э.

Переселившиеся в Закубанье меоты с частично ассимилированными и смешавшимися с ними сикарами, вместе с ранее жившими здесь родственными племенами и племенами зихского союза Черноморского побережья Кавказа заложили основы формирования адыго–кабардинских народов Северного Кавказа в эпоху средних веков.

Чтобы раскрыть в полном объеме сущность человеческой культуры, недостаточно изучения сегодняшнего состояния культуры народов. Необходимо совершить экскурс в историю становления народа. При этом необходимо исследовать, какое влияние оказывали на становление их культуры другие цивилизации.
Более двух с половиной тысяч лет назад степи берегов Черного и Азовского морей населяли многочисленные и воинствующие народы. Кто они, как выглядели, откуда пришли?
На все эти и

Введение
Меоты – кто они?
Культура меотов.
Система религиозных культов и верований меотов.
Письменность меотов.
Поселения меотов.
Синдо-меотская эпоха.
Меотские племена.
Меоты и кочевники.
Заключение.
Список литературы.

Работа содержит 1 файл

Введение

1. Меоты – кто они?
2. Культура меотов.
3. Система религиозных культов и верований меотов.
4. Письменность меотов.
5. Поселения меотов.
6. Синдо-меотская эпоха.
7. Меотские племена.
8. Меоты и кочевники.

Заключение.

Список литературы.

Введение

Чтобы раскрыть в полном объеме сущность человеческой культуры, недостаточно изучения сегодняшнего состояния культуры народов. Необходимо совершить экскурс в историю становления народа. При этом необходимо исследовать, какое влияние оказывали на становление их культуры другие цивилизации.

Более двух с половиной тысяч лет назад степи берегов Черного и Азовского морей населяли многочисленные и воинствующие народы. Кто они, как выглядели, откуда пришли?

На все эти и другие вопросы сейчас может дать ответ археология. Древние жители этой земли бесследно растворились среди новых кочевников, нашествия которых, как волны, перекатывались через Северное Причерноморье.

Среднее и нижнее течение реки Кубани, Восточное Приазовье, Таманский полуостров и Закубанье занимали оседлые земледельческие племена, объединяемые общим названием - меоты.

Меотами поэтому греки называли племена, жившие по берегам Азовского моря, а позже и все остальные племена, близкородственные азовским по языку, религии и культуре и проживавшие на обширных кубанских просторах.

1. Меоты – кто они?

В первом тысячелетии до нашей эры побережье Меотиды (Азовского моря), почти вся территория Северного Кавказа, с прилегающими к ней с севера равнинами населены родственными между собой народами. Эти народы - синды, зихи, псессы, дандарии, досхи, тореаты, абидиакены, арреахи, ахеи, мосхи, ситтакены, тарпеты, фатеи в летописях Древней Греции и Древнего Рима собирательно именуются maiotis (здесь и далее меоты).
Меоты - отличные мастера, среди них кузнецы, камнетесы, гончары, сапожники, портные, ювелиры. Представители каждого ремесла составляли родовое сословие. При этом было недопустимо, чтобы кто-то занимался не своим делом.

Меоты - это коренное население Северо-Западного Кавказа, относившееся к кавказской языковой семье и являвшееся одним из отдаленных предков адыгов. Подтверждение этому мы находим как в археологических памятниках, так и в лингвистических данных - названиях племен, собственных именах, географических названиях.
Еще большее значение имеют археологические материалы. Раскопки меотских городищ на территории Адыгеи (Тахтамукайское, Нововочепшийевское, хутора Красного) показали непрерывность развития меотской культуры вплоть до раннего средневековья включительно (VII-VII вв. до н.э.).
Правда, имеется иная точка зрения на происхождение меотов. Лингвист О. Н. Трубачев считает, что синды и меоты это праиндийцы с самостоятельным диалектом, являющиеся остатками индоарийцев на Северном Кавказе после ухода их основной массы на юго-восток.

Меоты жили в горах и на равнинах Предкавказья. Меоты-горцы вели оседлый образ жизни и занимались главным образом земледелием. На равнинах меоты обычно вели полукочевой образ жизни и занимались преимущественно отгонным скотоводством. Важной отраслью хозяйства было рыболовство. Для рыбной ловли использовалась сеть, невод, крючковая снасть.

Меотидой древние греки именовали Азовское море, и в переводе это означает «зловонная лужа». Нелестно; но, для сравнения, название реки Абин в переводе с древнеадыгейского – «гиблое место»… (гипотеза, ныне опровергаемая. – А. Ж.). Последняя экспедиция школьного археологического кружка к городищу увенчалась успехом: найдено более 200 единиц подъёмного материала (попросту говоря – бусинок, черепков, костей рыбы и скота и тому подобное). И хотя общая масса находок довольно скромна (так, амфора сохранилась очень плохо и реставрации сама по себе не подлежит, разве что может быть восстановлена по образцам из других мест), по ним можно кое-что рассказать о жизни поселенцев.
Особо богатых среди них не было: отсутствует роскошно орнаментированная посуда, в то время считавшаяся показателем достатка и авторитета. Практически вся посуда (за исключением амфоры, о ней речь впереди) местного изготовления и очень проста. Очевидна удалённость поселения от культурных и экономических центров, в том числе Тамани, ибо, помимо прочего, отсутствует что-либо, указывающее на их посещение (то есть конская упряжь или фрагменты колёсного транспорта). Поселенцы жили тем, что разводили скот, охотились и ловили рыбу, о последнем говорит обнаруженное высохшее русло реки. Хотя рыбу могли покупать и у заезжих торговцев. Также найдено глиняное пряслице – грузик, придающий веретену силу инерционного вращения; значит, и прядильное ремесло было им знакомо.
Фрагменты жилищ свидетельствуют о том, что жили местные меоты в турлучных избах, строившихся на камышовых «сваях». Значит, случались тут и затопления.
Несмотря на скудость быта, торговые связи с «цивилизованным миром» существовали. Обнаружены две стеклянные бусины разной формы и цвета; одна из них определённо греческая (с Тамани), другая привезена купцами из Египта. Но главное богатство племени (или, по крайней мере, главное богатство археологической группы) – упомянутая выше амфора. Она-то и позволила примерно определить год основания городища.
Произведена она в мастерской известного мастера Лина, клеймо которого хорошо сохранилось на черепке: имя (Λινου) и изображение виноградной лозы, – такой вот античный товарный знак. В других ближайших местностях Абинского и других районов найдено несколько амфор под тем же «брендом». Установить дату событий помогли эпонимы, написанные на другом боку каждой амфоры. Эпонимы – это имена людей (или богов), в честь которых названы, например, годы (как в наших случаях); здесь это правящие магистраты Астимед и Никасагор I. Правда, на амфоре из этого карьера эпоним прочитать не удалось – она очень плохо сохранилась. Но имя промышленника Лина оказалось достаточным. Установлено, что он работал в 200 – 170 г. до н. э.

1. Культура меотов

Культура меотов складывается на заре железного века и продолжает развиваться на протяжении более чем десяти веков под воздействием культур соседних народов и государств. Раскопки и изучение найденных предметов быта, культуры на Новоджерелиевском городище (раданте, так называют это место местные жители) рассказывают нам о быте меотов. Меоты на протяжении всей истории находились а тесных взаимосвязях с кочевыми ираноязычными племенами, сначала с киммерийцами, затем со скифами и сарматама. Это подтверждается найденными предметами при раскопках могильников. Умерших хоронили скорченно на боку или вытянуто на спина. При погребении воинов клали наконечники копий, стрел, кинжалы, мечи, детали конской сбруи - удила, псалии. Все эти предметы экспонируются в музее истории и археологии станицы Новоджерелиевской.

Формирование меотской культуры происходило вероятней всего на территории Северного Прикубанья в период VIII - VII веков до кашей эры. В область Восточного Приазовья меотские племена пришли лишь во II веке до вашей Эры. Вдоль обоих берегов реки Кирпили (Малый Ромбит) меоты основали ряд поселений, которые тянулись от современной станицы Роговской до города Приморско-Ахтарска.

древнейшие синдские племена занимались не только скотоводством и охотой, но даже античные авторы отмечают, что у тех синдов, которые проживали возле морей и рек, было развито рыболовство. Исследования ученых показывают, что у этих древних племен существовал некоторый культ рыбы. Синды с III тысячелетия до н. э. начали заниматься гончарным производством, о чем свидетельствуют многочисленные материалы археологических раскопок в различных регионах Северного Кавказа – местах обитания синдо-меотских племен. Кроме этого, в Синдике существовало с древнейших времен и другое мастерство – выделка кости, камнерезное дело.

Самых значительных успехов достигли предки адыгов и сам адыгский этнос в земледелии, скотоводстве, садоводстве. Многие злаковые культуры: рожь, ячмень, пшеница и др.– были основными сельскохозяйственными культурами, которые выращивались ими испокон веков. Адыги вывели много сортов яблонь и груш. Наука садоводства сохранила около десяти названий черкесских (адыгских) сортов яблонь и столько же груши 17 .

Синды очень рано перешли к железу, к его получению и использованию. Железо совершило настоящую революцию в жизни каждого народа, в том числе и предков адыгов – синдо-меотских племен. Железо на Северном Кавказе прочно входит в жизнь с VIII в. до н. э. Среди народов Северного Кавказа, которые начали получать и использовать железо, одними из первых были синды. Об этом говорит тот факт, что античные авторы узнали синдов прежде всего как народ железного века. Недаром древние греки считали Кавказ родиной металлургии, а древних металлургов Кавказа – первыми в мире. Высокое мастерство в обработке цветных металлов могли развить только на основе богатого опыта своих предшественников, на ранее созданной материальной и технической базе.

Помимо вышеприведенных памятников древних синдов, много интересного мы находим в их культуре. Это и оригинальные музыкальные инструменты из кости; примитивные, но характерные статуэтки, различная посуда, предметы утвари, оружие и многое др. Древние синды поклонялись Солнцу. При погребении вождей в курганах они строили большие круги из камня. Кроме этого у них в древности был обычай посыпания покойника красной краской – охрой. Это свидетельство поклонения Солнцу. Одним из значительных периодов развития древней Синдики, в том числе и ее культуры, является V в. до н. э., широкое развитие получают в Синдике земледелие и животноводство. Культура достигает высокого уровня развития. Расширяются торгово-экономические связи со многими народами, в том числе с греками.

Имели широкие связи со многими народами, в том числе с народами Грузии, Малой Азии и т. д., и на высоком уровне находилась торговля. Именно в эпоху железа она достигает наивысшего уровня своего развития.

1. Система религиозных культов и верований меотов
   Для верований меотов характерно обожествление сил природы, природных явлений, представляющихся меотам в виде бога солнца света, огня, бога дождя, грозы, бога леса, бога моря и других богов. Этим богам меоты приносили жертвы, сопровождаемые сложным ритуалом.
   Были распространены разные магические обряды, осуществляемые старейшинами рода. Обряды состояли в произнесении особых заклинаний, приготовлении магических снадобий. Старший рода, наиболее искушенный в магических познаниях, погружался в транс, во время которого он "видел" события прошлого, настоящего, будущего, "разговаривал" с умершими родственниками, богами, испрашивал помощи или совета как поступить в том или ином случае
   Состав меотского пантеона отличается большой сложностью и с трудом поддается всеобъемлющей классификации. Меотские боги могли олицетворять собою как природные и стихийные явления – боги неба, земли, солнца, огня, ветра, так и абстрактные понятия: гостеприимство, честность, верность традициям предков, верность клятве и т.д. Существовали так же боги покровители представителей каждого ремесла.
   Очень важны для меотов были культы почитания умерших родственников и погребальные обряды. Тело помещали в яму в скорченном положении. В могилу опускали предметы, которые могли бы понадобиться умершему в стране мертвых. Туда же опускали погребальные дары от родных и односельчан умершего - посуду, оружие, одежду, украшения. Над захоронением производили земляную насыпь курган.
   В течение определенного времени от нескольких недель до нескольких месяцев, в зависимости от того, к какому сословию принадлежал усопший, возле могилы проводились погребальные ритуалы. Меоты устраивали круговое шествие вокруг могилы, с ритуальными песнопениями, плачем, шумом, отгоняя злых духов. Для того чтобы напугать и отогнать злых духов, вокруг могилы устанавливали всевозможные "страшные" изображения хищников, фантасмагорических чудищ.
   Главным богом меотов был бог солнца, огня, света, тепла. Эти явления меоты отождествляли между собой, и считали источником жизни на Земле, обожествляли их. Тело умершего они, как и народы майкопской, дольменной, северокавказской культур, посыпали красной краской - охрой, которая символизировала огонь.
   С эпохи раннего железа, благодаря древнегреческим и восточным письменным источникам, нам становятся известными названия племен и народностей, населявших степи Северного Причерноморья и Северо-Западный Кавказ. В степной полосе античные авторы называют киммерийцев, затем скифов и их восточных соседей - савроматов. Коренным населением Восточного Приазовья, Прикубанья и Закубанья (Адыгеи) были племена меотов, на Черноморском побережье Кавказа родственные им племена керкетов, торетов, ахеев, зихов. Термин "меоты" собирательный, объединяющий целый ряд более мелких племен.
   П. У. Аутлев, исходя из материалов нартского эпоса, считает, что слово "меоты" в его полной форме "Мэутхъох" означало "море, которое мутнее". Предложенная интерпретация названия Азовского моря, как пишет П. У. Аутлев, проливает некоторый свет на вопрос о происхождении этнического наименования "меоты" и топонимического Мэутхъох.
   Впервые меоты и синды упоминаются у древнегреческих авторов VI-V вв. до н. э. Более полные и обстоятельные сведения по истории, географии и этнографии Северо-Западного Кавказа имеются в труде греческого географа Страбона (жил на рубеже нашей эры). У Страбона имеется перечисление многочисленных меотских племен, причем к числу меотов он относит и синдов, а также племена Кавказского побережья. Описывая восточное побережье Меотиды, Страбон отмечает множество пунктов ловли рыбы, идущей на соление, а также Малый Ромбит и мыс с рыбными ловлями, где работают сами меоты. Малый Ромбит возможно отождествлять с рекой Кирпили, впадавшей в древности в Азовское море.
   Кроме античных авторов названия местных племен сохранили для нас посвятительные надписи IV в. до н. э. с территории Боспорского государства. В них имеется перечисление меотских племен, находившихся в подчинении или зависимости от боспорских правителей. Это - синды, дандарии, тореты, псессы, фатеи, досхи. Локализация многочисленных меотских племен на современной карте не представляется возможным за НИ исключением синдов, которые жили в низовьях р. Кубани (на ее левобережье), на Таманском полуострове и Черноморском побережье до Анапы. Исследование археологических памятников показало, что меотские племена заселяли бассейн реки Кубани и ее нижнее и среднее течение, как правобережье, так и левобережье (Закубанье) до северных отрогов Кавказских гор. На севере, в степной полосе, они граничили с кочевыми племенами савроматов (сарматов).

Меоты на протяжении своей истории неоднократно вступали в тесные взаимоотношения с кочевыми ираноязычными племенами. Сначала с киммерийцами, затем со скифами и, наконец, с сарматами. Киммерийцы были степняками-кочевниками, населявшими степные пространства Северного Причерноморья. Общепризнанным является пребывание киммерийцев и в степях правобережья Кубани. Отсюда киммерийцы двинулись через Закавказье в Переднюю и Малую Азию. Скифы вытеснили киммерийцев из степей Северного Причерноморья и вслед за ними проникли в Переднюю Азию. Походы скифов относятся к началу VII в. до н.э. Пробыв в Передней Азии около 90 лет, они вернулись на свою первоначальную родину. Скифы при своем возвращении могли задержаться на какой-то срок в Прикубанье. Это сказалось в предметах вооружения, в элементах звериного стиля.

1. Письменность синдо-меотских племен

Исследования специалистов показали, что у древних синдов именно в период военной демократии появилась своя, пусть во многом примитивная, письменность. Так, в местах проживания синдо-меотских племен найдено более 300 плиток из глины. Они были размером 14–16 см в длину и 10–12 см в ширину, толщиной около 2 см, были сделаны из серой глины, хорошо высушены, но не обожжены. Знаки на плитках загадочны и очень разнообразны.

Специалист по Древней Синдике Ю. С. Крушкол отмечает, что трудно отказаться от предположения, что знаки на плитках являются зародышем письменности. Определенное сходство этих плиток с глиняными, тоже не обожженными, плитками ассирийско-вавилонской письменности подтверждает, что они являются памятниками письменности. 19 .Значительное число этих плиток найдено под г. Краснодаром – одном из районов проживания древних синдов.

Помимо Краснодарских плиток, учеными на Северном Кавказе обнаружен другой замечательный памятник древней письменности – Майкопская надпись. Она относится ко II тысячелетию до н. э. и является самой древней на территории бывшего Советского Союза. Эта надпись была исследована крупным специалистом по восточным надписям профессором Г. Ф. Турчаниновым. Он доказал, что она является памятником псевдоиероглифического библского письма.

Сходство Краснодарских плиток с Майкопской надписью красноречиво свидетельствует о зарождении письменности у синдо-меотских племен – предков абхазо-адыгов еще во II тысячелетии до н. э. При этом следует отметить, что ученые обнаруживают некоторое сходство Майкопской надписи и Краснодарских плиток с хеттским иероглифическим письмом.