Основная идея гаргантюа и пантагрюэль. О чем произведение «Гаргантюа и Пантагрюэль

Рыцарский и куртуазный – некоторое отличие. Куртуазный – социальное и моральное значение, придворная, салонная литература избранных. А рыцарский – круг тем, образов, определенная идеологическая направленность. В 7 веке на авансцену истории выходит новый слой. До 12 века главенствовало монашество, а в 12 – рыцарство, существовали параллельно. Рыцарство возникает и сословно оформляется благодаря крестовым походам и вообще противостояния христианского и мусульманского мира. Рыцари призваны охранять мир от варваров. Походы на восток: ранние за освобождение христианства от ига мусульман, потом – за отвоевание гроба господня. Несколько рыцарских орденов: иоанниты (мальтийцы) – красный плащ с белым крестом. Тамплиеры (храмовники) – черный плащ с белым крестом. Немецкий орден – орден меченосцев – белый плащ с черным крестом. Рыцарство – любопытная организация. Оформившись сословно, они начинают вырабатывать собственную идеологию, начинают претендовать на монопольное обладание так называемым благородством. Вассал был храбр, верен, честен. Рыцари на востоке изумлены, потому что там древняя восточная культура. Рыцарь – неотесанный болван. Крестоносцы и восточные рыцари относились друг к другу уважительно. Это шло вразрез с идеями папы Римского. Идея расового братства – кодекс благородства. Рыцарь должен быть вежливым, воспитанным, грамотным. Должен уметь слагать стихи в честь дамы. Соприкосновение восточной и кельтской фольклорной стихии. Этот симбиоз порождает феномен рыцарского романа. Все везли с востока, пытались устроить такой же быт. Хранительницей куртуазного мира становится дама, потому что стабильна, не ходит в походы. К этическому идеалу вассала добавился эстетический идеал. Рыцарем мог стать не каждый – элитарная культура. Но эта элитарность создается не происхождением, а способностью к развитию. Бернард Вентадорский – отец-повар, мать-служанка. Прозвище даровано за песни. Принят в обществе.

Трубадуром был Гераут де Борнель, крестьянский сын. Неудачная шутка. Это Коровьев из «Мастера и Маргариты».

Центром рыцарского мира была дама. Полнее всего рыцарская литература в лирике и романе. Раньше всего появляется на юге в Провансе и в Лангедоке, там складывается устойчивый рыцарский идеал. Трубадур (От находить) – ищущий рифму, слово. За этими формальными поисками стоят поиски духовного совершенства. Возникает на границе 11 века – конец 12 века уничтожена крестовым походом. Куртуазная литература слишком серьезна для церкви. Связана с представлениями катаров (от «чистый»). Они считали, что в мире господствовали две главные силы – бог и дьявол, а человек стоит между ними. Столкновение их в людских душах. Катары давали человеку больше свободы и самостоятельности. Катары не убивали животных, убивали их – так их опознавали. Лангедок разорен полностью. Но тут же на севере Франции традицию подхватывают труверы, в Германии – миннезингеры, а в Италии возникает «поэзия нового сладостного стиля».

Трубадуры не только наметили основные направления европейской поэзии, не только задали для нее форму, по сей день жизнеспособную, но они в большей мере определили даже самые модели любовных переживаний, которые сохраняются до сих пор.

Главной темой становится любовь к даме. Ее называют куртуазной – разработанность, правила. Трубадур (неженатый) влюблен в даму (женатую), стоящую выше него по социальной лестнице. Воспевать даму можно, но она принципиально недоступна. Тем не менее, стремление трубадура (рыцаря) бесконечно, это источник самосовершенствования. Дама становится близка к Мадонне, она влечет к добру, а церковь оказывается как бы ни при чем, что ей совсем не нравится.

Рыцарь заключает с дамой договор. Он мог иметь семью, детей, обеспечивал их, но не был обязан любить. Влюбленные рыцари получали новое имя сеньяль, это означало, что они начинают новую жизнь. Пример: дон Кихот – «глазам души моей она представляется иначе». Дама всегда была под вуалью, красота неважна, важно благородство, осанка, грация. Верность, доброта, щедрость – за это награждается красотой, молодостью и т.д. Это игра, но игра очень серьезная. Человечество совершенствуется играя.

В 12 веке был составлен сборник биографий знаменитых трубадуров. Анонимный автор. Джаофре Рюдель – трубадур, ложится в основу образа «Принцессы-грезы». Был очень знатный, полюбил графиню Неаполитанскую (?) по рассказам паломников. Отправился в крестовый поход, на корабле заболел, графиня пришла к нему, тот пришел в сознание только чтобы увидеть ее и умер. Она постриглась в монахини.

Жанры. Трубадуры воспевали любовь в куртуазной песне кансоне. Носит следы восточного заимствования. Юг Прованса – на границе восточная академия изящных искусств. Кансона копирует восточный заджаль. Песня отсылалась или самой даме, или своему покровителю, мелодию тоже писал трубадур.

Сирвента – песнь о вопросах религии, морали, политики, достоинствах и недостатках своих покровителей. Бертран де Борн. Был вассалом английских королей. Элеонора Актвинская, Генрих. Раздор. Фильм «Лев зимой». Любил смуту. Сначала был на стороне Генриха против Ричарда Львиное Сердце, потом Генрих умер, восхвалял среднего брата. Потом умер и тот, восхвалял Ричарда. Данте отправил его в восьмой круг ада. Считается, что Бертрану принадлежат лучшие сирвенты. Разновидность сирвенты – плач по умершей даме или покровителю.

Тенсона – песня в форме диалога. Трубадуры спорят по разным вопросам, прежде всего, о стиле. «Прения о темном и ясном стиле» Гераут де Борнель (крестьянский сын) за простоту, Райнбам Оранжский наоборот.

Пастораль. Рыцарь, уставший от куртуазной любви, на прогулке, видит прекрасную пастушку. Пастушка может всерьез принять его намерения, но чаще зовет на помощь и рыцаря лупят.

Альба – рыцарь с оруженосцем едет на свидание с возлюбленной. Наступает утро, оруженосец поет песню, чтобы предупредить своего господина. Возлюбленная говорит, что это соловей, но рыцарь утверждает, что жаворонок – уже утро. Все всегда заканчивается словами «заря взошла». Альба – заря.

В конце 15 века, по одним источникам в 1483, по другим - в 1594 году, в семье либо мелкого дворянина, либо же состоятельного буржуа, имевшего юридическую практику, то ли в доме рядом с городком Шинон (фр. Chinon) на речке Вьенна, уже тогда славившемся своими виноделами, то ли в замке поместья Девинье в Сейе (фр. Seuilly), родился один из самых ярких и неординарных творцов наступающей уже тогда эпохи Ренассанса.

Споры о месте рождения и социальном происхождении Франсуа Рабле не утихают до сих пор, исследователи его творческого наследия и биографы буквально разошлись по баррикадам, отстаивая всеми средствами каждый свою версию детства писателя. Пока ученые умы литературоведов спорят, учебные издания публикуют оба варианта появления Рабле на свет, не вдаваясь в подробности детства и сразу же переходя к его юности и относительно достоверным фактам из жизни.

Биография

В возрасте около 10 лет Франсуа стал послушником в монастыре ордена Святого Франциска, то есть в монастыре францисканцев в Фонтене-ле-Конт. Кстати, этот монастырь сейчас открыт для всех желающих его посетить, внутри есть небольшая экспозиция, посвященная известным деятелям и умам Франции, вышедшим из этих стен, предоставляется возможность осмотреть винные погреба, выстроенные еще в 13 веке.

Но большинство посетителей предпочитают фотографировать территорию и само здание, а не экспонаты.

Базовое образование

Находясь в монастырских стенах, юный Франсуа получил прекрасное образование. Кстати, по тем временам францисканские монахи предоставляли наиболее всеобъемлющие и прогрессивные знания, из их рук вышло много математиков, врачей, юристов, философов. Благодаря тому, что монахи вели строгие хроники всего абсолютно, что происходило на территории монастыря, доподлинно известно, что Рабле изучал следующие дисциплины:

древнегреческий язык и литературу;
латынь;
основы римского права;
естествознание, в те времена этот предмет включал в себя все существующие естественные науки, включая анатомию, медицину, алхимию и другие;
филологию;
историю;
основы управления хозяйством, этот предмет включал в себя учет и распределение различных продуктов, основы мелиорации и бухгалтерского учета и многое другое.

И, разумеется, все духовные дисциплины, по которым он так же отлично успевал, как и по естественным и гуманитарным наукам.

Взрослея, Рабле стал уделять много времени изысканиям и опытам в области естествознания, даже напечатал ряд монографий в Германии, которые заслужили одобрение многих прогрессивных умов того времени, включая Гийома Бюде, известнейшего филолога, математика, педагога, философа и юриста. Причем Бюде был знаменит не только во Франции, но и во всей Европе, а его труды читал сам папа Климент VII.

Такая деятельность юного Рабле не шла вразрез с принятыми в ордене Святого Франциска правилами и традициями, но направленность и приоритеты образования и научной деятельности францисканского монастыря не могли дать достаточную базу знаний для самого Рабле, даже местная библиотека уже не была в состоянии обеспечить его всем нужным багажом материалов.

С ведома и разрешения Папы Климента VII, Франсуа Рабле меняет церковный орден и переезжает в монастырь в Мальезе, принадлежащий ордену Святого Бенедикта, то есть, завершает свое, так сказать, базовое образование «под крылом» бенедиктинцев.

Кстати, далеко идти Рабле не пришлось, оба аббатства были тогда и являются сейчас соседями. Бенедиктинский монастырь, в котором доучивался великий французский гуманист сегодня также доступен для всех желающих. Причем достаточно любопытен такой парадокс: как в начале 16 века бенедиктинцы были известны более светским, не консервативным подходом ко всему, включая образование, так и в наши дни - в стенах аббатства действует ресторан, небольшой отель и маленький театр, а его газоны периодически забывают подстричь.

Продолжение учебы

Закончив свое начальное образование в аббатстве Святого Бенедикта в Мельезе, Франсуа Рабле сделал выбор в пользу медицины и изучал все входящие в это понятие в то время науки в светских университетах Пуатье и Монпелье. Университет в Пуатье не устроил будущего писателя излишней консервативностью и чопорностью в преподавании медицинских наук, невозможностью свободомыслия и ведения собственных изысканий, включая анатомические, и скудно представленным материалом в области фармацевтики. То есть история повторилась, и Рабле сменил учебное заведение на не такое престижное, но более прогрессивное - на медицинский университет в Монпелье.

Этот университет и сегодня обучает медицине студентов, причем как в корпусах времен обучения в нем Рабле, так и в современных.

В старом корпусе медицины действует небольшой музей, доступный всем желающим, среди его экспонатов есть картины, рисунки и гравюры, изображающие лекции по медицине в начале 16 века, например, изображения лекций по анатомии немецкого врача и профессора фон Меера.

Кстати, занятия немца посещал и Франсуа Рабле. И был одним из лучших его учеников, согласно хроникам из архивов университета. Так что вполне возможно, что будущий гуманист «засветился» на одной из зарисовок среди студентов.

Начало взрослой жизни

Закончив университет в 1532 году, Рабле переезжает в Лион, открыв там практику. Выбор Лиона вряд ли был случаен, так как именно этот город в то время был культурным и прогрессивным центром всей Франции. Здесь собрались ведущие печатники, мыслители, врачи, исследователи и так далее.

Вероятно, Франсуа Рабле, биография которого содержит много противоречивых фактов, несколько наскучила медицина и естественные науки, поскольку большую часть времени он уделял не своим немногочисленным пациентам, а написанию фельетонов, сатирических памфлетов, причем как для публикации, так и для местных уличных театров. К слову сказать, этот репертуар всегда добавлял артистам зрителей. А печатные листы моментально раскупались, ведь авторство Алькофрибаса Насье - такой взял себе псевдоним Рабле, составив анаграмму от собственного имени, - означало острую сатиру, насмешки над сложившимся укладом жизни, над пафосом мелких нищих аристократов и обязательного героя-простолюдина, который обводит вокруг пальца надутых вельмож и толстых прелатов.

В то же время Рабле работает редактором и переводчиком всевозможных трудов на латыни у известного на всю Францию печатника Себастьяна Грифа, печатающего заказы для церкви, двора короля, ведущих древних родов аристократов, не разорившихся, разумеется, и для многих местных крупных буржуа, обладающих серьезным капиталом и стремящихся к внешним атрибутам респектабельности, таким, как собственные библиотеки.

В этом месте жизни Рабле биографы также расходятся. Одни объясняют работу в печатной мастерской нуждой в средствах, другие же исключительно интересом и желанием ознакомиться с этой частью жизни. Аргументы есть и у тех и у других.

Как бы там ни было, до момента своей славы, а именно до публикации в том же 1532 году первой книги - «Пантагрюэль», которую потом сам автор сделал второй частью истории о Гаргантюа и Пантагрюэле, трудился он именно там.

После Лиона

В 1534 году Франсуа Рабле возвращается в университет Монпелье уже преподавателем медицины. И вновь спорный момент - некоторые биографы утверждают, что степень доктора медицины Рабле получил только в 1537 году. Однако, согласно экспозиции музея истории университета и его архивным записям, в том числе журналам посещений и книгам выплат денежного и иного довольствия, а также перечню предоставляемых квартир для преподавателей на территории университета, в 1534 Рабле преподавал на кафедре медицины, и особой популярностью пользовались его лекции по анатомии.

И в этом же 1534 издает книгу «Гаргантюа», в которой рассказывает про жизнь отца протагониста из своей предыдущей книги.

Оба произведения осуждаются на кафедрах богословия в Сорбонне и получают нелестные оценки клириков церкви. В результате чего оказываются среди запрещенных к публикации произведений.

В 1539 году Рабле оставляет кафедру в Монпелье из-за путешествия в Рим в компании друга детства, к тому времени занявшего большой пост в церковной иерархии, - Жана дю Булле. А по возвращении пользуется гостеприимством его брата, Гийома дю Булле и живет у него в Турине. В 1540 году семья дю Булле помогает Рабле в процессе юридического узаконивания рождения двух его детей - Огюста Франсуа и Жюни.

В 1545 году Рабле переезжает в Мец, славившийся своим свободомыслием культурный центр того времени, так называемый имперский вольный город, в котором он пишет третью часть серии о Гаргантюа и Пантагрюэле. Книга издается в 1546 году под настоящим именем, но так же сталкивается с осуждением и запретом.

Благодаря «дружбе» Жана дю Булле с Франциском I, Рабле получает личное разрешение монарха на продолжение публикаций. Но после смерти короля французское правительство вновь приостанавливает продажи его на тот момент четырех книг.

Работа в церкви

В 1547 году про Франсуа Рабле вспоминают церковники, и он получает простой пост викария на северо-западе Франции.

Церковь, в которой служил викарием Рабле, работает до сих пор. Ее двери открыты для прихожан. А нынешний викарий с удовольствием общается с немногочисленными туристами.

Этот момент биографии писателя также спорен. Одни его биографы расценивают работу на церковном посту как вынужденную, другие же говорят, что это своего рода «ссылка», третьи, что здоровье писателя было сильно подорвано, и это стало причиной его отъезда и приема поста викария в небольшом приходе в Сен-Кристоф-дю-Жамбе и Мёдоне.

Однако недостатка в желающих получить приход в те времена, как и сейчас, не было. Скорее всего, либо «подошла очередь», либо же сам Рабле воспользовался своими дружескими связями. Как бы там ни было, Франсуа тут же уезжает и приступает к своим новым обязанностям.

В 1552 году Рабле пишет письмо кардиналу, в котором просит освободить его от прихода по состоянию здоровья. Ему идут навстречу, и в 1553 году, в январе, писатель возвращается в свою маленькую квартиру в Париже, где и умирает в том же 1553 году, 9 апреля. Столичные лекари оказались не в состоянии ему помочь. В 1554 году, поэты Жак Таюро и Пьер де Ронсар публикуют эпитафии, посвященные Рабле.

Похоронен же писатель в Париже, в соборе Святого Павла. Во всяком случае, так принято считать, и эта версия подтверждается соборными учетными книгами, хотя многие биографы утверждают, что место захоронения неизвестно.

Франсуа Рабле. «Гаргантюа и Пантагрюэль»: содержание (краткое)

«Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля, некогда сочинённая магистром Алькофрибасом Назье, извлекателем квинтэссенции»…

Книга первая

В этой части Рабле знакомит читателей со своим главным персонажем, рассказывая историю его рождения.

После того как Грангузье женился на Гаргамелле, она понесла и проходила беременной целых 11 месяцев. Родила через левое ухо, а первым словом, которое крикнул ребенок, было - «laper», то есть дословно - «слизывать», но более точно по смыслу подходит русское «лакать». Восторженный отец высказался: «Ke grand chu et!», то есть «Ну и глотка же у тебя!»

После уморительного описания рождения писатель рассказывает, столь же сатирично, о времени обучения Гаргантюа дома, о его отъезде в Париж «за умом», встрече с королем Пикрохолом и жестокой с ним битве, ну и, что закономерно, возвращении в отчий дом.

Книга вторая

В этой части Гаргантюа повзрослел и захотел жениться. Женился он ни много ни мало на Бадбек, которая была дочерью короля Утопии. А когда Гаргантюа исполнилось 24 года, жена принесла ему сына - Пантагрюэля. Пантагрюэль был такой огромный, что его мать при родах «испустила дух».

Пантагрюэль рос-рос и вырос настолько, что Гаргантюа отправил его получать образование. Разумеется, в Париж. В Париже герой не только овладевает науками, но и находит друга, Панурга, и ввязывается в «научный спор» между Пейвино и Лижизадом, разрешив который, получает славу «великого ученого».

В это же время Гаргантюа отправляется в поездку в страну фей, а на Утопию совершается коварное нападение дипсодов. Пантагрюэль и его друзья отправляются на выручку и побеждают коварных врагов, попутно покорив столицу амавротов, находящуюся по соседству.

Книга третья

В этой части рассказывается о восстановлении полностью покоренной Дипсодии, напавшей ранее на Утопию. Для этого Пантагрюэль заселяет ее частью жителей самой Утопии.

В это же время Панург решает жениться. Но происходит что-то непонятное, и герои вынужденно обращаются к богословам, гадалкам, судьям и пророкам.

Толку от их советов нет, так как обтекаемые слова герои трактуют в разные стороны. В завершение придворный шут отправляет друзей к Оракулу Божественной Бутылки.

Книга четвертая

Панург и Пантагрюэль отправляются в морскую поездку к Оракулу Бутылки, по пути встречая разные острова - Папефигов, Макреонов, Воров и разбойников, Папоманов, Руах и многие другие. В пути с ними происходит множество приключений.

Эта часть истории очень напоминает «Одиссею» Гомера, с той разницей, что у Рабле все очень смешно.

Книга пятая

Продолжение рассказа о путешествии к острову Бутылки и испытаниях, выпадающих на долю друзей. Например, чтобы проехать через остров Звонкий, им пришлось поститься четыре дня, что было крайне трудно для героев и предельно смешно для читателей, как в то время, так и сейчас.

После того как герои миновали остров Железных Изделий, они угодили в ловушку на острове Застенок, где еле вырвались из плена населяющих его Пушистых Котов, живущих и процветающих за счет вымогательства взяток.

Предпоследней остановкой стал остров королевы Квитэссенции, Матеотехния, на котором питались исключительно абстрактными категориями.

Герои все же добрались до Оракула Божественной Бутылки. На этом острове их радушно приняли, принцесса Бамбук отвела в часовню к фонтану с Бутылкой Панурга, который исполнил там Песнь Виноградаря. В бутылке раздалось что-то наподобие «тринк!», после чего Бамбук достала из фонтана серебряную книгу, оказавшуюся той самой бутылкой, и велела Панургу ее осушить, так как «тринк» означало: «Пей!»

В самом конце повествования Бамбук передает Пантагрюэлю письмо для Гаргантюа и отправляет друзей назад, домой.

Нужно отметить, что авторство пятой части вызывает споры. Первые 16 глав этой книги увидели свет под названием «Остров Звонкий» в 1562 году, якобы она была составлена учениками и детьми Рабле из его черновиков. Никто из литературоведов не может на сегодняшний день ни опровергнуть авторство французского гуманиста, ни подтвердить его.

Франсуа Рабле: книги

Всего он опубликовал около 20 работ, согласно оценкам его биографов, в том числе и трактаты по анатомии, монографии, посвященные объяснению трудов Гиппократа, ряд публикаций в популярных тогда альманахах, касающихся влияния личности, поведения и внешнего вида врача на больного, ряд трудов по анатомии и другое. Например, в 1540 переиздается его труд, написанный в 1536 (не сохранилось), посвященный античной архитектуре и культуре, в принципе, эта книга является археологической монографией, хотя такой науки в то время и не существовало.

Сегодняшнему читателю доступны все пять книг о великанах Гаргантюа и Пантагрюэле, которые неоднократно переводились на русский язык и издавались в России начиная с 1887 года. Творчество Франсуа Рабле также стало частью школьной программы по мировой литературе.

Педагогические идеи Франсуа Рабле

Впервые о «педагогических» и иных идеях в творческом наследии Франсуа Рабле заговорили после Французской революции. Новой власти очень была нужна идеология, ведь после того, как бунт низов успокоился, грабить стало нечего, мародерство и убийства аристократии и состоятельных граждан завершились, наступило время растерянности.

И власть удержалась, не только отправив на гильотину вчерашних вождей и героев бунта, но и найдя идеологов в наследии эпохи Ренессанса. Что касается непосредственно Франсуа Рабле, педагогические идеи этого человека впервые были «обнаружены и растолкованы» в труде поэта и публициста революции Женгене «О влиянии Рабле на нынешнюю революцию и на предоставление гражданских прав духовенству», увидевшем свет в 1791 году. Таким образом, Франсуа Рабле стал «предчетей» идей и самой идеологии Французской революции.

Новаторские идеи

Однако, помимо манипуляций и «притягивания» наследия сатирика 16 века к революционным настроениям, что, кстати, продолжили в своих трудах К. Маркс и Ф. Энгельс, у Рабле действительно существовал ряд идей, касаемых организации процесса обучения, образования в целом и, разумеется, подготовки врачей.

Все эти мысли были изложены в его заметках в альманахах и в монографиях. Касались они организации лекций по анатомии. Рабле настаивал на необходимости наличия при каждой кафедре не только лекций с демонстрациями, но и анатомического театра, в котором каждый студент мог бы практиковаться как в учебные часы, так и самостоятельно. Также много он писал об этике профессии - должном внешнем виде и поведении докторов по отношению к пациентам.

Рабле высказывался за организацию полностью независящего от церковных орденов светского начального образования. Считая неверным, что оно возможно либо под духовным руководством, либо в домашних условиях. По сути, он предлагал что-то наподобие традиционных британских школ-интернатов.

Также Рабле выступал против засилья Сорбонны, не считая этот университет самым передовым и престижным, утверждая, что фундаментальность сорбонского образования давно не выдерживает столкновения с реальностями жизни.

Нужно отметить, что ни борцом, ни тем более революционером Рабле не был. Подобные мысли об организации получения образования беспокоили в то время очень многих профессоров из разных университетов, так же «непререкаемость» Сорбонны вызывала недовольство многих.

Пострадал от властей Рабле только раз - при публикациях историй о Гаргантюа и Пантагрюэле. И то основное недовольство вызвала не политическая подоплека сатиры, а ее острота, даже «низменность» бытовых описаний. По сути, книги пострадали из-за ханжества критиков, они их «смутили» своим цинизмом и непристойностью в содержании, «грубостью» и простотой метафор, «простолюдинством».

Почему Рабле?

В эпоху Возрождения было множество созидательных умов, огромное количество писателей, мыслителей, поэтов… Почему же так привлекательна столько лет сатирическая гротескная история о великанах?

Ответ прост: желая того или нет, Рабле в своих книгах очень живо и остро высмеивает абсолютно все косные и реакционные моменты, вне зависимости от того, где они происходят. Осмеянию подвергаются быт, отжившие свое формы управления, как государственные, так и церковные и многое другое.

Метафоры столь очевидны, что многие писатели не раз заявляли, что нашли вдохновение для своих произведений, прочитав истории про великанов, среди них:

Анатоль Франс с книгами «Восстание Ангелов» и «Остров Пингвинов».
Ромен Роллан, называемый многими критиками «прямым наследником Рабле», с его книгой «Кола Брюньоне».

Проследить путь литературных приемов. Которые использовал Рабле несложно в творчестве Марка Твена (памфлеты), Салтыкова-Щедрина и многих других авторов, взявших на вооружение сатиру и гротеск.

Наследие Рабле

Так это задумывал сам автор или нет, но основным наследием Франсуа Рабле, краткая биография которого представлена в этой статье, считаются высказанные в его книгах идеи духовного и просветительского прогресса, по пути которых должен идти каждый человек, борясь со встреченными сложностями в виде косности, тугодумия, реакционности, бюрократических препон и всего остального.

Что касается способов этой борьбы, то сам автор рекомендует и использует смех как самое сильное и самое гуманное средство, несущее эмоциональную разрядку и достаточно эффективно действующее на предмет осмеяния.

1. Крупнейшим представителем французского гуманизма и одним из величайших французских писателей всех времён являлся Француа Рабле (1494-1553). Родился в семье зажиточного землевладельца, учился в монастыре где с жаром изучал древних писателей и юридические трактаты. Покинув монастырь он занялся медициной, стал врачом в Лионе, совершил две поездки в Рим в свите парижского епископа, где изучал римские древности и восточные лекарственные травы. После этого состоял два года на службе у Франциска1, разъезжая по южной Франции и практикуя медицину, получил звание доктора медицины, ещё раз побывав в Риме и возвратившись, получил два прихода, но священнических обязанностей не исполнял. Умер в Париже. Учёные труда Рабле свидетельствуют об обширности его познаний, но не представляют большого интереса (комментирование античных работ по медицине).

2. Главное произведение Рабле – роман «Гаргантюа и Пантагрюэль», в котором под покровом шуточного повествования о всяких небылицах он дал необычайно острую и глубокую критику учреждений и обычаев средневековья, противопоставив им систему новой, гуманистической культуры. Толчком к созданию романа послужила вышедшая анонимная книга «Великие и неоценимые хроники о великом и огромном великане Гаргантюа», где пародировались рыцарские романы. Вскоре Рабле выпустил продолжение к этой книге под названием «Страшные и ужасающие деяния и подвиги прославленного Пантагрюэля, короля дипсодов, сына великого великана Гаргантюэля». Эта книга, выпущенная под псевдонимом Алькофрибас Назье, и составлявшая впоследствии вторую часть его романа, выдержала в короткое время ряд изданий и даже несколько подделок. В этой книге ещё преобладает шуточное над серьёзным, хотя уже слышны ренессансные мотивы. Вдохновлённый успехом этой книги, Рабле выпускает под тем же псевдонимом начало истории, долнжествовавшее заменить собой народную книгу, под заглавием «Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля», которое составило первую книгу всего романа. Из своего источника Гаргантюа заимствовал лишь некоторые мотивы, остальное – его собственное творчество. Фантастика уступила место реальным образам, а шуточная форма прикрыла очень глубокие мысли. История воспитания Гаргантюа вскрывает различия между старым схоластическим и новым гуманистическим методами и педагогике. «Третья книга героических деяний и речений доброго Пантагрюэля» вышла в свет спустя много времени под настоящим именем автора. Она существенно отличается от двух предыдущих книг. В это время абсолютно изменилась политика Франциска, участились казни кальвинистов, восторжествовала реакция, возникла стражайшая цензура, которая вынудила Рабле сделать свою сатиру в «Третьей книге» более сдержанной и прикрытой. Рабле переиздал свои первые две книги, упразднив места, выражавшие сочувствие кальвинистам и смягчив выпады против сарбоннистов. Но, несмотря на это, его три книги были запрещены богословским факультетом Парижа. В «третьей книге» излагается философия «пантагрюэлизма», который для Рабле – во многом разочаровавшегося и сделавшегося теперь более умеренным – равнозначен внутреннему спокойствию и некоторому равнодушию ко всему, что его окружает. Первая краткая редакция «Четвёртой книги героических деяний и речей Пантагрюэля», также носит сдержанный характер. Но 4 года спустя, под покровительством кардинала дю Белле, Рабле выпусти расширенное издание этой книги. Дав волю своему негодованию против королевской политики, поддерживающей религиозный фанатизм, и придал своей сатире исключительно резкий характер. Через 9 лет после смерти Рабле была издана его книга «Звонкий остров», а ещё через два года под его же именем – полная «пятая книга», являющаяся наброском Рабле и подготовленная к печати одним из его учеников. Источником идей сюжетного замысла романа-эпопеи являлись: народная книга, богатая гратескно-сатирическая поэзия, развившаяся незадолго перед тем в Италии, Теофило Фоленго (автор поэмы «Бальдус»), который масерски прикрыл шутовской формой не только пародию на рыцарские романы, но иострую сатиру на нравы своего времени, на монахов, учёных педантов. Главный итсочник Рабле – народное творчество, фольклорная традиция (фаблио, вторая часть «Романа о Розе», Вийон, обрядово-песенная образность).

3. Все протесты против отдельных сторон феодализма, подняты Рабле на уровень сознательной, систематической критики феодального строя и противопоставлены продуманной и целостной системе нового гуманистического миропонимания. (античность). К народно-средневековому началу восходят также многие черты художественной техники Рабле. Композиция романа (свободное чередование эпизодов и образов) близка к композиции «Романа о Розе», «Романа о Лисе», №Большом завещании» Вийона + стихи гротеска, наполняющие роман. Хаотическая форма его повествования = выход человека Ренессанса на исследование действительности, чувствуется безграничность мира и таящихся в нем сил и возможностей (путешествие Панурга). Язык Рабле причудливый и полон синонимических повторов, нагромождений, идиом, народных пословиц и речений, он также имеет своей задачей передать всё богатство оттенков, свойственное ренессансному материально-чувственному восприятию мира.

4. Гротескног-комическая струя в романе Рабле имеет несколько задач: 1) заинтересовать читателя и облегчить ему понимания глубоких мыслей в романе 2) маскирует эти мысли и служит щитом от цензуры. Исполинские размеры Гаргантюа и всего его рода в первых двух книгах = символ влечения человека (плоти) к природе после оков средневековья + приближение к первобытным существам. За 20 лет, в течении которых писался роман, взгляды Рабле переменились (чувствуется при переходе после 2 книги), но основным свои идеям он остался верен: осмеяние средневековья, новый путь человека в гуманистическом мире. Ключ ко всяким наукам и всякой морали для Рабле – возвращение к природе.

5. Огромное значение у Рабле принимает плоть (физическая любовь, пищеварительные акты и т.д.). Рабле утверждает первенство физического начала, но требует, чтобы его превосходило интеллектуальное (картина невоздержанности в пище у Рабле носит сатирический характер. Особенно начиная с 3й книги звучит призыв к умеренности. Вера в естественную доброту человека и благость природы чувствуется на протяжении всего романа. Рабле считает, что естественные требования и желания человека нормальны если их не насиловать и не неволить (телемиты)., он утверждает доктрину «естественной нравственности» человека, не нуждающийся в религиозном обосновании. Но и вообще в понимании мира для религии нет места. Рабле практически исключает религиозную догматику. Всё что связано с католицизмом подергается жестокому осмеянию (сравнивает монахов с обезьянами, насмешка о непорочном зачатии Христа – рождение Гаргантюа). Но и кальвинизм Рабле недолюбливал. Евангелие Рабле приравнивает к античным мифам. Презирая всякое насилие над чеовеком, Рабле высмеивает теорию благородных родов и «благородства по наследству», выводя в своём романе «простых людей», а людей из высшего общества (исключая сказочных королей) наделяет саркастическими именами (герцог де Шваль, военоначальник Малокосос и т.д.). Даже в описании загробного мира, где побывал Эпистемон, царственных особ Рабле принуждает выполнять самые унизительные работы, тогда как бедняки наслаждаются прелестями загробного существования.

6. В романе Рабле выделяются три образа: 1) образ доброго короля в его трёх вариантах, по существу, мало отличавшихся друг от друга: Грангузье, Гаргантюа, Пантагрюэль (=утопическому идеалу государственного правителя, короли Рбле не управляют народом, а позволяют ему свободно действовать и абстрагируются от влияния герцогов-феодалов). После наступившей реакции образ короля пантагрюэля тускнет, в последних книгах он почти не показан правителем, а только путешественником, мыслителем, воплощающим философию «пантагрюэлизма». 2) Образ Панурга плут и остроумный насмешник, знающий 60 способов получения денег, из них саамы безобидный – кража исподтишка. Перенесённое Возрождением освобождение человеческого ума от старых предрассудков лишь в немногих случаях сочеталось с высоким моральным сознанием. Панург сочетает в себе образ шекспировского Фальстафа, острый ум разоблачающий все предрассудки, с абсолютной моральной беспринципностью. 3) брат Жан, безрелигиозный монах, любитель выпить и поесть, скинувший рясу и побивший древком от креста в винограднике солдат Пикрохола – воплащение народной мощи, народного здравого смысла и нравственной правды. Рабле не идеализирует народ. Брат Жан для него – не совершенный тип человека, но у брата Жана огромные возможности дальнейшего развития. Он – самая надёжная опора нации и государства.

«Гаргантюа и Пантагрюэль» - самое демократическое и острое по мысли произведение французского Возрождения. Обогатил французский язык. Рабле не создал литературной школы и почти не имел подражателей, но влияние его на французскую лтературу огромно. Его гротескный гуманистический юмор чувствуется в творчестве Мольера, Лафонтена, Вольтера, Бальзака; за пределами Франции – Свифта и Рихтера.

Помощь

Каждый вопрос экзамена может иметь несколько ответов от разных авторов. Ответ может содержать текст, формулы, картинки. Удалить или редактировать вопрос может автор экзамена или автор ответа на экзамен.

«Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле: источники сюжета и образов . Гуманистические идеи (теория воспитания, образ Телемского аббатства) и карнавальные мотивы в романе. Мотивы пародийного эпоса в 1-2 книгах романа. Галерея сатирических образов в 3-5 книгах романа. Образ Панурга. М. М. Бахтин о творчестве Ф. Рабле.

Произведение это, подписанное псевдонимом Алькофрибас Назье (Alcofribas Nasier — анаграмма имени Francois Rabelais) и составившее затем вторую книгу всего романа, выдержало в короткий срок ряд изданий и даже вызвало несколько подделок. В этой книге Рабле еще близко придерживается подсказанной ему народной книгой схемы средневековых романов (детство героя, юношеские странствия и подвиги и т. п.), из которых он почерпнул многие образы и сюжетные мотивы.

Франсуа Рабле (1494-1553) . Толчком к созданию романа послужил выход в свет в 1532 в Лионе книги «Великие и неоценимые хроники о великом и огромном великане Гаргантюа» - пародии. В этом же году выпускает продолжение псевдоним Алькофрибас Назье - анаграмма имени. Шуточный элемент преобладает над серьезным. Однако уже и гуманистические тенденции, особенно письмо Гаргантюа к сыну. 1534 под тем же псевдонимом начало истории «Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля». первая книга всего романа. шуточная форма прикрыла глубокие мысли. «Третья книга героических деяний и речений доброго Пантагрюэля» вышла в 1546 с подлинным именем. Элементы стихийного протеста против феодализма подняты им на сознательный уровень, критика, гуманистич мировоззрение. Рабле зло осмеивает средневековый суд, феодальные войны, старую систему воспитания, всякую схоластику, богословскую метафизику и религиозный фанатизм. Много намеков, цитат из античности. Композиция ГИП - свободное чередование эпизодов и образов, сводится к роману о лисе, роману о розе. Гротеск народного характера. Язык Рабле причудливый, сложный, нагромождение оборотов. Гротескно-комическая струя имеет несколько значений. Заманивает читателя, интересует, облегчает восприятие глубоких мыслей в основе. С другой стороны она их маскирует, служит щитом от цензуры. Шутовство. Не все мысли Рабле расшифрованы. Частный случай гротеска - размеры Гаргантюа в первых двух книгах. Из народной книги, но новое осмысление. Это гиперболизированное стремление натуры освободиться от гнета средневековых норм, замысел показать приобщение к культуре первобытной.

Проблемы воспитания в романе Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль».

Его педагогические идеи, близкие к Эразму Роттердамскому ярче всего выражен в картине воспитания Гаргантюа. У него два учителя. Первый педант Тубал Олоферн знает только зубрежку. Гаргантюа за 5 лет и 3 месяца зазубривает азбуку. Так же усваивались и другие книги. Но отец заметил, что пользы нет, мальчик только глупеет. Второй учитель Понократ (власть труда). Осмысленное усвоение знаний, интересное занятие, связь с практической жизнью. Прогулки - звезды, солнце, обед - злаки и животные, арифметика - карты, чередуя занятие и отдых, изучают ремесла, игру на музык инструментах, физич упражнения. Гаргантюа становится добрым и разумным. Воспитанный человек тянется к добру. Этот последний позаботился о том, чтобы мальчик не столько заучивал, сколько осмысленно усваивал знания, чтобы ученье было для него не обузой, а интересным и приятным умственным развлечением, чтобы знания были тесно связаны с практической жизнью.

Во время утренних и вечерних прогулок Понократ объяснял мальчику устройство неба, восход солнца, показывал ему звезды. За обедом он сообщал ему сведения о тех злаках и животных, которые употребляются в пищу. Арифметике он обучал его и во время карточной игры. Чередуя занятие с отдыхом, Понократ знакомил Гаргантюа с ремеслами, обучал его игре на разных инструментах, уделяя должное внимание физическим упражнениям —верховой езде, плаванию, фехтованию.

Воспитанный таким образом, Гаргантюа становится добрым и разумным правителем. Он заботится о благе своих подданных, поощряет книгопечатание, приветствует изучение древности. Гаргантюа сам заявляет: «Государства будут счастливы тогда, когда короли будут философами или философы королями». Пустословие и шарлатанство схоластиков осмеиваются у Рабле во всех формах и аспектах — в смехотворной речи магистра Ианотуса де Брагмардо, умоляющего Гаргантюа вернуть похищенные им колокола, в описании философского диспута, который вел Панург с приезжим англичанином, объясняясь исключительно жестами, в изображении царства Квинтэссенции и т. п.

Разоблачая всю низость и глупость средневековых учреждений и понятий, Рабле противопоставляет им новое, гуманистическое мировоззрение, для которого, в его понимании, наиболее характерны требование свободы человеческой личности от всяких уз, стихийный материализм и антифеодальные тенденции. Если в своей педагогической системе Рабле выдвигает принцип равномерного гармонического развития душевных и физических свойств человека, то все же именно последние он считает первичными. Земля, плоть, материя для него — основы всего сущего.

Мотивы всех поступков, все человеческие движения изображаются им прежде всего как физиологические рефлексы. Это восстание (в элементарных его проявлениях еще грубое, «непросвещенное») так долго угнетаемой плоти сочувственно закрепляется Рабле в образе брата Жана. Ключ ко всякой науке и ко всякой морали для Рабле — возвращение к природе. Все, что является отклонением от нее, плохо (см. знаменитое противопоставление Физис и Анти-физис, кн. IV, гл. XXXII).

Реабилитация плоти — задача столь важная для Рабле, что он сознательно заостряет ее, беря иногда нарочито грубый и циничный тон. Во всем романе его мы не находим иного понимания любви между полами, кроме как простой физиологической потребности. Отсюда смелость выражений у Рабле, многочисленные пищеварительные и «анатомические» подробности и пр. Однако утверждение первенства физического начала в человеке отнюдь не означает у Рабле высшей оценки его. В конечном счете Рабле требовал подчинения телесного начала интеллектуальному и моральному и картина невоздержанности в пище и питье часто носит у него сатирический характер.

Начиная с третьей книги все сильнее звучит у Рабле требование умеренности. Красной нитью через весь роман (особенно в двух первых книгах) проходит вера в благость природы, в естественную «доброту» человека. Все естественные влечения, по мысли Рабле, законны, и, если их не насиловать, они приведут лишь к действиям разумным и моральным. Рабле убежден в том, что «люди, свободные, благородные и воспитанные, от природы наделены склонностью к добродетели и отвращением к пороку.

В романе Рабле особенно выделяются три образа. Первый из них —образ доброго короля в его трех вариантах, по существу, мало отличающихся друг от друга: Грангузье, Гаргантюа, Пантагрюэль. В нем Рабле воплотил свой утопический идеал доброго и разумного правителя.

Содержание этого образа ярко выражено в письме, написанном Грангузье сыну, когда в его страну вторгся Пикрохол. «Я же не разжигать намерен,— пишет он,— но умиротворять, не нападать, но обороняться, не завоевывать, но защищать моих верных подданных и наследственные мои владения». Он заботится не о славе, а о благе своих подданных, ибо хороший король «больше верит в живую людскую благодарность, вызванную щедротами, нежели в немые надписи на арках и пирамидах». Этот образ лишь отчасти отражает выдвинутый эпохой тип абсолютного монарха. Подобно последнему, короли-великаны Рабле обладают полнотой государственной власти, отстраняя от нее аристократов-феодалов. Разница, однако, заключается в том, что короли Рабле, в сущности, никак не управляют своим народом, предоставляя ему свободно развиваться и благоденствовать.

До известной степени на этот идеализированный образ короля могла повлиять «просветительная» политика Франциска I и те надежды, которые до середины 1530-х годов возлагали на этого короля гуманисты. Но после наступившей реакции образ Пантагрюэля как короля тускнеет, в последних книгах он почти не показан правителем, а только путешественником и мыслителем, воплощающим философию «пантагрю-элизма». Вскоре образ Панурга оттесняет его окончательно на задний план.

«Гаргантюа и Пантагрюэль» - это еще не роман, но в тексте Рабле содержатся истоки нескольких разновидностей романического жанра. Рассказывая о том, как воспитывался Гаргантюа мудрым учителем-гуманистом, Рабле намечает контуры биографического воспитательного романа. Эпизод сражения в винограднике с соседним королем - желчным злодеем, чем не эскиз батального романа? А когда отличившийся в потасовке брат Жан устраивает Телемскую обитель, где каждый вправе делать что хочет, это уже заявка на роман-утопию.

Композиция «Гаргантюа и Пантагрюэля», сводящаяся к свободному чередованию эпизодов и образов, близка композиции «Романа о Лисе», «Романа о Розе» или «Большого завещания» Вийона. Народно-средневековый характер имеет стихия гротеска, наполняющая роман. Однако эти моменты получают у Рабле новый смысл и новое назначение. Хаотическая форма его повествования отражает как бы выход человека Ренессанса на исследование действительности, предстающей перед ним во множестве аспектов, раскрывающейся с самых различных сторон, в зависимости от случайных, не подлежащих учету обстоятельств. Характерна в этом отношении тема III—V книг — консультации Панурга с целым рядом советчиков по тревожащему его вопросу и затеы плавание по неведомым морям и островам. Здесь сказывается типичное для Ренессанса ощущение безграничности мира и таящихся в нем сил и возможностей

Панург.

Второй по своей значительности характер в романе — Панург. Этот веселый авантюрист и остроумный насмешник, занятнейший собеседник и собутыльник, фантазер и хвастун, плут, «знавший шестьдесят три способа добывания денег, из которых самым честным и самым обычным была кража исподтишка», кутила и мот, который «поедал свой хлеб на корню», представляет собой общественный тип, весьма характерный для эпохи первоначального накопления.

Принесенное Возрождением освобождение человеческого ума от старых предрассудков лишь в немногих случаях сочеталось с высоким моральным сознанием. Обычно в этот век хищничества и авантюризма оно приводило к безудержному разгулу анархических и эгоистических инстинктов, лишенных всякого сдерживающего начала. Отсюда разрушение всех феодальных, патриархальных, идиллических связей. В частности, это было заметно в той обширной группе деклассированных интеллигентов, всякого рода отщепенцев и изгоев общества, которая возникла в результате общественных и экономических сдвигов. Таков Панург, соединивший в себе, подобно шекспировскому Фальстафу, другому варианту того же типа, острый ум, разоблачающий все предрассудки, с абсолютной моральной беспринципностью.

Ярче всего это соединение проявляется в речи Панурга о долгах (кн. III, гл. III), где он доказывает, что мир распался бы, не будь в организме животных, в круге небесных светил и т. п.,— словом, во всей природе,—взаимных обязательств и одолжений. Эта глубокая, хотя и облеченная в шутливую форму мысль служит в истолковании ее Панургом лишь целям реабилитации безделья и мотовства.

Наконец, брат Жан, этот безрелигиозный монах, который, сбросив рясу, перебил древком от креста ворвавшихся в виноградник солдат Пикрохола, силач, мастер поесть и выпить, диковатый, вспыльчивый и неукротимый, но всегда добродушный — воплощение народной мощи, народного здравого смысла и нравственной правды.

Рабле нисколько не идеализирует и не приукрашивает народ. Брат Жан для него — отнюдь не совершенный тип человека. Он грубоват и неотесан. У него примитивные вкусы и потребности, ему далеко до умственной тонкости Панурга и особенно до морально-философской просвещенности Пантагрюэля. Но Рабле открывает в брате Жане огромные возможности дальнейшего развития. После своего подвига в винограднике он становится постоянным спутником и советчиком Пантагрюэля. Брат Жан—самая надежная опора нации и государства. Именно ему принадлежит замысел создания Телемского аббатства; основание им твердыни просвещения и радости жизни, прекрасной обители, доступной для всех, кто достоин ее, является лучшим реваншем со стороны брата Жана и ему подобных, которые сами были лишены и просвещения, и высших благ жизни.

Символика Телемского аббатства и образ брата Жана в романе Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль».

За двадцать лет создания романа жизнь вокруг менялась. Поэтому в романе и нет полного единства. Однако основные идеи остаются. Начинает с мажорных тонов, прославляет расцвет наук и просвещения. Новый гуманистический идеал в картине Телемского аббатства, содружества интеллигентов, которые работают над усовершенствованием природы человека. Это аббатство не знает правил, стесняющих развитие личности, здесь все красиво. Все жители аббатства ученые. Рабле зло осмеивает средневековый суд, феод войны, старую систему воспитания. Религиозный фанатизм. Жан - безрелигиозный монах, сбросив рясу побил захватчиков виноградника - воплощение народной мощи, здравого смысла и нравственной правды. Рабле не идеализирует и не приукрашивает народ. Жан не совершенен. Грубоват, неотесан, примитивен. Но у него огромные возможности дальнейшего развития. Именно ему принадлежит замысел создания телемского аббатства.

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«НАБЕРЕЖНОЧЕЛНИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ»

ФАКУЛЬТЕТ ПЕДАГОГИКИ И МЕТОДИКИ НАЧАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

КАФЕДРА ПЕДАГОГИКИ И ПСИХОЛОГИИ НАЧАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Курсовая работа

на тему: Гуманистические идеи творчества Франсуа Рабле

Выполнил студент

0843 группы, 1курс

Научный руководитель

Кандидат педагогических наук,

Набережные Челны, 2009

Введение …………………………………………………………………………..3

Глава 1. Теоретические основы творчества Франсуа Рабле…………….…….6

1.1. Формирование писателя Франсуа Рабле как гуманиста………….…..6

2.2. Основные идеи гуманистической деятельности Франсуа Рабле…….9

Глава 2. Исследование гуманистических идей Франсуа Рабле в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль»…………………………………...……..17

2.1. Изложение теории гуманистического образования и воспитания в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль»………………………………...17

2.2. Использование гротеска в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль»…...21

Выводы …………………………………………………………………………..27

Заключение ……………………………………………………………………...28

Библиография …………………………………………………………………..31

ВВЕДЕНИЕ

Из всех великих писателей мировой литературы Рабле у нас наименее популярен, наименее изучен, наименее понят и оценен.

А между тем Рабле принадлежит одно из самых первых мест в ряду великих создателей европейских литератур. Белинский называл Рабле гениальным, «Вольтером ХVI века», а его роман – одним из лучших романов прежнего времени. Западные литературоведы и писатели обычно ставят Рабле – по его художественно-идеологической силе и по его историческому значению – непосредственно после Шекспира или даже рядом с ним. Французские романтики, особенно Шатобриан и Гюго, относили его к небольшому числу величайших «гениев человечества» всех времен и народов. Его считали и считают не только великим писателем в обычном смысле, но и мудрецом и пророком .

Все подобного рода суждения и оценки, конечно, относительны. Мы не собираемся решать здесь вопросы о том, можно ли ставить Рабле рядом с Шекспиром, выше ли он Сервантеса или ниже и т. п. Но историческое место Рабле в ряду этих создателей новых европейских литератур, то есть в ряду: Данте, Боккаччо, Шекспир, Сервантес, – во всяком случае, не подлежит никакому сомнению. Рабле существенно определил судьбы не только французской литературы и французского литературного языка, но и судьбы мировой литературы. Не подлежит также сомнению, что он – демократичнейший среди этих зачинателей новых литератур. Но самое главное для нас в том, что он теснее и существеннее других связан с народными источниками; эти источники определили всю систему его образов и его художественное мировоззрение.

Рабле жил в первой половине XVI века, это время носит название Возрождение . Этот период в истории Западной Европы охватывает XV – XVI века. Буржуазия не удовлетворялась религиозным мировоззрением, которое господствовало в средние века, а создала новую, светскую науку, основанную, с одной стороны, на изучение природы, с другой – на изучении древних писателей. Так началось «возрождение» античной, т. е. древнегреческой и римской науки и философии, и потому весь этот исторический период был назван Ренессансом, то есть «Возрождением наук и искусств» . Ученые стали отыскивать и изучать древние памятники литературы, затерявшиеся в библиотеках. Во всех областях проявился дух исследования, и появились люди, осмелившиеся выступить против церкви. Они были убеждены: самую большую ценность на земле представляет человек, и все его интересы должны быть сосредоточены на земной жизни, на том, чтобы прожить ее полно, счастливо и содержательно. Эти люди стали называться гуманистами. Гуманисты – это писатели и художники, посвятившие свое искусство человеку .

В это время вышла книга Рабле – «Гаргантюа и Пантагрюэль». Начинается эта книга с обращения к читателю, в котором Рабле говорит о своей удивительной книге, пересыпанной «солеными» шутками, но вместе с тем удивительно серьезной. Ведь она наполнена «простейшими и нужнейшими советами на все случаи нашей замечательной жизни»: здесь мы найдем рекомендации по правильному воспитанию, перечни нужнейших книг, очерк наилучшего устройства человеческого общества и так далее и тому подобное.

Изучение педагогических идей Рабле актуально и в настоящее время, так как личность человека формируется и развивается в результате воздействия многочисленных факторов, объективных и субъективных, природных и общественных, внутренних и внешних, независимых и зависимых от воли и сознания людей, действующих или согласно определенным целям. При этом сам человек не мыслится как пассивное существо. Он выступает как субъект своего собственного формирования и развития. Что в ходе данного исследования мы устанавливаем.

Таким образом, объектом исследования являются идеи гуманистического образования и воспитания школьников.

Предмет исследования – влияние гуманистического воспитания и образования на формирование личности школьников.

Цель – изучить теории гуманистического образования и воспитания изложенные в романе Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», сопоставить два типа воспитания и образования – схоластический и гуманистический.

Задачи:

1) изучить основные этапы биографии писателя Франсуа Рабле, многообразие его гуманистической деятельности (медицина, юриспруденция, филология, археология и др.);

2) рассмотреть общечеловеческие нормы гуманистической морали (доброты, взаимопонимания , милосердия, сочувствия и др.) в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль»;

3) определить идеи и принципы гуманистического образования и воспитания в творчестве Рабле.

Глава 1. Теоретические основы творчества Франсуа Рабле

1.1. Формирование писателя Франсуа Рабле как гуманиста

Как и о жизни Сервантеса или Шекспира, о жизни Рабле складывались легенды. Одной из самых распространенных была легенда о медонском кюре, этаком брате Жане на покое, размышлявшем в тиши своих виноградников . В действительности жизнь Рабле прошла среди опасностей, в преодолении трудностей, в борьбе. Как и все гуманисты его времени, он много путешествовал, изъездил Францию, побывал в Италии, Швейцарии и, очевидно Германии, знал древние и новые языки, интересовался как гуманитарными, так и естественными науками, был не только писателем, но и врачом, принимал участие в политической жизни страны, выполняя дипломатические поручения, и т. д. Даже в науке, казалось бы далекой от политики, в медицине, был политиком и борцом. К Рабле как нельзя лучше подходят слова Ф. Энгельса о титанах возрождения, которые были чем угодно, но только не людьми буржуазно ограниченными.

Франсуа родился в имении своего отца Антуана Рабле, юриста и землевладельца, сына зажиточного крестьянина. Точные дата и место рождения Рабле неизвестны. Путем всевозможных выкладок ученые (например, Абель Лефран) пришли к выводу, что родился Рабле в 1494 году, быть может 4 февраля , где-то около Шинона. Окрестности Шинона играют столь большую роль в книгах Рабле, описаны они так точно и с такой любовью, что можно заключить, что детские годы писателя прошли на берегах Вьенны. Такое «сельское» детство, проведенное среди родной природы, среди полей и лугов, было характерно для Ронсара, Дю Белле, д"Обинье. Эти писатели, выдающиеся представители французского Высокого и позднего Ренессанса, были родом из одной области – из долины Луары и ее притоков. Если вспомнить, что в этой долине сосредоточилось наибольшее число памятников французской ренессанской архитектуры, то оба эти факта покажутся в известной мере симптоматичными: долина Луары стала в некотором смысле колыбелью французского Возрождения.

Когда Рабле исполнилось семь лет, родители отдали его в монастырскую школу, а в шестнадцать лет мальчика постригли в монахи.

Монастырь, в который вступил юный Рабле, принадлежал францисканскому ордену. Монахам-францисканцам не разрешалось заниматься науками, не разрешалось даже читать книги, за исключением только богословских . В одном из правил монастырского устава говорилось: «Монах, не умевший читать до пострижения, не должен учиться этому искусству в стенах монастыря» .

Но молодой Рабле был необыкновенно любознателен и монастырскому уставу не подчинялся. С юношеских лет он пристрастился к чтению, отлично изучил древнегреческий и латинский языки и тайком читал древних авторов – философов и поэтов. За эти занятия Рабле не раз подвергался наказаниям. Понимая, что монашеская жизнь ему не подходит, он решил бежать из монастыря. Он нашел приют у своего друга и покровителя, епископа Жофруа д"Эстисака. Тут он мог целиком отдаться своей страсти и с упорством продолжал изучать древние языки и естественные науки, особенно медицину. Много лет он занимался лечением больных и получил звание бакалавра, а затем и доктора медицины. Однако Рабле оставался всего-навсего беглым монахом, и, чтобы примириться с церковной властью, он решил испросить у римского папы прощение за самовольный уход из монастыря. Он воспользовался для этого тем, что друг его детства кардинал Дю Беле уезжал в Рим, к панскому двору. Рабле поступил к кардиналу в качестве секретаря и отправился вместе с ним в путешествие. Ехали они медленно, останавливаясь в каждом городе, и Рабле с интересом наблюдал новые для него города и нравы их жителей. В Риме он пробыл довольно долго и отлично изучил этот «вечный город» с остатками его древнего величия, с его многочисленными церквями, с бесконечными богослужениями и религиозными процессиями, с паломниками и богомольцами, стекавшимися туда изо всех стран католической Европы. В Риме Рабле принимает участие в дипломатической работе, встречается с государственными деятелями, а затем вступает в переписку с крупнейшими учеными Франции и Европы.

Получив от папы прощение, Рабле возвратился во Францию. Начались характерные для гуманиста Возрождения годы странствий по университетским городам Франции и её торговым центрам, обогатившие Рабле знанием жизни, культуры, экономики.

Он изучал право в Пуатье, медицину в Монпелье, где ему присудили степень бакалавра в 1530 году, позже – доктора медицины в 1537 году. Большой успех имели здесь его лекции. Его методология обнаруживают в нем прежде всего гуманиста: Рабле публично комментировал анатомические сочинения Гиппократа и Галена, делая пояснения непосредственно на вскрытом трупе. И в этом он – сын Возрождения, положившего начало действительно научному изучению человека. Не будь Рабле великим писателем, он мог бы войти в историю культуры как замечательный медик. В должности врача Рабле работал в Лионе , Нарбонне, Монпелье и за пределами Франции. Почему Рабле покинул Монпелье, не вполне ясно; быть может, жажда знаний гнала его дальше, в новые культурные центры , не исключено также, что смелость его научной методологии могла вызвать придирки властей. Так или иначе гуманистические штудии приводят Рабле в Лион, оплот гуманизма. Богатый город, пользовавшийся относительной самостоятельностью, Лион постепенно превращался в культурную столицу страны. В первой половине века лионские издатели и типографы заметно обгоняли парижских. С Лионом связана деятельность Маргариты Наварской, Деперье, Этьена Доле, Мориса Сева и его школы.

Теперь он мог выполнять обязанности священника, и в конце жизни, после многочисленных путешествий и скитаний, он получил приход в Медоне, в местечке поблизости от Парижа. Его так и называли потом «веселый медонский священник». Однако Рабле не был религиозен и не верил в загробную жизнь. Говорят, что, умирая, он сказал: «Я отправляюсь на поиски великого может быть», выразив этими словами свое неверие в загробное существование и в бессмертие души . Рабле умер в Париже 9 апреля 1553 года, на шестидесятом году жизни.

Непрерывные скитания, побеги, преследования властей и нападки богословов, не всегда надежные покровительства образованных сеньоров и порой капризная благосклонность короля – через все это пришлось пройти Рабле. Как и для многих его современников, для писателя были характерны религиозные сомнения; он не порвал до конца с католицизмом, но зло высмеял всю его догматику. В вопросах религии для Рабле на первом плане всегда оставалась этическая сторона. Как гуманист, он признавал за человеком неотъемлемое право свободного выбора; вся его жизнь была борьбой за духовную свободу. Последовательное отстаивание права на свободу воли роднит Рабле с рядом других мыслителей Ренессанса, прежде всего с Монтенем.

Таким образом, собственный путь художника не был ни простым, ни безоблачным, ему многое довелось узнать и испытать тем самым, его жизненный путь был довольно таки насыщенным и разнообразным. Он много путешествовал, знал древние и новые языки, интересовался как гуманитарными, так и естественными науками, был не только писателем, но и врачом, также принимал участие в политической жизни страны и т. д.

1.2. Основные идеи гуманистической деятельности Франсуа Рабле

Первая половина XVI века, время, когда жил Рабле, носит название Возрождения. Этот период в истории Западной Европы охватывает XV–XVI века. Быстро развивавшаяся в это время буржуазия не удовлетворялась религиозным мировоззрением, которое господствовало в средние века, и создавала новую, светскую науку, основанную, с одной стороны, на изучении природы, с другой – на изучении древних писателей. Так началось «возрождение» античной, то есть древнегреческой и римской, науки и философии, и потому весь этот исторический период был назван «Ренессансом», то есть «Возрождением наук и искусства» . Ученые стали отыскивать и изучать древние памятники литературы, затерявшиеся в библиотеках, а часто испорченные невежественными монахами. Во всех областях проявился дух исследования, и впервые подверглась серьезной критике католическая религия. Началась так называемая «реформация церкви», или протестантизм. Протестанты вступили в открытую борьбу с папской властью. Они не признавали папы, монашества, светской власти церкви. В свою очередь и католическая церковь, поняв угрожавшую ей опасность, приняла меры для борьбы с начинавшимся движением. Для этой цели были организованы новые монашеские ордена, как, например, знаменитый орден иезуитов, учреждена инквизиция – особый суд для расследования дел по обвинению в ереси. Инквизиция боролась против «свободомыслия» с невероятной жестокостью. Стали сотнями сжигать на кострах так называемых «еретиков» – иноверцев или тех, кто был заподозрен в невыполнении каких-либо церковных обрядов. Такое сожжение называлось аутодафе, то есть по-испански - «акт веры» . Наконец, в Германии и в Нидерландах вспыхнули войны между протестантами и католиками, впоследствии перебросившиеся во Францию и в Англию и залившие всю Европу потоками крови.

В такие бурные времена и появилась книга Рабле – «Гаргантюа и Пантагрюэль». Она выходила в свет отдельными частями от 1532 до 1552 года, а последняя ее часть вышла в свет уже после смерти ее автора.

При всём разнообразии гуманистической деятельности Рабле (медицина, юриспруденция, филология, археология и другие), он как писатель – «муж единой книги» . Но эта книга – энциклопедический памятник культуры французского Возрождения, религиозной и политической жизни Франции, её философской, педагогической и научной мысли, её духовных устремлений и социального быта; произведение, сопоставимое по художественной и историко-культурному значению с «Божественной комедией» Данте и «Человеческой комедией» О. Бальзака. Это произведение (начиная с подзаголовка «книга полная пантагрюэлизма») – насквозь концептуальное, с последовательно выдержанным гуманистическим углом зрения.

Рабле прежде всего – гений комического. Источник смеха Рабле не только уже отмеченное движение жизни во времени, но и «несокрушимая жизнерадостность» здоровой человеческой натуры, способной возвыситься над временным своим положением, понять его как временное; комизм независимости сознания, несоответствия его обстоятельствам, комизм «спокойствия духа» (скрытая ирония в неизменно положительных сентенциях невозмутимого мудреца Пантагрюэля, открытая ирония трусливого Панугра над самим собой и своими «страхами»). В целом смех Рабле – не сатира, к которой он часто близок по материалу (социальные пороки), но не по тону, весёлому и веселящему, глумящемуся над злом, но лишённому тревоги, страха перед ним. Он далек и от юмора, витающего между комическим и грустным; смех Рабле не претендует на сердечность и не взывает к сочувствию. Это многозначный по оттенкам, но всегда бодрый, радостный, «чисто комический», праздничный смех, как в античном «комосе» («гулящая компания ряженных») на празднествах Диониса; извечно народное чувство смеха как симптома счастья, довольства жизнью, беспечности, здоровья. Но смех, согласно доктору медицины Рабле, обладает и обратной, исцеляющей и возрождающей силой, рассеивая скорбь, чувство разлада с жизнью как упадочное «болезненное » состояние духа (в медицине XVI века широко распространена теория лечения недугов смехом). Вслед за Аристотелем Рабле заявляет, что «смех свойственен человеку». Смех свидетельствует о ясном духовном зрении и дарует его, «освобождая от всяких аффектов », замутняющих сознание, смех играет для познания жизни «терапевтическую» роль .

Слава Рабле в потомстве и его «репутация» как мастера комического весьма поучительны: на протяжении четырех столетий постепенно раскрывается величие и многогранность его смеха. Современники свидетельствуют о всенародной популярности Рабле в XVI веке: Рабле равно ценят гуманисты и простой народ (страницы «Пантагрюэля» читались на площадях во время карнавалов); никому тогда роман Рабле не казался загадочным. Но уже для XVII века с его культом приличий, для классицистов забавный Рабле – всего лишь писатель нецивилизованной природы, хотя и безумно смешной, или – когда за ним признается и мудрость – в целом «неразрешимая загадка», «химера», более всего ценили тогда Рабле свободомыслящие. ХVIII век открывает критическое, гражданское начало смеха «Гаргантюа и Пантагрюэля» как сатиры на папу, церковь и все события того времени, шутовством зашифрованной; отсюда и расцвет аллегорического истолкования Рабле; общественность французской революции видела в нем великого предшественника, родной город Рабле в годы революции переименован в Шинон-Рабле .

Рабле дал грандиозную и синтетическую в своей основе картину жизни Франции. Он нашел в этой панораме место для всех слоев современного ему общества. С большой любовью и пониманием его нужд и забот изображено крестьянство, вообще жизнь деревни и ее обитателей – от беднейших крестьян и бродяг до мелких провинциальных сеньоров. Не менее подробно нарисована жизнь города, причем городское общество изображено не единым, а разделенным на многочисленные слои и прослойки – тут и отцы города, богатеи, ненавистные народу ростовщики-лихоимцы, тут и городской плебс, пестрый, горластый, нечистый на руку, постоянно причиняющий хлопоты властям, тут и мастеровой люд – ремесленники всех мастей, пекари и пивовары (если вспомнить, как много едят и пьют герои Рабле, станет ясно, сколь подробно описан этот труд), тут рыночные и уличные торговцы, тут городская интеллигенция, тут судейские, духовенство, бродячие жонглеры и комедианты, врачи-шарлатаны, гадалки, предсказатели судьбы и составители гороскопов, степенные горожане и непотребные девки. Писатель переносит нас то в захолустный замок, то во дворец короля, то в монастырскую келью, то в аудиторию университета.

Современное писателю общество показано в различные моменты его жизни – в дни мира и в дни войны, в обстановке неудержимого ярмарочного веселья и в тяжелую годину засухи, неурожая и мора. Рабле не только дает широкую картину жизни общества в реалистической достоверности ее бытовых деталей. Писатель стремится вскрыть общественные связи людей и внутренние пружины социальных отношений. Это стремление к аналитичности уживается с переполняющими книги Рабле мифологическими образами, чисто «раблезианскими» гиперболами, потрясающим по выразительности и точности гротеском. Писатель понимает значение обобщения в искусстве. Поэтому в его романе постоянно появляются единично-конкретные и в то же время типизированные, обобщенные образы. В зависимости от отношения к ним автора их характеры, их внутренняя сущность раскрываются по-разному. По подбору этих образных, сатирических в своем большинстве средств книги Рабле чрезвычайно богаты, многообразны, синтетичны. Писатель усвоил изобразительные приемы сатирической литературы Средневековья, Лукиана, гуманистической сатиры Возрождения, сумев избежать любой односторонности и условности или чрезмерной схематичности и приземленности. У Рабле царствует стихия смеха, то саркастического, то бесхитростного, то горького. Впервые в истории французской литературы Рабле столь широко пользуется унаследованным от классиков и от Вийона и Маро приемом иронии, закладывая тем самым основы традиции, выявившиеся и у Лафонтена, и у Вольтера, и у Франса, и у многих других выдающихся писателей Франции.

Сатирическое изображение и преображение действительности предполагают известные сдвиги пропорций, заостренность, порой далеко идущее нарушение внешнего правдоподобия. Однако у Рабле этот характерный для литературы Возрождения гиперболизм не нарушал внутренней правды образа, не лишал нарисованную писателем картину человеческого бытия жизненной достоверности.

Писатель эпохи Возрождения, Рабле широко раздвигает рамки рисуемой им картины. Перед читателем проходят не только жители всех почти французских провинций, но и немцы, итальянцы, голландцы, англичане, шотландцы, иностранная речь все время звучит со страниц книги. Но Рабле идет еще дальше – он отправляет своих героев на поиски неведомых стран, и перед нами мелькают не только реальные Турция или Северная Африка, татарское ханство или Московия, но и совершенно фантастические земли и народы, сказки о которых – после путешествия Колумба, Магеллана, Картье – стали пользоваться большой популярностью.

Подлинный культ Рабле утвердился в период романтизма, когда его ставят рядом с Гомером, Данте и Шекспиром, «родоначальными гениями» европейских литератур. Органичное сращение в образах Рабле противоположных начал – высокого и низменного, оценивается В. Гюго как идеал гротеска, выдвигаемого романтиками в качестве ведущего принципа для современного искусства. Для Бальзака Рабле – величайший ум человечества нового времени («Кузен Понс»).

Во всей глубине кризис современного раблеведения на Западе обозначился после выхода известной книги историка Л. Февра. Художественное мышление Рабле, свободное от рассудочности последующего искусства, пронизанное стихийной диалектикой, Февр истолковал как родственное «дологическому мышлению», недоступное сознанию нового времени; «донаучные» идеи Рабле объявлены духовно «бездетными», не оказавшими влияния на последующую мысль, а смех – «лишённым значения», всего лишь архаическими (до эпохи Реформации!) фамильярными шутками благочестивого католика. Исследователь ХХ века не должен, согласно А. Лефевру, доверять своему чувству комического, читая Рабле, который тем самым становится «писателем не столько непóнятым, сколько просто непонятным» .

В монографии (1965 года) обоснована новая интерпретация романа Рабле как вершины многовековой нелитературной, неофициальной линии народного творчества, слившейся в эпоху Возрождения с гуманизмом, а в романе Рабле единственный раз во всей мощи вошедшей в литературу. Роман раскрывается как образец «празднично карнавального» искусства с особым двузначным «амбивалентным» смехом, где хула и хвала, смерть и рождение слиты как две стороны процесса «возрождения через осмеяние», с особым поэтическим языком «гротескного реализма», понимание которого позднее было почти утрачено, чем и объясняется парадоксальная история репутации Рабле в потомстве. Роман Рабле, согласно Бахтину, играет поэтому исключительную «освещающую» роль для понимания художественного творчества прошлых эпох мировой литературы, – помимо его значения для фольклорного искусства.

В России популярность Рабле начинается по сути только после 1917 года; единственный дореволюционный перевод «Гаргантюа и Пантагрюэля» совершенно неудовлетворителен. В 1929 появился сокращенный перевод – одно из высших достижений переводчика искусства в русской литературе .

Таким образом, Рабле, подобно Леонардо да Винчи и другим деятелям эпохи Возрождения, воплотил в жизнь идеальное представление гуманистов об «универсальном человеке». Поистине энциклопедический характер знаний, необыкновенное идейное и художественное богатство его книг – все это сделало писателя центральной фигурой французского Ренессанса.

Глава 2. Исследование гуманистических идей Франсуа Рабле в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль»

2.1. Изложение теории гуманистического образования и воспитания в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль»

В 1532 году Рабле прочел вышедшею в Лионе народную книгу «Великие и неоценимые хроники о великом и огромном великане Гаргантюа» − анонимную пародию на рыцарские романы. Рабле нашел в народной смеховой культуре ту занимательную форму, которая позволяла ему сделать гуманистические идеи доступными широкому кругу читателей. В следующем году он опубликовал свое продолжение народной книги – «Страшные и ужасающие деяния и подвиги преславного Пантагрюэля, короля дипсодов, сына великого великана «Гаргантюа», а в 1534 году взамен народной книги – «Бесценную жизнь великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля» (ставшую первой книгой романа, в то время как ее предшественница заняла в нем второе место), обе – под псевдонимом Алькофрибас Назье (анаграмма имени и фамилии автора). После 12-летнего перерыва, связанного с усилением гонений на гуманистов, вышли уже подписанные подлинным именем автора третья, четвертая и – посмертно – пятая книги романа «Гаргантюа и Пантагрюэль», величайшего памятника французского Ренессанса.

Среди многочисленных трудов, посвященных Рабле, книга советского филолога «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» издана на десятках языков и широко используется филологами, историками, философами и психологами.

В данной работе Бахтин отмечал: «Рабле – труднейший из всех классиков мировой литературы, т. к. он требует для своего понимания существенной перестройки всего художественно-идеологического восприятия, требует глубокого проникновения в мало и поверхностно изученные области народного смехового творчества» .

Рабле нас подкупает несокрушимой жизнерадостностью, в которой он видит естественное свойство человеческой натуры возвыситься над преходящим и временным, постичь «веселую относительность бытия ». Между тем собственный путь художника не был ни простым, ни безоблачным, ему многое довелось узнать и испытать.

Название «Гаргантюа и Пантагрюэль» – как бы общая обложка, обнимающая пять книг, каждая из которых обозначена автором в традициях XVI века довольно пространно. Вот, к примеру, первая: «Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля, некогда сочиненная магистром Алькофрибасом Назье, извлекателем эссенции. Книга, полная пантагрюэлизма» .

Унылому читателю покажется, что автор его дурачит: зачем называть себя нелепым именем Алькофрибас, зачем темнить со сроками написания книги, что за квинтэссенцию он извлекает и откуда такое слово – пантагрюэлизм. Читатель веселый поймет, что ему предлагают вместе посмеяться.

Но с самого начала писатель стремиться не только развлекать. Он протестует против попыток расценить его книги как забавную сказку или приглашение к пиршественному столу. В авторском посвящении содержание романа сравнивается с капелькой мозга, заключенного в твердую костную оболочку, и как собака разгрызает мозговую кость, так призывает он читателя разгрызть «эти прекрасные лакомые книги» ради заключенной в них мудрости – «мозговой субстанции» . Вопреки религиозному аскетизму Рабле проповедует народную истину о том, что в здоровом теле – здоровый дух.

В книге первой большой раздел романа посвящен изложению педагогических идей Рабле. Писатель сопоставил два типа воспитания и образования – схоластический и гуманистический. При этом он использовал очень наглядный пример: изобразил один день жизни Гаргантюа под руководством учителей-схоластов из Сорбонны и один день его жизни под руководством мудрого гуманиста Понократа. Если первое описание передает бесцельность схоластического образования, то второе показывает разумность, гармоничность, полезность гуманистического образования и воспитания, для которого используется каждая минута бодрствования и любая жизненная ситуация и которое построено на конкретности, доступности, наглядности, целесообразности, разнообразии приемов, развитии интересов, связи с жизнью.

В романе из многочисленных образов-персонажей выделяются три. Образ короля-гуманиста представлен сразу тремя персонажами: король Грангузье, его сын Гаргантюа и сын Гаргантюа Пантагрюэль, все они изображаются великанами, любящими жизнь с ее радостями, но в 3 – 5 книгах романа Пантагрюэль становится вполне соразмерным обычному человеку, утрачивает непобедимость и подчас оптимизм. Образ выходца из народа, физически мощного, несколько неотесанного, но смекалистого и честного монаха – брата Жана Зубодробителя подчеркивает идею деятельного добра. Третий центральный образ – умного, но бесчестного плута Панурга – так как описывается в романе: «Панург был мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, не высокий, не низенький, с крючковатым, напоминавшим ручку от бритвы, носом, любивший оставлять с носом других, в высшей степени обходительный, впрочем слегка распутный и от рождения подверженный особой болезни, о которой в те времена говорили так: «Безденежье – недуг невыносимый». Со всем тем он знал шестьдесят три способа добывания денег, из которых самым честным и самым обычным являлась незаметная кража, и был он озорник, шулер, кутила, гуляка и жулик, каких и в Париже немного. А в сущности, чудеснейший из смертных.

Великаны Рабле превосходят обычных людей не только объемами желудка. Их отличают спокойная мудрость и широта знаний. Большую роль в создании романа сыграло знакомство Рабле с античной наукой и философией. У греческих и римских авторов Рабле находит много созвучных мыслей и образов. Из античности Рабле воспринимает идеал гармонии, требование, чтобы равно развивались душевные и физические возможности человека. Так, в сказочной, аллегорической форме проповедует Рабле любимую мысль ренессансного гуманизма о безграничных возможностях человеческой природы. Но на собственном примере знает он и другое – подлинно образованным человеком можно стать только ценой больших усилий и неустанного труда. Неправильно организованное образова ние оглупляет ученика. Одним из первых в Европе Рабле излагает научную систему воспитания, которую признает и современная педагогика.

Осмеяние пережитков прошлого в литературе для Рабле, как и для Сервантеса, не было главным. Рабле боролся не столько с литературными староверами, сколько с вполне реальным наследием прошлого в жизни. Не менее значительным было для писателя утверждение нового, гуманистического мировоззрения. Это утверждение нового осуществляется двояким путем – отрицанием (чаще всего при помощи осмеяния, доведения до абсурда) черт старого мира: государственных установлений, судопроизводства (эпизод тяжбы Лижизада и Пейвино), схоластической псевдоученности (диспут Таумаста с Панургом), религиозной нетерпимости и т. д., но также и отстаиванием гуманистических принципов. Самый серьезный эпизод книги, в целом полной неудержимого веселья, − письмо Гаргантюа Пантагрюэлю . Это важнейший манифест французского гуманизма, он провозглашает свободу разума, призывает беспрестанно совершенствоваться, восхваляет науки, с которых теперь «сняли запрет». Рабле набрасывает программу гуманистического воспитания, куда включается всего изучение филологических дисциплин, истории, естествознания, астрономии и т. д. Письмо Гаргантюа – интереснейший документ из истории педагогической мысли эпохи Возрождения.

Рабле верит, что «государства будут счастливы тогда, когда короли будут философами или философы королями» . Из второй книги романа мы узнаем, что и Пантагрюэль, поехавший для пополнения знаний в Париж, «занимался весьма прилежно и отлично успевал». В письме Гаргантюа Пантагрюэлю излагается гуманистическая программа Ренессанса. Прежде всего Рабле верит, что человеческий род может «совершенствоваться беспрестанно» и дети должны стать умнее и добрее отцов. Сравнивая собственную молодость с юностью Пантагрюэля, Гаргантюа советует сыну: во-первых, изучить в совершенстве языки, во-вторых, развивать в себе склонность к точным и естественным наукам, в-третьих, помнить, что «знание, если не иметь совести, способно лишь погубить душу» .

Программа Рабле-гуманиста содержится не только в письме Гаргантюа. В упоминавшемся рассказе Эпистемона заключено важнейшее положение раблезианской религиозной этики: «Таким образом, − пишет Рабле, − те, что были важными господами на этом свете, терпят нужду и влачат жалкое и унизительное существование на том. И наоборот: философы, и все те, кто на этом свете бедствовал, в свою очередь, стали на том свете важными господами» .

Живя в гуще политической борьбы XVI века, Рабле осознает, что созданным им идеал короля – всего лишь мечта, что вокруг гораздо больше монархов, одержимых манией величия, чем великих по-настоящему. И хотят они не мира, но войны. Тема войны проходит сквозь все пять томов. Ее разнообразные лики неизменно злы и уродливы. Короли Пикрохол и Анарх, военачальники и генералы – Улепет, Фанфарон, Вурдалак, глупое войско из Диких колбас, всевозможные разбойники и грабители представляют собой ядовитую сатиру на одну из главных болезней человечества.

Таким образом, демократическая мораль писателя, связанная с его политическими и философскими взглядами, глубоко антиаскетична и свободна от предначертаний церкви. Отвергая первородный грех, Рабле отстаивает тезис, что человек добр по природе и становится злым лишь от уродующих его условий жизни. Здесь он кое в чем предвосхищает руссоистскую теорию «естественного человека» . Утверждая веру человека, Рабле оставляет за богом роль перводвигателя Вселенной и нелицеприятного судьи, но полагает, что человек в своем непрерывном развитии, в овладении все новыми знаниями когда-нибудь сравняется с божеством.

2.2. Использование гротеска в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль»

Гротеск как особый литературный прием, основанный на соединении несоединимого в области зримых форм (в отличии от парадокса – соединения несоединимого в области мысли), был осмыслен только в XVIII – начале XIX веков. В романе Рабле гротеск реализован на различных уровнях текст. Гротеск становится для писателя формой выражения важнейших гуманистических идей – реабилитации плоти и свободного отношения к святыням. Обе идеи раскрываются, в частности, в эпизоде рождения Гаргантюа. Его мать, великанша Гаргамела, носила плод в чреве 11 месяцев и продолжала бы быть беременной и дальше, но однажды объелась, съев 16 бочек, 2 бочонка и 6 горшков требухи. Из-за этого Гаргамелу так раздуло, что ребенок родился через ухо. Автор при этом замечает: «Разве тут что-нибудь находится в противоречии с нашими законами, с нашей верой, со здравым смыслом, со Священным Писанием? Я, по крайней мере, держусь того мнения, что это ни в чем не противоречит Библии. Ведь для бога нет ничего невозможного, и если бы он только захотел, то все женщины производили бы на свет детей через уши» . Важно отметить, что в гротескном увеличении плоти Рабле не придерживается никаких масштабов и пропорций.

Переводчик великолепно передает словесное богатство романа Рабле: «В то время в аббатстве находился монах по прозванию брат Жан Зубодробитель, человек молодой, прыткий, щеголеватый, жизнерадостный, разбитной, храбрый, отважный, решительный, высокий, худощавый, горластый, носатый, мастак отбарабанить часы, отжарить мессу и отвалять вечерню, – одним словом, самый настоящий монах из всех, какими монашество когда-либо монашественнейше омонашивалось. Помимо всего прочего, по части служебника он собаку съел» .

Монах, услышав шум, производимый неприятелем на виноградниках, вышел узнать, в чем дело, и обнаружил, что враги обрывают виноград и монастырь лишится годового запаса вина. «...И вот брат Жан, не говоря худого слова, обрушился на них со страшною силой и, по старинке колотя их по чему ни попало, стал расшвыривать, как котят. Одних он дубасил по черепу, другим ломал руки и ноги, третьим сворачивал шейные позвонки, четвертым отшибал поясницу, кому разбивал нос, кому ставил фонари под глазами, кому заезжал по скуле, кому пересчитывал зубы, кому выворачивал лопатки, иным сокрушал голени, иным вывихивал бедра, иным расплющивал локтевые кости...» .

Но хочет ли автор на самом деле, чтобы ему поверили, мог ли брат Жан перебить «всех врагов до единого в количестве тринадцати тысяч шестисот двадцати двух человек». Рабле любит большие числа. Добавляя к тысячам какие-нибудь единицы, он словно посмеивается над слишком серьезным читателем, требующим полного правдоподобия и не понимающим, что литературный вымысел не может быть точным слепком с действительности.

Непохожа на обычные монастыри и Телемская обитель, которую Гаргантюа создает для брата Жана в награду за его подвиги. Собственно, это даже не монастырь, а модель идеального человеческого содружества. Слово «телем» означает по-гречески «свободное желание» . В монастырях все размерено и подчинено церковным службам, главная же заповедь Телема: «Делай, что хочешь» . Обыкновенно монахи дают три обета – целомудрия, бедности и послушания. В Телеме постановлено, что каждый может вступить в брак, быть богатым и пользоваться полной свободой. В монастырь идут хромые, кривые, уродливые, глупые, «лишние рты». В Телем принимают красивых и статных мужчин и женщин. Что касается возраста, то для девушек установлен предел – от десяти до пятнадцати лет, а для юношей – от двенадцати до восемнадцати лет. И все они умеют читать, писать, играть на музыкальных инструментах, а кроме того, так свободно владеют пятью или шестью языками, что сочиняют на них стихи и прозу. А самое главное – живут они удивительно дружно.

Для чего изображает Рабле это утопическое аббатство, что означает надпись на воротах Телема. Дело в том, что средневековое общество не знало понятия свободы, в котором побуждения отдельной личности согласовывались бы с интересами коллектива . Феодальная вольница считалась лишь с собственными желаниями, если даже они шли вразрез с интересами других людей. Рабле верит, что сама природа, наделяет просвещенных людей стремлением делать добрые дела и избегать порока, и что в человеке заложена внутренняя потребность к гармоничному общению. Он вводит в обиход понятие «компания» – свободный союз людей объединенных общностью вкусов и интересов, когда нет места ссорам и разногласиям . У телемитов заведено что если кто-то предлагает поехать на охоту – все едут погулять в поле – все идут, все стремятся делать то, чего хочется одному, а один, в свою очередь, не отделяет себя от других.

И когда вокруг Пантагрюэля складывается добрая компания «пантагрюэлистов», в ней принцип этот тоже действует неукоснительно, хотя великан дружит далеко не с идеальными людьми. Бывший монах брат Жан – храбрец и весельчак, но ужасный неряха. Рабле, а затем и иллюстраторы книги изображают его с постоянной каплей под носом.

Главным врагом Рабле оказалась Сорбонна, высшая богословская школа, основанная в 1257 году монахом Робероде Сорбоном и ставшая позже теологическим факультетом университета, оплотом католической церкви. Именно «сорбонисты», которым в XVI веке поручается духовная цензура, осуждают роман Рабле. И писатель понимает, сколь серьезно это осуждение. Ведь в том же 1546 году, когда выходит третья книга, на одной из парижских площадей сжигают его старого друга, гуманиста Этьена Доле, а самому Рабле приходится покинуть пределы Франции. Но уезжая, писатель все же оставляет лионскому издателю четвертую книгу, в которой содержатся злые аллегории на церковников-фанатиков и перепуганных современников. Это прежде всего «панургово стадо» .

В четвертой книге есть аллегория – эпизод морской бури. Мировая литература уже в античности пользовалась этим образом для обозначения смутных времен. У Рабле это одновременно поэтическая картина и грозной, разбушевавшейся стихии, и гражданской войны во Франции, вызванной религиозными распрями. Не случайно буре предшествует вполне земная встреча «пантагрюэлистов» с девятью судами, груженными монахами всех орденов и мастей, направляющимися на церковный собор для защиты «истинной веры». Поэтому и самый мудрый из путников – Пантагрюэль – вскоре приходит в уныние и дурное расположение духа, обычно ему совершенно несвойственные. Зато потом под ударом грома он не хнычет и не пугается, противостоит буре, а брат Жан, Понократ, Гимнаст и прочие усердно ему помогают. Один лишь Панург, полумертвый от страха, только и может, что призывать на помощь святых угодников да творить молитвы, о которых в обычное время и не вспоминает.

Изображение бури для Рабле – повод показать, как меняются люди перед лицом смертельной опасности, как порой вольнодумцы и забияки вдруг оказываются трусами и ханжами. В годы наступления реакции и угрозы церковного суда инквизиции Рабле, надо думать, нередко наблюдал такие превращения.

Нападки на изъяны современной ему жизни содержатся и на тех страницах Четвертой и Пятой книг, где Рабле описывает различные острова, посещенные Пантагрюэлем и компанией на пути к оракулу Божественной Бутылки.

К наиболее мрачным частям Пятой книги принадлежат главы об острове «Застенок» , где живет Цапцарап – эрцгерцог Пушистых Котов. Коты отвратительны внешне – с приплюснутыми носами, с шерстью, растущей мехом внутрь, крепкими когтями, из которых невозможно вырваться. Но еще страшнее Пушистые Коты по своей сути. Они питаются маленькими детьми, вешают, пытают и жгут всех без разбора. Порок у них зовется добродетелью, злоба переименована в доброту, измена – в верность, кража – в щедрость. Рабле изображает здесь феодальный суд, царство насилия и вымогательств под маской законности. Только благодаря сообразительности Панурга, сумевшего дать негодяям взятку , друзьям удается ускользнуть с острова «Застенок».

Последние страницы романа не вполне ясны. Многое в них, вероятно, сознательно не досказано, не завершено. Но сущность программы, которую предлагает Рабле своим читателям, определена достаточно четко: работайте, трудитесь, обратитесь к незамутненному источнику знания, отбросив предубеждения и схоластику, воспитывайте в себе, как великан Пантагрюэль, гуманную невозмутимость и добрую силу, то настроение «веселости духа», которое получило название «пантагрюэлизма».

Таким образом, «Уроки» книг Рабле даны не в скучной форме назидания, перечисления, а шутя, балагуря, с постоянными преувеличениями. Преувеличены, гротескны размеры людей-великанов, сила брата Жана, озорство Панурга. Но вовсе не преувеличены опасности, которые людям приходится преодолевать. Гротеск означает не только преувеличение, происхождение этого понятия восходит к живописным изображениям в итальянских гротах, где рука художника только дополняла фантазии, созданные самой природой. Гротеск – это и переплетение разнородных частей. Гротесковыми являются образы русалки – женщины с хвостом рыбы, Цапцарапа – зверя с повадками судейского чиновника, Панурга – умника и жестокого озорника…

ВЫВОД

Итак, в ходе проведенной работы установлено, что Рабле в вопросах воспитания оказывается передовым мыслителем-гуманистом. Его педагогическая система отвечала насущным запросам времени, когда схоластическая псевдоученость уступала место – в ожесточенных боях – новой науке о формировании личности человека эпохи Возрождения, «нового», универсального человека.

У Рабле не было прямых подражателей, не было «школы» в узком смысле слова. Его гуманистический энциклопедизм сумел воспроизвести в иной форме лишь Монтень. Дело здесь не только в неповторимости гениального писателя. Образный строй его книг, столь тесно связанный с устной народной традицией, не мог быть органически усвоен гуманистической литературой второй половины века. Вместе с тем поэтические приемы Рабле, стихия его юмора, его сатира повлияли не на одних писателей-сатириков, но даже на поэтов Плеяды, отдавших дань любви и уважения этому титану Ренессанса, а столетия спустя отозвались в бальзаковском реализме и во многих явлениях литературы XIX-XX веков.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Французская литература не только учит, как и другие великие литераторы, пониманию истории, дает представление о национальном характере, но и, что самое важное для нас, ее классики открывают нам новое значение человека.

Благодаря Рабле мы убеждаемся и в том, что природа наделила человека возможностью мудрой гармонии здорового тела и обширного ума, гармонии, от которой проистекает веселье духа.

Главный недостаток современной зарубежной раблезистики в том, что она, не зная народной культуры, пытается уложить творчество Рабле в рамки официальной культуры. Понять его в едином потоке «большой», то есть официальной литературы Франции. Поэтому раблезистика и не способна овладеть тем, что является самым существенным в творчестве Рабле. Мы же в нашей работе попытались понять Рабле именно в потоке народной культуры, которая всегда, на всех этапах своего развития, противостояла официальной культуре господствующих классов и вырабатывала свою особую точку зрения на мир и особые формы его образного отражения.

Рабле был величайшим художником французского Ренессанса, быть может, величайшим французским писателем всех времен и одним из величайших гуманистов Европы. Роман его стоит у высокого подъема ренессансной волны, как «Божественная комедия» Данте стоит у истоков Ренессанса. Рабле наносил старине мощные удары. Он оборонялся, маскировался, маневрировал и, несмотря на жесточайший натиск реакции, сумел – это было нелегко – не попасть на костер. Он спас, таким образом, свою книгу и завещал ее родине и человечеству как арсенал смертоносного оружия против врагов идейного прогресса и человеческой свободы.

В 1533 году появилась под псевдонимом Alcofribas Nasicr (анаграмма его имени) первая часть «Пантагрюэля» – «Ужасающие и устрашающие деяния и подвиги знаменитейшего Пантагрюэля» .

В главах, которые посвящены обучению Гаргантюа гуманистами, Рабле раскрывает свои идеалы.

Основные принципы педагогики, получившие завершенно-художественное выражение в романе Рабле, вполне соответствовали принципам итальянских гуманистов, Эразма Роттердамского и других представителей европейского гуманизма.

Итак, в процессе проделанной работы подтвердилась гипотеза о том, что идеи гуманистического воспитании и образования Рабле актуальны для современной педагогики. Он положил в основу общественного воспитания два принципа: во-первых, человек должен получать не только умственное образование, но и физическое воспитание: ум и тело должны развиваться одновременно, параллельно и гармонично. Во-вторых, ни одна система воспитания и образования не может быть сколько-нибудь успешной, если в ней не чередуются различные дисциплины и если эти различные дисциплины не перемежаются – как освежающим моментом – отдыхом. Лучше всего ставить систему образования так, чтобы воспитываемый не различал, где начинается учение и где кончается отдых, и лучше всего, когда отдых и учение так чередуются между собой, что и то и другое воспринимается с большой радостью для воспитываемого. Это точка зрения всей новой культуры, и этими принципами живет здоровая педагогика до сих пор.

В мировой литературе ромам Рабле занимает одно из самых почетных мест, а во французской литературе его влияние было совершенно исключительным. Многие крупнейшие писатели восторгались им, шли за ним, учились у него, особенно те, которые изображали жизнь реалистически и при том с элементами социальной критики и сатиры. К числу тех, кто больше всего отразил его влияние, принадлежат Мольер, Вольтер, Бальзак, Анатоль Франс, Ромен Роллан («Кола Брюньон»), за пределами Франции – Свифт, Жан Поль Рихтер . Идеи и настроения Рабле, мудрость и юмор Рабле, пафос и смех Рабле доходили и доходит и до такого читателя, о котором сам Рабле мог только мечтать. Рабле – один из величайших художников прошлого, почувствовавший великую ценность ощущения жизненной правды, присущей народным массам, черпавший в этом сознании силу и мужество для борьбы с реакцией и темперамент, помогавший ему создать свой бессмертный роман.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Андреев, французской литературы / , . – М.: Академия, 1987. – С. 231-249.

2. Артанов, веков мировой литературы: в 4 т. Т. 3 / . – М.: Просвещение, 1997. – С. 291-292.

3. Бахтин, Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса / . – М.: Художественная литература, 1965. – 525 с.

4. Большая советская энциклопедия: в 32 т. Т. 21 / под ред. . – М.: Советская энциклопедия, 1975. – С. 432-434.

5. В мире литературы: 6 класс : учеб.-хрестоматия для общеобразоват. учеб. заведений / Сост. , . – М.: Дрофа, 1995. – С. 195-261.

6. Вайман, С. Художественный метод Рабле / С. Вайман. – Душанбе: Просвещение, 1960. – 362 с.

7. Веселовский, и его роман, в его книгах / . – Л.: Правда, 1939. – 255 с.

8. Все произведения школьной программы в кратком изложении : зарубежная литература / Сост. , Пахсарьян. – М.: Олимп, 1997. – С. 167-188.

9. Евнина, Рабле / . – М.: Правда, 1948. – 400 с.

10. Зарубежная литература средних веков: хрестоматия / Сост. ; предисл. и подг. к печати. – 3-е изд., испр. – М.: Просвещение, 2004. – С. 115-116.

11. Зарубежная литература: Эпоха возрождения: Хрестоматия / Сост. . – М.: Академия, 1976. С. 111-134.

12. Зарубежные писатели: в 2 ч. Ч. 1: Библиографический словарь / Под ред. . – М.: Просвещение, 1997. – 788 с.

13. История всемирной литературы: в 9 т. Т. 3 / ред. . – М.: Наука, 1985. – С. 240-251.

14. История зарубежной литературы: Средние века. Возрождение / , . – М.: Просвещение, 2000. – С. 76-79.уманизации образования в контексте отечественных теорий личности.

15. Калюжная, Л. Сто великих писателей / Л. Калюжная, Г. Иванов. – М.: Вече, 2000. – С. 83-88.

16. Кирнозе, французской классики: кн. для учащихся ст. классов сред. шк. . – М.: Просвещение, 1992. – С. 28-38.

17. Краткая литературная энциклопедия: в 9 т. Т. 7 / Под ред. . – М.: Советская энциклопедия, 1971. – С. 128-134.

18. Лихачев, воспитания / . – М.: Академия, 1995. С. 51-55.

19. Луков, литературы: зарубежная литература от истоков до наших дней / . – 5-е изд., стер. – М.: Академия, 2008. С. 106-113.

20. Методические рекомендации по подготовке рефератов, курсовых работ и выпускных квалификационных работ (для педагогического факультета) / Сост. , . – Набережные Челны: Изд-во НГПИ, 2007. – 43 с.

21. Обломиевский, эпохи Возрождения / . – Л.: Академия, 1986. С. 79-91.

22. Пинский, Л. Смех Рабле, в его книгах: Реализм эпохи Возрождения / Л. Пинский. – М.: Просвещение, 1961. – 426 с.

23. Проблемы просвещения в мировой литературе / Отв. Ред. . – М.: Просвещение, 1970. – 645 с.

24. Рабле, Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль: Повесть / Ф. Рабле; пер. с франц. , ред. . – СПб.: Советский писатель, 1993. – 415 с.

25. Рабле, Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль / Ф. Рабле; пер. с франц. , ред. А. Дживелегов. – М.: Правда, 1966. – С. 5-26.

26. Рабле, Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль / Ф. Рабле; пер. с франц. , ред. . – М.: Правда, 1991. – 766 с.

27. Сластенина, : Учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений / Под ред. . – 3-е изд., стереотип. – М.: Академия, 2004. – С. 282-299.

28. Тронский, зарубежной литературы / . – М.: Просвещение, 1972. – С. 200-211.

29. Хрестоматия по литературе: 6 класс / Под ред. . – М.: Эксмо, 2003. – С. 163-205.

31. Штейн, французской литературы / , . – М.: Просвещение, 1988. – С. 157-173.

32. Щуркова, : новый взгляд с позиции культуры / . – М.: Просвещение, 1998. – С. 83-119.