Роль деталей в рассказе ионыч. Чехов – мастер художественных деталей Наверное, всем

За долгие годы работы в юмористических журналах Чехов отточил мастерство рассказчика, научился в небольшой объем втискивать максимум содержания. В маленьком рассказе невозможны пространные описания, внутренние монологи, поэтому и выступает на первый план художественная деталь. Именно детали несут у Чехова огромную смысловую нагрузку.

Жанр рассказа Чехов довел до совершенства. В маленьком произведении он мог передать большое количество информации, это было важно для писателя. Художественная деталь способствовала сокращению объема.

В своих произведениях Чехов опускал такие важные сведения,"как родословная, биография героев. Основным средством характеристики был портрет, хотя он тоже не соответствовал привычному представлению. Это было не описание цвета волос, глаз и тому подобное, писатель выбирал две-три наиболее точные и меткие детали, и этого было достаточно для яркого представления образа в целом. Например, в рассказе “Ионыч” Чехов показывает деградацию главного героя Стар-цева, в частности, через портрет. В начале рассказа он “шел пешком не спеша... и все время напевал” песню. В конце произведения Ионыч “пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув назад голову”, “пухлый, красный”.

Здесь очень важна цветовая деталь: и Старцев, и его кучер - оба стали красными, и у читателя появляется к ним отвращение. В рассказе “Человек в футляре” при описании Беликова Чехов использует только бледные, серые тона. Этим писатель хочет подчеркнуть, что Беликов - неяркая, неинтересная личность.

Художественной деталью может быть не только цвет, но и запах . В рассказе “Ариадна” главной характеристикой героя является то, что от него пахло вареной говядиной.

Множество художественных деталей встречается в речи персонажей. Любая незначительная на первый взгляд фраза может иметь важное значение, тем более если она стоит в соответствующем обрамлении. Это можно снова проследить в рассказе “Ионыч”. После неудавшегося свидания Старцев думает не о Екатерине Ивановне, его мысли заняты совершенно другим: “Ох, не надо бы полнеть!” Или когда он ждал ее, а она долго не выходила, Старцев размышлял о приданом: “А приданого они дадут, должно быть, немало”. Эта деталь показывает начало деградации героя: его душа очерствела, он уже не был способен любить по-настоящему.

Писатель использует также прием усиления, зрительного укрупнения детали. Например, в новелле “В родном углу” при описании тети Даши первоначально мы узнаем, что она молодится и хочет нравиться мужчинам, затем, что она ходит мелкими шагами и что у нее вздрагивает спина. При этом у читателя возникает неприязненное отношение к ней. Потом нам становится известно, что служанки не выдерживают ее характер больше недели, что она безбожно штрафует мужиков. И, наконец, в конце появляется деталь, которая подытожила все сказанное ранее: Чехов замечает, что у нее деспотические руки. Эта деталь максимально метко определяет характер героини.

Чехов никогда не навязывал свое мнение читателю. С помощью художественной детали он оставлял читателю возможность домыслить образ, представить общую картину самостоятельно. Он никогда не отзывался плохо о своих героях. Если они ему не нравились, он показывал это с помощью детали. Например, в рассказе “Ионыч” речь Ивана Петровича Туркина насыщена якобы остроумными фразами. Он говорил: “Покорчило вас благодарю”. Эта деталь помогает читателю понять, что перед ним недалекий человек.

Роль детали в поэтике Чехова многосложна. Деталь важна как для раскрытия образа героя, так и для выражения авторской позиции (в отдельных произведениях, например в «Ионыче», деталь является важнейшей формой проявления авторского голоса). Но и этим функции детали не ограничиваются.
В рассказах Чехова детали могут быть «значимыми» и «незначимыми». Поражает обилие «ненужных» деталей, которые не участвуют в построении сюжета, не влияют и на композицию рассказов. Это свойство как портретной, так и пейзажной детали. Обращаясь к портретной характеристике, Чехов не отбирает детали по значимости, подбор деталей никак не мотивируется, портрет «воспроизводится» как нечто существующее самостоятельно, законченное, не зависящее от замысла автора. Именно детали, являясь неотъемлемой «принадлежностью» личности героя, помогают Чехову выявить индивидуальное. Деталь отличает то, что свойственно всегда или в данный момент конкретному лицу. Например, о Хоботове в «Палате № 6»: «Ходит в фуражке с козырьком и в высоких сапогах... Чиновников называет почему-то аристократами и сторонится их... В клубе по вечерам играет он в бильярд, карт же не любит». И почему это так, а не иначе, оказывается не важно. Хоботов «почему-то» называет чиновников аристократами. «Почему» становится не главным для Чехова, куда важнее показать собственно-индивидуальное в человеке. Подобные детали сходны с нелепой фамилией «Чимша- Гималайский» в «Человеке в футляре». Она воспринимается именно как независимая от героя, объективная реальность. И об Андрее Ефимовиче в «Палате № 6»: «У него на шее небольшая опухоль, которая мешает ему носить жесткие крахмальные воротнички, и потому он всегда ходит в мягкой полотняной или ситцевой сорочке».
Внимание к пейзажным деталям часто связано со стремлением объективно взглянуть на предмет. Детали тогда выполняют роль
составляющих «картинки». Взгляд автора направлен не собственно на предмет, а «в сторону» предмета. Поэтому в поле зрения писате- ля попадают многочисленные второстепенные детали. Второстепенными они являются лишь для общего хода повествования. Однако и в пейзаже чувствуется стремление увидеть мгновенное, мимолетное состояние, «светоносную дрожь случайностей». Эти «случайности» - следствие особого дара Чехова увидеть в сочетании деталей неповторимо-прекрасное: «...кругом далеко было видно белое и черное, и сонные деревья склоняли свои ветви над белым. Казалось, что здесь было светлей, чем в поле; листья кленов, похожие на лапы, резко выделялись на желтом песке аллей...» («Ионыч»). Творческая сила природы - в создании мимолетных состояний, в сложном, неповторимом сочетании деталей: «Летит коршун над самой землей, плавно взмахивая крыльями, и вдруг останавливается в воздухе, точно задумавшись о скуке жизни, потом встряхивает крыльями и стрелою несется над степью» («Степь»). Именно благодаря случайному совпадению множества деталей достигается индивидуальность состояния. Увиденное возможно лишь однажды.
В поэтике Чехова существует ряд деталей, которые по своим задачам качественно отличаются от тех, о которых говорилось выше. Эти детали акцентируются, выделяются из прочих и в «свой час» появляются вновь. Именно они становятся важны в сюжетной линии, а также в эволюции характера, являясь мерой происходящих с героем перемен. В таких случаях деталь может быть «объединяющей». Эта «общность» достигается повтором деталей. О Рагине в «Палате № 6»: «Читает он очень много и с большим удовольствием», о Громове: «Читает он очень много». Общая деталь становится одной из предпосылок последующих отношений двух героев. Одной деталью обозначается общая почва героев.
В «Ионыче» функции «значимой» детали иные. Там же портретная деталь, которая служит для индивидуализации образа, получает новое значение, теперь она чрезвычайно значима. Наиболее важны для Чехова жесты, мимика, манера поведения героев. Портретная деталь остается «неотъемлемой», но нет уже той «беспричинности». Манера поведения четко мотивируется «долгими ли упражнениями» (шутки Туркина) или просто скукой (писательство Туркина). Такая манера поведения закрепляется за героем навечно, он уже не мыслится без определенных жестов и фраз. Но бесконечный повтор одних и тех же реплик говорит об отсутствии жизни в образе, механичности его. Детали как бы намечают образ жизни героев, в которой нет движения. Жизнь остановилась, достигнув определенной точки. Но для героев такая остановка губительна, поэтому они имитируют жизнь, двигаясь по кругу.
Детали не выделяются нарочито, но зеркальный повтор их, повтор до малейших подробностей и заставляет обращать на них внимание. Именно повторяющиеся детали очерчивают «круг» жизни героев. И с каждым повторением нарастает ощущение пошлости такой жизни. Интересно, что в начале рассказа «Ионыч» «значимые» детали выглядят если не положительно, то мило-сентиментально. И шутки Туркина, и серьезные чтения Веры Иосифовны, и игра Котика определяются добродушно: «Одним словом, у каждого члена семьи был какой-нибудь свой талант». В конце же рассказа все как в кри-
вом зеркале: «Иван Петрович не постарел, нисколько не изменился и по-прежнему все острит и рассказывает анекдоты; Вера Иосифовна читает гостям свои романы по-прежнему охотно, с сердечной простотой. А Котик играет на рояле каждый день часа по четыре».
Существует еще один наиболее часто употребляющийся прием использования деталей. Деталь дается в прогрессии, она проходит различные ступени развития, достигает своего апогея и, как следствие, свидетельствует о деградации. «Прогрессирующая» деталь - обычно символ вторжения в сознание тероя вещного, мещанского. Окружение героя вещами знаменует отход от мира духовного (в «Ионыче» - от любви к Котику, от разговоров об искусстве). Духовная жизнь предполагает в известной степени аскетич- ность. Оттого прежде ходил Старцев пешком, практику имел только в Дялиже и работал. Уход от духовной жизни сопровождается наполнением самой жизни вещами. Впоследствии центр тяжести перемещается. «Духовное» и «вещное» постепенно уравновешиваются. Понемногу мир начинает измеряться вещами, выгодой. Старцев, испытывая неподдельное чувство к Котику, рассеянно замечает: «А приданого они дадут, должно быть, немало». И это тоже является деталью. А после лирического эпизода на кладбище он, садясь в коляску, произносит: «Ох, не надо бы полнеть». Эта «полнота» в конце концов станет образом жизни, чрезмерной во всем до пошлости. Именно в такой деградированной форме выразится стремление к полноте жизни.
Такое соседство «низкой» действительности с жизнью духовной не всегда является значимым. Правда, герой Чехова не мыслится вне деталей. Чехов ни на миг не забывает о мимике, жесте героев, даже если для него важно само содержание диалога («проговорил Иван Дмитриевич и потер себе лоб», «сказал Андрей Ефимович, смеясь от удовольствия и потирая руки»; «проговорил он и укрылся с головой»). Но в «Ионыче» такое соседство «низкого» и «высокого» свидетельствует о вторжении в сознание героя чего-то приземленного, погружении героя в мир вещей, который становится для него единственной реальностью: «Старцев вспомнил про бумажки, которые он по вечерам вынимал из карманов с таким удовольствием, и огонек в душе погас». Подобное же сопоставление «низкого» и «высокого» в «Даме с собачкой» подчеркивает контраст мира героя и окружающего: «Если бы вы знали, с какой очаровательной женщиной я познакомился в Ялте». - «А давеча вы были правы: осетрина-то с душком».
Итак, внимание Чехова к детали обусловливается многочисленными задачами, которые возлагаются на нее. Деталь обладает семантической емкостью, порой же близка к символу. Эти качества позволяют обрисовать образ в движении: от незначительных нюансов до катастрофических перемен.

Фененко Алёна

Исследовательская работа. Роль художественных деталей в произведениях А.П. Чехова.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение средняя общеобразовательная школа №38

Роль художественных деталей в произведениях А.П. Чехова.

Выполнила: ученица 11«Б» класса

Фененко Алёна

Учитель: Контарева С.А.

Таганрог 2013

Цель
Введение
Детали в произведениях А. П. Чехова
Пейзаж как деталь в рассказах А. П. Чехова
Цветовая деталь
Музыкальные детали в творчестве А.П. Чехова
Выводы
Список литературы

Актуальность темы:

Сегодня, как и век назад, современные писатели для раскрытия образа героя произведения используют художественную деталь. Например, пейзаж как деталь необходим для того, чтобы показать постоянные изменения окружающего мира, цвет играет важную роль не только в понимании характеров героев и той ситуации, которая описана в произведении, но и является способом отражения внутреннего состояния героев, а музыка- это сила, вызывающая глубоко скрытые чувства, раскрывающая его эмоции.

Цели работы : подробно изучить отдельные произведения А.П.Чехова, исследовать их художественную структуру и выяснить, какую роль в них играет художественная деталь.

Задачи работы:

выявить художественные детали, играющие наиболее важную роль в раскрытии образов героев и главной идеи в этих произведениях;

Гипотеза:

Для решения данных задач нами использованы такие методы исследования :

метод аналогии.

Введение.

« Это был несравненный художник... Художник жизни... И достоинство его творчества в том, что оно понятно и сродно не только всякому русскому, но и всякому человеку вообще... ».

Л.Н. Толстой .

Начало литературной деятельности А.П.Чехова относится к концу 1870-х годов, периоду обучения будущего писателя в старших классах гимназии.

Антон Павлович Чехов широко известен как выдающийся мастер слова, и интерес к языку его произведений не только оправдан, но и вполне закономерен. Однако творчество А. П. Чехова привлекает к себе внимание языковедов еще и потому, что писатель и сам не был чужд определенным лингвистическим воззрениям и достаточно профессионально формулировал те требования, которые следует предъявлять к словесной ткани художественного произведения.

В воспоминаниях И. Щеглова о Чехове записаны примечательные слова о «писательской наблюдательности», которой Чехов придавал большое значение: «Писателю надо непременно в себе выработать зоркого неугомонного наблюдателя. Настолько, понимаете, выработать, чтобы это вошло прямо в привычку, сделалось как бы второй натурой».

Как художник Чехов для своего времени был подлинным революционером, сломавшим старые формы русской прозы. Он действительно проложил «новые пути», создав «маленький рассказ» со сгущенным содержанием, новеллу, насыщенную психологически, но лишенную действенно развивающегося сюжета, поэтому Антон Павлович по праву считается мастером малого жанра - короткого рассказа, новеллы миниатюры. Как никто другой, он умел вложить в минимум текста максимум информации и нравственный урок для своих читателей. Так как в небольшом по объему рассказе невозможны пространные описания, портретные характеристики и внутренние монологи, то на первый план в его произведениях выступает художественная деталь. Именно детали несут у Чехова огромную смысловую нагрузку: буквально одна черта во внешности или поведении героя может сказать нам все о человеке. По отдельной детали писатель воссоздает целое.

На мой взгляд, актуальность выбранной мною темы заключается в том, что и сегодня современные писатели для того, чтобы глубже понять героя произведения, ярче описать его черты и привычки, пользуются таким литературным приёмом, как художественная деталь. . Этим и объясняется мой интерес к данной теме.

Прежде всего меня заинтересовало своеобразие чеховского стиля, поэтому я решила внимательно прочитать его рассказы.

Цель моей работы – подробно изучить отдельные произведения писателя, исследовать их художественную структуру и выяснить, какую роль играет художественная деталь в произведениях А.П.Чехова.

Для этого необходимо решение следующих задач:

1.Определить круг изучаемых рассказов Чехова.

2.Выявить художественные детали, которые играют наиболее важную роль для раскрытия образов героев и главной идеи в этих произведениях.

3.Определить смысл этого художественного приёма и его место в образной системе произведений.

Для реализации этих задач я буду опираться на мнение литературных критиков по этому вопросу, на их статьи и монографии, а именно: работы Бердникова Г. «А.П.Чехов», Вермилова В. «А.П.Чехов»,

Чудакова А.П. «Поэтика Чехова» Тэн И. « О методе критики и об истории литературы». Вейнберг М. Критическое пособие. Лысков И. П. «Чехов в понимании критики». Покровский Н. « А. П. Чехов в значении русского писателя-художника».

Основная часть.

Детали в произведениях А.П.Чехова.

« За каждой фразой - живой человек,

Мало того- тип, мало того- эпоха.»

(Л.Толстой о Чехове).

Изучив статью Бердникова «А.П. Чехов», я убедилась, что в годы литературной деятельности Чехова необходимо было освоить способ обращения с художественными деталям, так как это было обязательным этапом литературной учебы всякого начинающего писателя. Этот способ казался неотъемлемым свойством «литературности». Интересно, что Чудаков в статье «Поэтика Чехова» писал о том, что ранний Чехов частично усвоил этот урок, преподанный литературной традицией целого века, особенно это проявилось в его больших вещах начала 80-х годов - таких, как «Цветы запоздалые», «Живой товар», «Ненужная победа», «Драма на охоте». Сохранился он в какой-то степени и в более поздних повестях - «Степь», «Скучная история», «Палата № 6». Но в этих зрелых вещах Чехова, как и в других произведениях конца 80-х - начала 90-х годов, традиционный способ использования предмета уже сочетается со способами совершенно иными.

Деталь- это средство словесного и живописного искусства, которому свойственна особая содержательная наполненность, символическая заряженность, важна и её композиционная роль. Деталь помогает писателю выхватить из множества вещей или явлений такое, что в сконцентрированном виде экономно и с большей экспрессивностью позволяет выразить авторскую идею произведения.

Как опытный врач, который с первого взгляда на пациента определяет болезнь и ставит диагноз по внешним ее проявлениям, Чехов видел симптомы духовной немощи общества уже во внешнем образе жизни людей, в их манерах, привычках, поведении. Он считал, что писатель призван объективно отражать жизнь и тонко, ненавязчиво, с помощью мелких, но значимых деталей указывать читателю на скрытый смысл изображаемого.

Среди других писателей А. П. Чехова выделяет необыкн о венная наблюдательность. Глубокое знание жизни и людей помогало ему при помощи мелких подробностей, отдельных штрихов изображать правдиво и ярко характер человека, пре д меты, природу. Несомненно, что художественная деталь имеет важное значение в творчестве Чехова. Известно, что он был очень строг в отборе подробностей, проверял все до мелочей - в его произведениях не может быть ничего случайного. А ведь точно и метко подобранная деталь – свидетельство художественного таланта писателя.

Так, в рассказе « Дама с собачкой» душевную пустоту, цинизм и равнодушие Гурова Чехов показывает именно через деталь: после первого любовного свидания Гуров спокойно направляется к блюду с арбузом и начинает “его есть не спеша”, не замечая или не желая замечать смущенного и расстроенного выражения лица Анны Сергеевны, впервые изменившей мужу.

Если внимательно прочитать рассказ «Хамелеон», то можно увидеть, что каждое слово, каждая подробность необходимы для более точного описания и выражения мысли автора. В этом произведении такими деталями являются, например, шинель полицейского надзирателя Очумелова, узелок в его руке, решето конфискованного крыжовника, окровавленный палец потерпевшего Хрюкина. Художественная деталь дает возможность наглядно представить того же Очумелова в его новой шинели, которую он то снимает, то надевает вновь на протяжении рассказа несколько раз, то запахивается в нее. Эта деталь подчеркивает, как меняется поведение полицейского надзирателя в зависимости от обстоятельств. Голос из толпы сообщает, что собака, «кажись», генеральская, и Очумелова бросает то в жар, то в холод от такой новости: «Сними-ка, Елдырин, с меня пальто... Ужас, как жарко!»; «Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто... что-то ветром подуло...»

Я полностью согласна с мнением Вермилова, высказанным им в статье «А.П.Чехов», о том, что мы постоянно встречаем у Чехова такие - как правило, очень мелкие - детали обстановки, черты внешности, цель и смысл которых усиливают понимание содержания рассказа.

Например, в рассказе Чехова «Неприятность» тяжелые мысли доктора, после того как он ударил фельдшера, сопровождаются такими предметными картинами: «...думал он, садясь у открытого окна и глядя на уток с утятами. <...> Один утенок подобрал на дороге какую-то кишку, подавился и поднял

тревожный писк; другой подбежал к нему, вытащил у него изо рта кишку и тоже подавился. <...> Далеко около забора бродила кухарка Дарья...»

С точки зрения целенаправленного изображения такие «перебивы» не нужны. Мало того, они - с этой точки зрения - только мешают, отвлекают в сторону. Игривая сценка с утятами, разросшаяся до размеров внефабульного эпизода, как будто явно разрушает общее, отнюдь не шутливое, настроение рассказа. Но на самом деле именно эти детали помогают глубже проникнуть в логику повествования.

В рассказе “Душечка”, изображая косность и застойность жизни своих героев, Чехов в их портретных характеристиках также широко использует мелкие детали, которые, восполняя недостаток или отсутствие их душевных и духовных качеств, воспринимаются как постоянные свойства характера. На лице Кукина навеки застыло выражение отчаяния, и он несет на себе печать этой вечной тоски даже в день свадьбы. Пустовалов представлен как обладатель неизменной соломенной шляпы, белого жилета с золотой цепочкой и бороды. На мой взгляд, особенно значима такая бытовая деталь, как чаепитие. Так как оно упоминается десять раз, то эта деталь явно не случайна. Больного Кукина Оленька поит лечебным чаем с малиной и липовым цветом, Пустовалов умирает от того, что, напившись горячего чаю, выходит из дому без шапки, а когда после долгого отсутствия к Оленьке возвращается ветеринар Смирнин, то их волнующая встреча заканчивается тем, что они “вошли в дом и сели чай пить”.

Функции детали в поэтике Чехова многосложна. Деталь важна как для раскрытия образа героя, так и для выражения авторской позиции. Роль «юмористического» прошлого в создании новаторского художественного мышления Чехова оказалась значительной. Многие художественные принципы, выработанные в это время, навсегда останутся в его прозе: никаких предварительных подробных описаний обстановки, экскурсов в прошлое героев и прочих подступов к действию - оно начинается сразу (разговор героев «надо передавать с середины, дабы читатель думал, что они уже давно разговаривают»,- отмечал Чехов в одном письме), отсутствие развернутых авторских рассуждений, их сугубая сжатость (там, где они есть вообще); и в ранних же произведениях - истоки знаменитых чеховских пейзажей.

Пейзаж как деталь в рассказах А.П.Чехова.

Пейзаж у Чехова небогат разнообразными описаниями природы. Писатель, следуя своей творческой манере, своим принципам, стремясь к наиболее выразительному изображ е нию, отбирает только легкие детали.

Сохраняя традиционную функцию пейзажа, необходимого для раскрытия характеров героев, Чехов пользуется приемом параллельного описания природы и душевного состояния персонажей. Когда Никитин, учитель словесности, “чувствовал на душе неприятный осадок”, “шел дождь, было темно и холодно”. Неуют холодного темного леса с протянувшимися по лужам ледяными иглами соответствует тоскливым мыслям студента Ивана Великопольского, в то время как вид родной деревни, освещенной багровой полосой зари, возникает тогда, когда герой охвачен “сладким ожиданием счастья”. Мягкий лунный свет отвечает трепетному состоянию Старцева, подогревает в нем страсть; луна уходит за облака, когда тот теряет надежду и на душе его становится темно и мрачно. Чудный романтический пейзаж, нарисованный рассказчиком “Дома с мезонином” превращается в унылый вид местности, где взамен цветущей ржи и кричащих перепелов появляются “коровы и спутанные лошади”, когда “трезвое, будничное настроение овладело” героем. Пейзаж в повести «Степь» максимально психологичен, лиричен, соотнесён с человеческими переживаниями. Природа всего очеловечена (у тополя стройная фигура, птицы плачут и жалуются на судьбу, степь сознаёт, что она одинока, лучи солнца играют и улыбаются и т.д.).

В сложившейся чеховской художественной системе природный мир не может быть изображен без реального наблюдателя, положение которого в пространстве точно определено. Во второй период творчества Чехова это - персонаж, в третий - персонаж и повествователь. Перед наблюдателем картины природы на первый план выступают детали не всегда главные; все зависит от расположения наблюдательного пункта, настроения наблюдающего.

Так, герой рассказа «Верочка», городской житель, видящий лунный летний вечер «чуть ли не в первый раз в жизни», замечает в нем прежде всего необычное, фантастическое: «Промежутки между кустами и стволами деревьев были полны тумана, негустого, нежного, пропитанного насквозь лунным светом и, что надолго осталось в памяти Огнева, клочья тумана, похожие на привидения, тихо, но заметно для глаза ходили друг за дружкой поперек аллей. Луна стояла высоко над садом, а ниже ее куда-то на восток неслись прозрачные туманные пятна. Весь мир, казалось, состоял только из черных силуэтов и бродивших белых теней, а Огнев, наблюдавший туман в лунный августовский вечер чуть ли не в первый раз в жизни, думал, что он видит не природу, а декорацию, где неумелые пиротехники, желая осветить сад бенгальским огнем, засели под кусты и вместе со светом напустили в воздух и белого дыма». В первой главе рассказа «Убийство» о лесе сказано только, что он едва освещен луной и издает «суровый, протяжный шум» - лишь эту деталь замечает герой, полный страшных предчувствий. Мрачные подробности делают наше восприятие более реалистичным.

Кроме углубления психологического анализа пейзаж необходим для более образной характеристики обстановки, в которой разворачиваются события. В описании места действия повести “Палата № 6” лес репейника и крапивы, торчащие из забора острия гвоздей напоминают о колючей проволоке, подчеркивают сходство больницы с тюрьмой, предваряя рассказ о несвободе человека.

Короткий штрих в описании состояния природы может изменить на противоположное впечатление от произведения, придать отдельным фактам дополнительное значение, по-новому расставить акценты. Так, выглянувшее в конце рассказа « О любви » солнце заставляет нас обрести надежду на преодоление людьми своей несвободы. Без этой детали произведение оставляло бы ощущение такой же безысходности, какая заключена в словах, завершающих рассказ «Крыжовник»: «Дождь стучал в окна всю ночь».
Очень важно отметить, что сохраняя традиционную функцию пейзажа, необходимого для раскрытия характеров героев, Чехов пользуется приемом параллельного описания природы и душевного состояния персонажей.

Одним из сквозных образов творчества Чехова является дождь - символ беспросветности будничной жизни, неосуществимости истинного счастья. Непрерывный дождь, с разговоров о котором начинается рассказ “Душечка”, так же однообразен и скучен, как и антрепренер Кукин, с чьего лица не сходит выражение отчаяния даже в день счастливой свадьбы. Дождь идет, когда учитель словесности Никитин начинает осознавать мнимость доставшегося ему счастья. Вид серого неба и мокрых деревьев предваряет повествование героя рассказа “О любви” Алехина о жизни, в которой счастье несовместимо с порядочностью. Шумом дождя сопровождается описание уродливого счастья помещика Чимши-Гималайского, достигнутого ценой потери живой души. Дождливая погода омрачает день похорон Беликова, ставшего мертвецом еще при жизни. В то же время интеллигентный, философски мыслящий Иван Иваныч, умеющий противостоять рутине обывательщины, с наслаждением подставляет лицо под дождь.

Образ сада также постоянно присутствует в рассказах Чехова. Это символ добра, красоты, человечности, осмысленности существования. Сад полон музыки счастья, это приют влюбленных, где даже тюльпаны и ирисы, просят, “чтобы с ними объяснялись в любви” (“Учитель словесности”). Никитин и Манюся, Коврин и Таня, Художник и Мисюсь, Старцев и Екатерина Ивановна встречаются в садах, когда их души наполнены чистым, искренним чувством. Сад отзывчив к душевному состоянию героев, влияет на их настроение. Утомленный, с расшатанными нервами, Коврин попадает в холодный сад, затянутый едким дымом; но “взошло солнце и ярко осветило сад”, и “в груди его шевельнулось радостное чувство, какое он испытывал в детстве, когда бегал по этому саду” (“Черный монах”). Сад требует постоянного ухода, поэтому он символизирует и работу, движение, неразрывную связь поколений: “Но что больше всего веселило в саду и придавало ему оживленный вид, так это постоянное движение. От раннего утра до вечера около деревьев, кустов, на аллеях и клумбах, как муравьи, копошились люди с тачками, мотыгами, лейками...” (“Черный монах”). В общем, сад - это идеал полноценного бытия: “Когда зеленый сад, еще влажный от росы, весь сияет от солнца и кажется счастливым, ...то хочется, чтобы вся-жизнь была такою” (“Дом с мезонином”). Поэтому гибель сада всегда символизирует смерть.

Символом смерти традиционно считается и луна. Лунный свет заливает множество пейзажей Чехова, наполняя их печальным настроением, покоем, умиротворением и неподвижностью, сходными с тем, что приносит смерть. За рассказом о смерти Беликова следует описание видного до горизонта поля; “и во всю ширь этого поля, залитого лунным светом, тоже ни движения, ни звука”. Коврин, незадолго до смерти любуясь наполненной лунным светом бухтой, поражается согласию цветов, мирному, покойному и высокому настроению. Луна освещает холодный труп доктора Рагина, узника палаты № 6. Но наиболее четко мысль о родстве луны и смерти выражена в рассказе “Ионыч”, когда Старцев видит кладбищенский “мир, где так хорош и мягок лунный свет, точно здесь его колыбель”, где “веет прощением, печалью и покоем”.

Однако луна- символ многозначный. Отразившись в воде, она вызывает в душе прилив темной страсти, изменяет мироощущение, омрачает рассудок. В сумраке появляется перед Ковриным на берегу реки Черный монах, и его “бледное, страшно бледное худое лицо” могло оказаться выглянувшей из-за туч луной. Если сад был символом светлой, возвышающей человека любви, то луна толкает к запретному чувству, побуждает к неверности. В рассказе “Дама с собачкой” Гуров с Анной Сергеевной делают первые шаги навстречу друг другу, поражаясь необычному сиреневому морю с идущей по нему от луны золотой полосой. Ольга Ивановна из рассказа “Попрыгунья”, зачарованная “лунным блеском”, бирюзовым цветом “воды, какого она раньше никогда не видела”, решается на измену мужу. Неопытная Аня, героиня рассказа “Анна на шее”, делает первый шаг на пути испорченной кокетки, когда “луна отражалась в пруде”.

Ярко представить общую картину помогает и бытовая о б становка. Желая показать нищету крестьян, их тяжелую жизнь, в рассказе «Студент» писатель вводит маленькую д е таль - «дырявые соломенные крыши», - которая ярко и точно изображает ситуацию.

В использовании пейзажа проявляется отношение Чехова к своим героям. Беликов ни разу не появляется на фоне природы. Николая Ивановича Чимшу-Гималайского окружают “канавы, заборы, изгороди”. Это люди, потерявшие человеческий облик. Пока в душе доктора Старцева теплился огонек, рассказ о его жизни сопровождался описаниями природы; автор даже подарил ему любимый клен в саду. Похожий на языческого бога Ионыч больше не стоит такого подарка. Чем живее душа, чем созвучнее она существу природы. Органично вписаны в пейзаж старинной усадьбы сестры Волчаниновы, героини рассказа “Дом с мезонином”, симпатичные автору так же, как и увидевший их рассказчик, оказавшийся художником-пейзажистом. Неотделим от пейзажа в рассказе “Крыжовник” купающийся под дождем Иван Иваныч, слитность которого с природой подчеркнута движением качающихся на исходящих от него волнах белых лилий. Этому герою доверено высказывать самые близкие автору мысли.

Таким образом, предметное построение пейзажа подчиняется общим принципам использования вещи, детали в художественной системе Чехова. Она дана во временных, постоянно новых состояниях, которые она сама ежесекундно творит: облачко, которое скоро уйдет, лунный свет, отражающийся в лампадке или бутылочном осколке, ярко-желтая полоса света, ползущая по земле, блики солнца на крестах и куполах, непонятный звук, пронесшийся по степи. Чехов использует в своих произведениях пейзаж как деталь, показывающую постоянные изменения трепетного мира.

Цветовая деталь у Чехова.

Цветовая деталь играет важную роль в понимании характеров героев его рассказов, той ситуации, которая описана в рассказе. Цветовая деталь для Чехова- это и способ отражения внутреннего состояния героев, и способ характеристики героев. С помощью цветовой детали Чехов даёт читателю возможность предчувствовать дальнейшие события. Символическое значение многих деталей загадочное, позволяющее сделать оригинальные выводы.

Темные очки Беликова («Человек в футляре»)- образ точный, конкретный: темные очки отделяют человека от всего живого, гасят все краски жизни. К «темным очкам» примыкают и другие внешние детали: плащ, зонтик, теплое пальто на вате, чехольчик из серой замши для перочинного ножа; «лицо, казалось, тоже было в чехле, так как он все время прятал его в поднятый воротник».
Василий в портретном описании Беликова выделяется относительное прилагательное серый – тусклые неживой цвет, который сочетается с двумя постоянными цветовыми определениями Беликова – бледный и темный: темные очки на бледном лице.
Цветовой фон (вернее, его бесцветность) еще более усиливает значение определений: маленький, скрюченный, слабая улыбка, маленькое бледное лицо…
Однако Беликов не застывший символ, а живое лицо. И живая реакция Беликова на события дается опять-таки красками, которые сменяют привычную бледность лица. Так, получив карикатуру о «влюбленном антропосе», он делается зелёным. Зелёным, «мрачнее тучи» становится он, встретив Вареньку и ее брата, мчавшихся на велосипедах. Возмущенный Беликов «из зелёного стал белым»…

Рассказ «Ионыч» интересен отсутствием цвета. Например, Старцев потянулся к Туркиным, влюбился в их дочь. Но все остается бесцветным или темным: темные листья в саду, «было темно», «в темноте», «темный дом»…
Василий этом темном ряду встречаются и другие краски. Например, «розовая от напряжения Екатерина Ивановна играет на фортепьяно», - розовая только от физического напряжения. Голубым был конверт, в котором мать Котика прислала письмо Старцеву с просьбой приехать к ним, Туркиним. Желтый кладбищенский песок, желтые и зеленые деньги, которыми набивает карманы доктор Старцев. А в финале пухлый, кранный Ионыч и его кучер, тоже толстый, красный с мясистым затылком…

В рассказе «Шампанское» я столкнулась с интересными цветовыми деталями, введёнными в художественную систему. Цветовые детали представлены, прежде всего, в небольших, но ёмких пейзажных зарисовках. Бросается в глаза их олицетворяющий характер: «Луна и около нее два белых пушистых облачка неподвижно, как приклеенные, висели в вышине над самым полустанком и как будто чего-то ждали». У читателя возникает ощущение, что луна и два облачка упомянуты неслучайно. Жёлто-белый цвет, представленный в этих образах, соотносится с состоянием героя, усиливает напряжение сюжетного ожидания. Тем более, что дело происходит вечером, поэтому жёлто-белый цвет функционирует на фоне тёмно-синего, почти чёрного цвета, контрастно выделяясь.

В рассказе «Цветы запоздалые» в качестве цветовой детали выступает «красный ситцевый платок с желтыми цветами», в котором старуха-сваха принесла в дом Приклонских фотографическую карточку доктора Топоркова. Первоначально в контексте эпизода с визитом свахи данная деталь выглядит законченной и вполне самостоятельной и даже слегка теряется за эмоциями героев, связанными со сватовством к Марусе. Смысловая глубина этой детали открывается гораздо позже, в финале произведения, когда читатель узнает подробности трагического разрешения любви Маруси и доктора Топоркова. Красный платок с желтыми цветами – важная цветовая деталь. Красный цвет – символ любви, страсти, радости; в то же время этот цвет может выступать как символ страданий, испытаний. Желтый цвет – символ болезни, увядания. Если связать эти символические значения воедино, то получается, что нам заранее предсказан весь путь чувственных и физических переживаний Маруси после визита свахи: ощущение влюбленности и радости от любви, испытание нищетой и страдания от безответных чувств, заболевание пневмонией и физические страдания, признание Топоркову и всплеск взаимной любовной страсти, смерть от заболевания. Открыв платок, сваха положила начало душевной и физической болезням Маруси.

Не менее важна цветовая функция в пьесе «Три сестры». Например, неординарное сочетание зеленого и розового в платье Наташи. Так, о невозможности, приведенного сочетания цветов, с позиции вкуса, говорит в первом действии Ольга. Цветовую гамму одежды персонажа предвосхищает и одновременно негативно оценивает реплика Маши:
«Ах, как она одевается! Не то чтобы некрасиво, не модно, а просто жалко. Какая-то странная, яркая, желтоватая юбка с этакой пошленькой бахромой и красная кофточка».
Важным для автора здесь, вероятно, является несоответствие цветов друг другу, различные принципы создания цветообозначений, которые маркируют принадлежность трех сестер и Наташи различным уровням бытия.
«Ольга в синем форменном платье учительницы женской гимназии, все время поправляет ученические тетрадки, стоя и на ходу; Маша в черном платье, со шляпкой на коленях сидит и читает книжку, Ирина в белом платье стоит, задумавшись».
Психологически холодный и печальный, синий цвет в пьесе Чехова сопровождает жизнь, лишенную тепла, домашнего уюта, казенную жизнь. Черное платье Маши – траур не столько по умершему год назад отцу, сколько по собственной несчастливо сложившейся жизни. Белый цвет – традиционный цвет чистоты, молодости, детства.

В повести «Чёрный монах» действие связано с садом, что само по себе дол ж но говорить о многообразии красок. В начале повествования мы действительно читаем: «Такого богатства красок, как у Песоцкого, Коврину не случалось видеть нигде в другом месте». Но, как ни странно, Чехов не описывает ни одного из этих «всевозможных цветов», а указывает лишь четкую гр а ницу: «Начиная с ярко-белого и кончая черным, как сажа». Подчеркивая эти необычные для сада цвета, Чехов указыв а ет на их символическое значение. Цветовые о п ределения на протяжении всей повести представляются ск у пыми и однообразными. И только в конце произведения поя в ляются два чудесных описания крымской бухты: сине-зел е ная вода, лунный свет, «множество голубых, синих, бирюз о вых и огненных глаз». Только перед смертью Коврин увидел настоящую красоту мира. Значит", бесполезно прожита жизнь!

При создании образа степи в повести «Степь» Антон Павлович Чехов также использовал, на мой взгляд, оригинальные цветовые решения. Состояние и настроение природы в произведении очень ёмко и точно передают различные цвета, используемые писателем. В одной из начальных картин рассвета в степи динамичный пейзаж строится на активном взаимопроникновении оттенков цвета, света, температурных ощущений. Цветовые характеристики становятся главным способом обрисовки специфического облика степной природы: («загорелые холмы, буро-зелёные, вдали лиловые»), с преобладанием насыщенной жёлтой и зелёной цветовой гаммы, запечатлевающей изобилие степи – и в «ярко-жёлтом ковре» «полос пшеницы», и в «стройной фигуре и в зелёной одежде» тополя, и в том, как «зеленела густая, пышная осока». В поле зрения повествователя попадает даже цветовая микродеталь в изображении кипящей жизни степи («розовая подкладка» крыльев кузнечика).

В рассказе «Поцелуй» также есть цветовые детали, имеющие особое назначение. Одна из них связана с образом огня. "Здесь офицеры, утомленные ходьбой на гору, посидели, покурили. На другом берегу показался красный тусклый огонек, и они от нечего делать долго решали, костер ли это, огонь в окне, или что-нибудь другое: Рябович тоже глядел на огонь, и ему казалось, что этот огонь улыбался и подмигивал ему с таким видом, как будто знал о поцелуе".

Штабс-капитан Рябович немногим выше той среды, в которой живет. Его попытка предпринять что-то самостоятельное, пойти, "не выдержав беспокойства", к дому фон Раббека в надежде на еще один подарок судьбы, закончилась осознанием нереальности его мечтаний.

И "красный тусклый огонек", казавшийся Рябовичу союзником, близким и благожелательным, в финале отзывается иным: "Красная луна отражалась у левого берега; маленькие волны бежали по ее отражению, растягивали его, разрывали на части и, казалось, хотели унести...".

Таким образом, цветовая деталь играет важную роль в понимании характеров героев, той ситуации, которая описана в рассказе. Цветовая деталь для Чехова- это и способ отражения внутреннего состояния героев, и способ их характеристики. С помощью цветовой детали Чехов даёт читателю возможность предчувствовать дальнейшие события, именно поэтому можно сделать вывод, что А. П. Чехов является истинным художником слова, способным поднять цветовую гамму пр о изведения на уровень символики.

Музыкальные детали в творчестве Чехова.

Чехов- создатель таких великолепных произведений как: «Припадок», «Контрабас и флейта», «Черный монах», «Невеста» и др., в которых проявились музыкальная тема, музыкальные элементы. В них щедро разбросаны музыкальные слова, имеющие музыкальный подтекст: регенты, певчие, теноры, басы, рояли, скрипки, «фортепьяны», оркестры и др. Это наводит на мысль об особом внимании писателя к данным звукосимволам. Не зря проза Чехова так и была названа – «музыкальная проза» или «проза настроений».

В таких произведениях Чехова я заметила непосредственное влияние музыки на героев. Это и в «Черном монахе», и в «Невесте». «В скрипке Ротшильда» музыка не только воздействует на героя, но и помогает выразить то, что невозможно выразить словами. Гробовщик Яков незадолго до своей смерти всю свою тоску, все страдания души вкладывает в свою игру на скрипке, и Ротшильд вдруг понимает этого человека и сочувствует ему: «Испуганное, недоумевающее выражение на его лице мало-помалу сменилось скорбным и страдальческим.» В "Черном монахе" звуки музыки пробуждают в Коврине состояние галлюцинации: "Когда вечерние тени стали ложиться в саду, неясно послышались звуки скрипки, поющие голоса, и это напомнило ему черного монаха."

Эти и многие другие примеры показывают стремление Чехова усилить эмоциональное воздействие текста на читателя посредством звука и структуры речи персонажей. О том, что музыкальность текста действительно играла немалую роль в творчестве Чехова, он пишет и сам: «Корректуру я читаю не для того, чтобы исправлять внешность рассказа; обыкновенно в ней я заканчиваю рассказ и исправляю его, так сказать, с музыкальной стороны».

Проза Чехова чрезвычайно богата звуковыми эффектами, которые сопровождают чуть ли не каждое значительное событие или образ, становясь символическим отзвуком в нашей памяти.

Ярким примером является «звук лопнувшей струны, замирающий, печальный» в «Вишнёвом саде», или громогласную и громоподобную игру Катерины Ивановны на рояле в «Ионыче».

Подробнее остановимся на роли «музыкальной» детали в рассказе Чехова «Дама с собачкой». В начале произведения передан взгляд курортных обывателей на незнакомую женщину: «Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой». Вначале Гуров, главный герой рассказа, тоже отмечает этот внешний признак. Но постепенно автор словно приближает к нам героиню. Мы узнаем ее имя, отчество, фамилию. Перед нами раскрывается ее богатый душевный мир, жизненная драма. Познакомившись, герои не могли и предположить, что их курортный роман перерастет в сильное, глубокое чувство - любовь. Но они не могут воссоединиться. И в конце рассказа голос автора и голоса героев сливаются: «Как освободиться от этих невыносимых пут? Как? Как? Ответ на этот вопрос ни герои, ни Чехов не дают.

Как известно, Чехов избегает точного и развёрнутого определения какой-то детали, подробности сразу. Сначала это упоминание, называние, оно настраивает читателя на определённые ощущения, ассоциации, догадки, и подтверждения им возникают в рассказе несколько позже.
Когда Гуров ходил по Старо-Гончарной и около забора поджидал случая увидеть Анну Сергеевну, “он слышал игру на рояле, и звуки, которые доносились из дома Анны Сергеевны, были слабые, неясные. Должно быть, Анна Сергеевна играла”. Неясные звуки соответствуют настроению Гурова, он не прислушивается – думает и ждёт. Эта маленькая “прелестная” подробность – музицирование Анны Сергеевны – придаёт особый смысл характеристике этой женщины. Она знает, понимает музыку, ей свойственны тонкость, чувствительность. Музицирование для Анны Сергеевны – способ “ухода” от реальности в себя, возможность остаться наедине с собой, с музыкой, излить чувства, найти утешение.

Чехов достаточно часто в своих произведениях использует широко известные российскому обывателю музыкальные произведения, как инструментальные, так и вокальные. Однако встречаются эти произведения, как правило, один раз, гораздо реже - два.

Очень популярная в Москве в 1870-е - начале 1880-х годов песенка «Стрелок» (“Я хочу вам рассказать, рассказать, рассказать...”) встречается в прозе Чехова трижды.

В рассказе «Который из трёх?» (1882) эту песенку насвистывает вечером на подмосковной роскошной старинной даче статской советницы Марьи Ивановны Лангер молодой человек лет двадцати шести, барон Владимир Штраль - “миленький толстенький немец-карапузик, с уже заметной плешью на голове. Он в этом году кончил курс в университете, едет в своё харьковское именье и пришёл последний раз, проститься... Он был слегка пьян и, полулёжа на скамье, насвистывал «Стрелочка»”

Именно «Стрелочка» насвистывает барон, ожидая Надю и предвидя неизбежное объяснение. Он должен жениться, он обещал, но приехал проститься, потому что женитьба не входит в его планы. Казалось бы, положение для героя должно быть не из приятных, однако лёгкая, весёлая мелодия, которую насвистывает барон, только сильнее подчёркивает, что он нисколько не переживает, а для себя давно разрешил эту сложную и щекотливую ситуацию. На свидание он приезжает слегка пьяным, ожидает Надю, полулёжа на скамье, насвистывая весёлого «Стрелочка».

Через две недели после рассказа «Который из трёх?» Чехов написал «Ярмарку». Достоверность описания провинциального города и его обитателей, многочисленные реальные подробности ярмарочного быта свидетельствуют, что «Ярмарка» представляет собой скорее очерк, в основу которого положены действительные впечатления от поездки в “заштатный городок Воскресенск» . И в этом произведении Чехов также обращается к «Стрелочку», который был популярен не только в столице, но и в далёкой провинции. Описывая вечернее представление в балагане в “маленьком, еле видном городишке”, Чехов пишет: “Лучше всего оркестр, который заседает направо на лавочке. Музыкантов четыре. Один пилит на скрипке, другой на гармонии, третий на виолончели (с тремя контрабасовыми струнами), четвёртый на бубнах. Играют всё больше «Стрелочка», играют машинально, фальшивя на чём свет стоит” .

Только в 1884 году, когда популярность «Стрелочка» уже шла явно на спад, Чехов опять обращается к этой песенке в рассказе «Брожение умов». Уже само заглавие, предваряющее текст, обозначает и “объект” изображения, и авторскую оценку. Слишком пристальное внимание обывателей Оптимова и Почешихина к стае севших на сад скворцов собирает толпу на базарной площади города. И никто не понимает, почему собралась толпа, - то ли пожар, то ли бунт. А “толпа всё увеличивалась и увеличивалась... Бог знает, до каких бы размеров она выросла, если бы в трактире Грешкина не вздумали пробовать полученный на днях из Москвы новый орган. Заслышав «Стрелочка», толпа ахнула и повалила к трактиру”

Таким образом, музыка в рассказах Чехова - отражение невыразимого и одновременно сила, вызывающая глубоко скрытые чувства. Чехов очень любил музыку. "Все это, в сущности, грубо и бестолково. Но когда слушаешь музыку, все это, то есть, что одни лежат где-то в могилах и спят, а другая уцелела и сидит теперь седая в ложе, кажется спокойным, величественным "- писал сам Антон Павлович. Чехов считал музыку лучшим средством для отражения сложных чувств и настроений. Кроме того, он видел в музыке силу, эмоционально воздействующую на человека.

Вывод.

Развитие художественной детали - важная заслуга Чехова, он внес огромный вклад в мировую литературу. Этот прием введен в новеллистку с высоким мастерством. Чехов рисовал обыденную, будничную жизнь и добился максимального приближения к ней. Из маленьких штрихов, мазков создается красочная реалистическая картина. Читатель забывает, что перед ним текст, настолько ясно он представляет себе все описанное.

Использование Чеховым в своих произведениях музыкальных, цветовых деталей, точного пейзажа, позволяет полностью раскрыть содержание текста, несмотря на его краткость. Эти детали- важный момент в творчестве Антона Павловича.

Используемая литература.

Измайлов А. А. Чехов А. П. (1860-1904). Жизнь - личность - творчество. Биографический набросок. Изд. Сытина. М. 1916.
Мускатблит Ф. Биография Чехова (с 1860 по конец 80-х годов) в сборнике «Русская быль» - А. П. Чехов. М. 1910.
Коган П. С. А. П. Чехов, биографический очерк. Изд. «Московский рабочий». М. 1929.
Фриче В. А. П. Чехов. Биографический очерк. В кн. 1 собрания сочинений А. П. Чехова. Приложение к журн. «Огонек», 1929 (и в повторенном ГИЗом собрании сочинений Чехова. М. 1930).
Вейнберг М. (составитель). Критическое пособие. Том IV. Вып. 2. М. 1914.
Лысков И. П. Чехов в понимании критики. (Материалы для характеристики его творчества.) М. 1905. В 1914 г. книга переиздана под заголовком «К десятилетию смерти Чехова».
Покровский В. И. А. П. Чехов. М. 1907.
Покровский Н. А. П. Чехов в значении русского писателя-художника. Из критической литературы о Чехове. М. 1906.
Дерман А. Б. Творческий портрет Чехова. Изд-во «Мир». М. 1927.

Бердников Г. А. П.Чехов - М.: «Художественная литература»,1961 г.

Вермилов В. А. П.Чехов - М.: «Советский писатель», 1959г.

12).Петров С. М. История русской литературы XIX века – М.: «Просвещение», 1978г.

13).Ревякин А. И. О драматургии Чехова – М. -. «Знание», 1959г.

14). Тэн И. О методе критики и об истории литературы. – М.: «СПб», 1896г.

15). А.П. Чехов «Скрипка Ротшильда», Собрание сочинений в трех томах, том 2, М. 1994, стр. 499.

16).А.П. Чехов «Дама с собачкой» Собрание сочинений в трех томах, том третий, М. 1994, стр. 191.

17). М.Л. Семанова «Чехов – художник», М. Просвещение, 1976, с. 26

18). Корней Чуковский «О Чехове», изд. «Художественная литература.

Предварительный просмотр:

Секция «Литература»

« Роль художественных деталей в рассказах А.П. Чехова»

Фененко Алёна Игоревна

МОБУСОШ №38 г. Таганрога 10 «Б» класс

Контарева Светлана Анатольевна, учитель русского языка и литературы МОБУСОШ №38

Тезисы работы:

В данной работе рассмотрена роль художественных деталей, в том числе цветовых, пейзажных, музыкальных, в произведениях А.П.Чехова. В работе были использованы критические и исследовательские статьи Лыскова И.П. «Чехов в понимании критики», Бердникова Г.А. «А.П.Чехов», Семанова М.Л. «Чехов-художник», Тэн И. « О методе критики и об истории литературы», Ревякина А.И «О драматургии Чехова».

Актуальность темы:

Цели работы : подробно изучить отдельные произведения А.П.Чехова, исследовать их художественную структуру и выяснить, какую роль играет художественная деталь.

Задачи работы:

определить круг изучаемых рассказов А.П.Чехов;
выявить художественные детали, играющие наиболее важную роль для раскрытия образов героев и главной идеи в этих произведениях;
определить смысл данного художественного приёма и его место в образной системе произведений.

Гипотеза: по отдельной детали писатель воссоздаёт целое.

Для решения данных задач, нами использованы такие методы исследования :

анализ научной и учебной литературы;
сравнение и анализ результатов, полученных разными авторами, и систематизация результатов;
метод аналогии.

Объект исследования : рассказы А.П. Чехова «Чёрный монах», «Контрабас и флейта», « Дама с собачкой», «Хамелеон» и др.

Предмет исследования : художественные детали и их роль в произведениях А.П. Чехова.

Таким образом, расширенное использование художественной детали - важная заслуга Чехова, он внес огромный вклад в мировую литературу. Этот прием введен в новеллистку с высоким мастерством. Чехов рисовал обыденную, будничную жизнь и добился максимального приближения к ней. Из маленьких штрихов, мазков создается красочная реалистическая картина. Читатель забывает, что перед ним текст, настолько ясно он представляет себе все описанное.

Использование Чеховым в своих произведениях музыкальных, цветовых деталей, выразительного пейзажа, позволяет полностью раскрыть содержание текста, несмотря на его краткость. Деталь- важнейший элемент в творчестве Антона Павловича.

Заявка на участие в научно-практической конференции
Название секции	литература
Тема работы	Роль художественных деталей в рассказах А.П. Чехова.
Фамилия, имя участника (полностью)	Фененко Алёна
Класс	10 «Б»
Дата рождения	1995
Наименование образовательного учреждения	МОБУ СОШ № 38
Телефон участника
E-mail:
Фамилия, имя, отчество научного руководителя (полностью) и его должность	Контарева Светлана Анатольевна, учитель русского языка и литературы
Необходимое оборудование для проведения доклада	Компьютер, медиапроектор

Организация: МБОУ СОШ № 30

Населенный пункт: Свердловская область, г. Нижний Тагил

Проблемный подход к изучению литературы и литературоведческая терминологическая грамотность – требования новой школы, условия успешной сдачи ЕГЭ по литературе.

Следовательно, востребованными становятся такие виды деятельности на уроке, как комплексный и сопоставительный анализ текста. Отработать данные виды анализа на уроке в их целостности – занятие трудновыполнимое. Поэтому учителя литературы и изобретают различные блок – схемы и кластеры, как, например, «Колесо проблем» Л. Н. Песковацковой . Учитель – методист предлагает внедрять свое изобретение уже в 6, 7 классах при изучении юмористических рассказов А. П. Чехова.

Наряду с этим дедуктивным методом мы применяем индуктивные. Наблюдая за использованными автором приемами, делаем вывод об особенностях чеховского психологизма.

Так, при анализе рассказа «Ионыч» учащиеся получают задание проследить, при помощи каких приемов, оборотов речи и изобразительно – выразительных средств Чехов передает состояние своего героя.

Ребята останавливают внимание на эпизоде первой части рассказа, где Дмитрий Ионыч Старцев, познакомившись с семьей Туркиных, слушает бездарную игру Екатерины Ивановны на рояле: «Подняли у рояля крышку, раскрыли ноты, лежавшие уже наготове. Екатерина Ивановна села и обеими руками ударила по клавишам; и потом тотчас же опять ударила изо всей силы, и опять и опять; плечи и грудь у нее содрогались, она упрямо ударяла все по одному месту, и казалось, что она не перестанет, пока не вобьет клавишей внутрь рояля. Гостиная наполнилась громом; гремело все: и пол, и потолок, и мебель… Екатерина Ивановна, розовая от напряжения, сильная, энергичная, с локоном, упавшим на лоб, очень нравилась ему. После зимы, проведенной в Дялиже, среди больных мужиков, сидеть в гостиной, смотреть на это молодое, изящное и, вероятно, чистое существо и слушать эти шумные, надоедливые, но все же культурные звуки, - было так приятно, так ново…» . Пробуем назвать данный прием. Старшеклассники вспоминают о внутреннем монологе. Но учитель напоминает суть этого термина: «Внутренний монолог в его традиционной форме несколько отдаляет автора и читателя от персонажа, или, может быть, точнее: он нейтрален в этом отношении, не предполагает какой – то определенной авторской и

читательской позиции, и читатель вполне может рассматривать изображение внутреннего мира несколько со стороны, не проникаясь душевным состоянием персонажа. При этом авторский комментарий к внутреннему монологу четко отделен от самого монолога, автор знает больше, анализирует внутреннее состояние точнее, чем сам герой. Таким образом, позиция автора довольно резко обособлена от позиции персонажа, так что здесь не может быть речи о том, чтобы индивидуальности автора и героя совмещались» . Рассуждаем. Поскольку здесь нет «объективной передачи внутренней речи», а присутствует как бы «двойное авторство» повествователя и героя, способствующее авторскому сопереживанию и где-то «соглашательству» с персонажем, приходим к выводу, что это специфический чеховский прием – пример новаторства. Сообщаем, что называется он несобственно-прямая речь.

Однако, Чехов не отказывается вовсе от внутреннего монолога, излюбленного приема Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского. Просим учащихся привести пример из текста: «У всякого свои странности, - думал он. – Котик тоже странная и – кто знает – быть может, она не шутит, придет», - и он отдался этой слабой, пустой надежде, и она опьянила его» .

Анализируя сцену «На кладбище», ребята безошибочно определяют ее важность в характеристике психологии героя: здесь вскрывается его еще не утраченная романтическая сущность, проявившаяся в силе воображения. Однако от чего - то настроение Старцева резко меняется. От чего – не сказано. Это прием умолчания, о котором А. П. Чехов сообщает Суворину 1 апреля 1890 года: «Когда я пишу, я вполне рассчитываю на читателя, полагая, что недостающие в рассказе субъективные элементы он подбавит сам». В этом – удивительная чеховская интеллигентность и тактичность. Его психологизм не препарирующий, а незаметный, мягкий.

Обнаруживая уже упомянутые приемы, мы обращаем внимание на детали повествования. Например, на мысль Старцева, как бы случайно пришедшую в его голову в день сватовства: «А приданого они дадут, должно быть, немало». Фраза, которая может «пройти незамеченной», и очень важна как психологическое предварение. Она демонстрирует читателю зарождающееся в душе Старцева мещанское начало. Таким же эффектом наполнено и другое признание Старцева о жизни: «Сколько хлопот, однако!»

Окончательное духовное обнищание и деградацию героя мы наблюдаем в сцене любования денежными «бумажками». Эта психологическая деталь – впечатление, а также прием «говорящих фамилий» (замена Старцева на Ионыча) в пятой части подкрепляется метафорой «языческий бог» и эпитетами: «тяжелый, раздражительный».

Таким образом, мы приходим к выводу, что Чехов использует разные приемы психологического изображения:

Внутренний монолог,

Несобственно – прямую речь,

Умолчание,

Психологическое предварение,

Деталь – впечатление,

Прием говорящих фамилий,

Психологическую метафору,

Эти приемы и средства изобразительности входят в перечень литературоведческих терминов кодификатора содержания ЕГЭ по литературе.

Старшеклассники получают задание на дом – найти данные приемы в других рассказах А. П. Чехова.

Литература:

Есин А. Б. Психологизм русской классической литературы: Кн. для учителя. – М.: Просвещение, 1988.с.169.
Есин А. Б. Указ. сочинения. с. 167.
Обучение литературе в средней школе: метод. Пособие/Л. В. Байбородова и др. – М.: Гуманитар. изд. центр ВЛАДОС, 2008. с. 142.
Чехов А. П. Дом с мезонином и другие рассказы. – Л.: Дет. лит., 1981. с. 157.
Чехов А. П. Указ. сочин. С.161.