Евгений онегин ее сестра звалась татьяна. Ее сестра звалась татьяна

Здравствуйте уважаемые.
Продолжаем с Вами разбор "Евгения Онегина". В предыдущий раз мы с Вами остановились вот тут:
Итак....

Чуть отрок, Ольгою плененный,
Сердечных мук еще не знав,
Он был свидетель умиленный
Ее младенческих забав;
В тени хранительной дубравы
Он разделял ее забавы,
И детям прочили венцы
Друзья соседы, их отцы.
В глуши, под сению смиренной,
Невинной прелести полна,
В глазах родителей, она
Цвела как ландыш потаенный,
Не знаемый в траве глухой
Ни мотыльками, ни пчелой.
Тут у нас появляевяется впервые представитель семейства Лариных - младшая Ольга, в которую с детства влюблен Ленский, и коим прочили брак. Благо, соседи

Ольга Ларина

Она поэту подарила
Младых восторгов первый сон,
И мысль об ней одушевила
Его цевницы первый стон.
Простите, игры золотые!
Он рощи полюбил густые,
Уединенье, тишину,
И Ночь, и Звезды, и Луну,
Луну, небесную лампаду,
Которой посвящали мы
Прогулки средь вечерней тьмы,
И слезы, тайных мук отраду...
Но нынче видим только в ней
Замену тусклых фонарей.

В общем, страдал парень. Вздыхал в одиночестве при Луне. Идилия и романтизм:-) Это еще глубже подчеркивает упоминание цевницы. Это не то, о чем Вы подумали в первую секунду - это такой старинный духовой инструмент, а в данном конкретно случае этакий символ идиллической поэзии. А вот "младых восторгов первый сон" - это именно то - наверняка поллюции:-))

Цевница

Всегда скромна, всегда послушна,
Всегда как утро весела,
Как жизнь поэта простодушна,
Как поцелуй любви мила,
Глаза как небо голубые;
Улыбка, локоны льняные,
Движенья, голос, легкий стан,
Всё в Ольге... но любой роман
Возьмите и найдете верно
Ее портрет: он очень мил,
Я прежде сам его любил,
Но надоел он мне безмерно.
Позвольте мне, читатель мой,
Заняться старшею сестрой.

Ольга и Владимир
Не очень так автор хорошо отзывается об Ольге. Этакая миленькая блондинка, приятная во всех отношениях, но пустая, а значит скучная. Думаю, мало кто из девушек был бы обрадован, прочитав столь уничижительную характеристику. Впрочем, оговаривается Пушкин, что прежде он сам подобными барышнями увлекался, но они ему уже очень наскучили. Но все равно, как то даже немного обидно за Ольгу:-)

Ее сестра звалась Татьяна...
Впервые именем таким
Страницы нежные романа
Мы своевольно освятим.
И что ж? оно приятно, звучно;
Но с ним, я знаю, неразлучно
Воспоминанье старины
Иль девичьей! Мы все должны
Признаться: вкусу очень мало
У нас и в наших именах
(Не говорим уж о стихах);
Нам просвещенье не пристало
И нам досталось от него
Жеманство, -- больше ничего.

ТАДАМ! Появляется второй главный персонаж этого замечательного романа в стихах - старшая сестра Татьяна Ларина. Она была на год старше Ольги и ей должно быть около 18 лет. Пушкин отмечает. что это старинное, а значит не очень популярное в то время имя. Им редко называли дворянских девочек. Интересно, что после опубликования романа ситуация изменилась на противоположную:-)) Имя означает устроительница, учредительница, повелительница, устанавливающая, поставленная, назначенная.

Итак, она звалась Татьяной.
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью ее румяной
Не привлекла б она очей.
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Она ласкаться не умела
К отцу, ни к матери своей;
Дитя сама, в толпе детей
Играть и прыгать не хотела
И часто целый день одна
Сидела молча у окна.

Опять-таки странная вещь. Вот автор вроде бы считает, что Татьяна менее внешне привлекательна, да и вовсе "дика" чем Ольга (а кому из девушек это может понравится), но вот с первых строчек видно, что она более симпатична ему. Более интересна, более глубока, в ней есть тайна, бушующие внутри страсти.

Задумчивость, ее подруга
От самых колыбельных дней,
Теченье сельского досуга
Мечтами украшала ей.
Ее изнеженные пальцы
Не знали игл; склонясь на пяльцы,
Узором шелковым она
Не оживляла полотна.
Охоты властвовать примета,
С послушной куклою дитя
Приготовляется шутя
К приличию, закону света,
И важно повторяет ей
Уроки маминьки своей.

Но куклы даже в эти годы
Татьяна в руки не брала;
Про вести города, про моды
Беседы с нею не вела.
И были детские проказы
Ей чужды; страшные рассказы
Зимою в темноте ночей
Пленяли больше сердце ей.
Когда же няня собирала
Для Ольги на широкий луг
Всех маленьких ее подруг,
Она в горелки не играла,
Ей скучен был и звонкий смех,
И шум их ветреных утех.
Ни вышивание, ни игры, ни игрушки, а рассказы (тем более страшилки) ей более интересны. Она одиночка. Любит размышлять и следить за жизнью со стороны.

Елизавета Ксаверьевна Воронцова - один из возможных прототипов Татьяны Лариной.

Она любила на балконе
Предупреждать зари восход,
Когда на бледном небосклоне
Звезд исчезает хоровод,
И тихо край земли светлеет,
И, вестник утра, ветер веет,
И всходит постепенно день.
Зимой, когда ночная тень
Полмиром доле обладает,
И доле в праздной тишине,
При отуманенной луне,
Восток ленивый почивает,
В привычный час пробуждена
Вставала при свечах она.

Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли все;
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона и Руссо.
Отец ее был добрый малый,
В прошедшем веке запоздалый;
Но в книгах не видал вреда;
Он, не читая никогда,
Их почитал пустой игрушкой
И не заботился о том,
Какой у дочки тайный том
Дремал до утра под подушкой.
Жена ж его была сама
От Ричардсона без ума.

С. Ричардсон

Рано начала читать, благо папенька не запрещал, а маман на некоторые книги вообще смотрела благосклонно. Не знаю, правда, зачем молодой девушке Руссо, но вот с Самюэлем Ричардсоном все понятно:-) Как-никак родоначальник «чувствительной» литературы XVIII и начала XIX вв. Думаю, самым популярным дамским романом того времени была его "Кларисса, или История молодой леди"
Она любила Ричардсона
Не потому, чтобы прочла,
Не потому, чтоб Грандисона
Она Ловласу предпочла;
Но в старину княжна Алина,
Ее московская кузина,
Твердила часто ей об них.
В то время был еще жених
Ее супруг, но по неволе;
Она вздыхала о другом,
Который сердцем и умом
Ей нравился гораздо боле:
Сей Грандисон был славный франт,
Игрок и гвардии сержант.

Сэр Чарльз Градинсон
Правда тут же идет пояснение, почему именно Татьяна любила Ричардсона....Обычные женские штучки, внушенные более старшей и опытной кузиной. Московская кузина Алина, которая еще промелькнет на страницах романа впоследствии. Вообще, Московская кузина — это устойчивая сатирическая маска, соединение провинциального щегольства и манерности того времени. Но речь не о том. Алина благосклонно принимала ухаживания своего будущего мужа, но мечтала о другом - франте и гвардейце. Пусть Вас не смущает звание - в гвардии служили дворяне, просто герой ее был еще молод.
Ну и наконец, надо упомянуть, строчки "что Не потому, чтоб Грандисона / Она Ловласу предпочла » Первый — герой безукоризненной добродетели, второй — коварного, но обаятельного зла. Имена их сделались нарицательными и взяты из романов Ричардсона.
Продолжение следует...
Приятного времени суток.

В одном из российских провинциальных имений жила-была девушка… Впоследствии она так писала о себе: «От матери я унаследовала мечтательность и пытливость, от отца страстную природу, в высшей степени способность любить и ненавидеть. Я была дика и застенчива. Страстно любила свою кормилицу, которая была моей няней… Я была скрытна и несмела, с немногими сближалась, особенно с детьми своих лет. Я искала какой-то высшей чистой человеческой любви».

Это строки из воспоминаний Натальи Дмитриевны Фонвизиной, современницы А.С.Пушкина. Не правда ли, они очень напоминают откровения его героини Татьяны Лариной?
Мемуары Францевой, воспитанницы Фонвизиных, еще более подчеркивают сходство. Она приводит рассказ Натальи Дмитриевны о своей первой любви к светскому юноше, который по непонятной причине отказался от нее и уехал в Москву, после чего отчаявшаяся Наталья по настоянию родителей согласилась на неравный брак. Она говорила также, что эта история стала известна Пушкину.
И в самом деле, события, описанные в романе Александра Сергеевича Пушкина «Евгений Онегин», почти буквально воспроизводят историю первой любви и первого замужества Натальи Дмитриевны Фонвизиной, в девичестве Апухтиной, так что исследователи называют ее в числе наиболее вероятных прототипов Татьяны Лариной. Но, как ни странно, никому не приходило в голову среди близких ей людей поискать прототип самого Евгения Онегина.
О романе сложено немало легенд, существует множество предположений — и доказательных, и высказанных в качестве гипотез. Казалось бы, тема настолько изучена, что трудно предположить появление чего-то нового, неожиданного. И тем не менее…
Допустим, Александр Сергеевич Пушкин, узнав историю любви Натальи Апухтиной, действительно изобразил в своем романе именно ее. Однако литературный персонаж — всегда собирателен. Таковы и образы Татьяны Лариной и Евгения Онегина: здесь собраны черты различных людей, современников поэта, еще больше, может быть, домыслено, сочинено. И все-таки существует некий стержень, некая основа. В данном случае прототипом Татьяны выбирается вполне реальная девушка с ее романтическим характером и несчастливой любовью — Наталья Апухтина, а ее драма становится одной из главных сюжетных линий романа. Логично предположить, что прототипом Онегина вполне мог быть тот самый юноша — первая любовь Натальи. Кто же он? Ответ на этот вопрос и есть суть предполагаемой версии.
В поисках ответа я предлагаю сосредоточить внимание на следующих строках романа:

Письмо Татьяны предо мною;
Его я свято берегу,
Читаю с тайною тоскою
И начитаться не могу…

Речь явно идет о вполне реальном письме. Каким только людям ни приписывали его авторства! Не упоминалась только Наталья Апухтина. Странно, не правда ли? Ведь если, как многие считали, прототип Татьяны — Наталья, то и письмо было написано ею, причем именно тому самому юноше — предмету первой любви.
В качестве адресата иногда называют самого Пушкина, поскольку письмо находится «пред ним». Логично, но слишком прямолинейно. Наталья Апухтина, во-первых, никогда не писала Пушкину. Ее история стала известна поэту от другого лица. Во-вторых, в руках любого человека могут оказаться письма, предназначенные не ему, мало того, эти письма бывают и «свято» хранимы, и перечитываемы. Стало быть, и у Пушкина могло оказаться письмо, адресованное другому. Кстати, Татьяна писала не автору, а герою романа, от которого Пушкин недвусмысленно дистанцируется:

Как будто нам уж невозможно
Писать романы о другом,
Как только о себе самом.

Однако каким образом попал к Пушкину столь интимный документ?
Поэт называет Онегина «добрым приятелем». Давайте понимать это буквально и искать прототип Онегина среди ближайших друзей Пушкина. Потому что только очень близкий друг мог рассказать ему историю любви Натальи и оставить на сохранение ее послание.
Заметим: Пушкин читает письмо не так, как читают любовные записочки подружек приятелей, похваляющихся своими победами, — «с тайною тоскою». Читает, перечитывает, «свято бережет»! Что же за тайна связывает Пушкина с письмом и его адресатом? Прежде всего, безусловно, вспоминается история подготовки и провала заговора. Может быть, один из декабристов, близкий друг Александра Сергеевича, первая любовь Натальи Апухтиной, и оставил ему письмо? Не членство ли в тайном обществе, нежелание подвергать девушку опасности послужило причиной суровой отповеди в ответ на признание в любви? При этом истинную причину отказа он вполне мог завуалировать аргументами, вложенными Пушкиным в уста Онегина. Вспомним хотя бы весьма характерную фразу, свидетельствующую о силе и благородстве натуры героя:

Учитесь властвовать собою;
Не всякий Вас, как я, поймет…

Эти черты характера Онегина не раз подчеркиваются в романе. Сама Татьяна признает:

…В тот страшный час
Вы поступили благородно…

Даже имя Онегина — Евгений — означает в переводе с греческого «благородный», а фамилия ассоциируется с северной Онегой, означая хладнокровную рассудочность и скованность обстоятельствами.
Расшифровка имени героя не простая формальность, а важный ориентир в наших поисках. Итак, в данном случае среди друзей Пушкина мы ищем благородного, без страха и упрека, хладнокровного, мужественного человека, возможно, связанного с декабристским движением, пожертвовавшего своим личным счастьем во имя высокой цели, то есть отказавшегося от брака с Натальей Апухтиной.
Отказ есть отказ, в какой бы форме он ни был сделан. Вот что писала об этом периоде своей жизни Наталья Дмитриевна:
«Мать моя не противилась моему стремлению в монастырь, но отец и слышать не хотел о том, а отдал меня за моего двоюродного дядю восемнадцатью годами старше меня…» В костромское имение Апухтиных был приглашен Михаил Александрович Фонвизин, дальний родственник. Он приехал, некоторое время гостил и вскоре сделал Наталье предложение. Родители уговорили дочь согласиться на брак. Помните строки: «Для бедной Тани все были жребии равны»? Сыграли свадьбу, молодожены уехали в Москву. Приблизительно через полгода двоюродная сестра Натальи писала ее матери: «Она очень мила, и я нахожу, что счастье сделало ее еще красивее». Наталья, как и Татьяна, приняв свой жребий, обрела душевное спокойствие.
Нет сомнения: портрет мужа Татьяны списан с Михаила Александровича Фонвизина, генерал-майора, героя войны 1812 года. Что же в этой связи можно сказать об искомом прототипе Онегина? Если Онегин знаком с генералом, держится с ним на «ты», запросто бывает у него, естественно предположить, что прототип должен был находиться в тех же отношениях с Фонвизиным.
Встречей Онегина и Татьяны в доме ее мужа обрывается роман. Получил ли он развязку? Да полно, герои все еще любят друг друга и не скрывают этого, — можно ли считать историю законченной? Влюбленные разлучены обстоятельствами и, по логике жанра, преодолев их, должны соединиться. Что же осталось за рамками повествования? Очень многое и очень важное, о чем Пушкин писать не мог.
М.А.Фонвизин, муж Натальи Дмитриевны, состоял в Союзе спасения, Союзе благоденствия и Северном обществе, участвовал в подготовке восстания в Москве. Мы уже предположили (а литературоведение этого и не отрицает), что Онегин и, стало быть, его прототип были связаны с декабристами, — следовательно, последний являлся соратником Фонвизина. Общеизвестно, что Пушкин намеревался сделать Онегина участником декабристского движения, но позднее сжег десятую главу романа, как ранее уничтожил все, что касалось декабристов. Быть может, та же участь постигла письмо Натальи-Татьяны? Рискну все же предположить; не исключено, что, написанное по-французски и без указания адресата, оно до сих пор лежит где-то в архивах.
После 14 декабря 1825 года Михаил Александрович Фонвизин был осужден и сослан на каторгу. Вслед за ним, оставив двух малолетних детей, которые выросли и умерли, так и не увидев более своей матери, уехала в Сибирь и Наталья Дмитриевна. В ссылке прошли долгие годы. У Фонвизиной родились два мертвых ребенка, еще двое сыновей умерли в младенчестве — сказывались тяжелые условия жизни. Декабрист И.Д.Якушкин писал о ней: «Здоровье Н.Д. очень разрушилось, несколько раз она была при смерти, чем все это кончится — Бог знает…»
В 1853 году М.А.Фонвизин был амнистирован по болезни и вскоре после возвращения из ссылки умер.
А что же прототип Онегина?
Здесь-то и начинается самое интересное.
Известны тридцать два письма Натальи Дмитриевны Фонвизиной, написанные через год после смерти мужа в Сибирь… Ивану Ивановичу Пущину. В них она возвращается к истории своей первой любви: «Ваш приятель А.С. как поэт прекрасно и верно схватил мой характер пылкий, мечтательный и сосредоточенный в себе — и чудесно описал его первое проявление при вступлении в жизнь сознательную…» При этом Наталья Дмитриевна нередко называет себя… Таней. И, что не менее, а может быть, более знаменательно: И.И.Пущин в ответных письмах тоже называл Наталью Фонвизину — Таней, Танюшей!
Не странно ли? Прошло тридцать пять лет, полных трагических событий, лишений и потерь, и вдруг — поток писем с воспоминаниями о днях далекой юности… Зададим себе вопрос: почему Н.Д.Фонвизина писала именно Пущину? В отношении человека постороннего, к тому же страдающего на каторге, подобное было бы немыслимо. Писать такие письма можно только к тому, с кем тебя связывает нечто глубоко интимное и далеко еще не изжитое. Так не Пущин ли был предметом первой любви Натальи Апухтиной — любви, пронесенной сквозь годы испытаний?
О юноше, в которого была влюблена юная Наташа, мы ничего не знаем. Но стоит предположить, что им был Иван Пущин, — все становится на место. Находится логичное объяснение не только факту столь интимной переписки, но и всему, что ей предшествовало и что за ней последовало.
Среди лицеистов Большой Жанно — так прозвали И.И.Пущина друзья — слыл воплощением ума, мужества и справедливости. Стройный красавец, блестящий кавалерист, — немудрено было в него влюбиться. Однако известно, что в молодости Иван Пущин придерживался особых взглядов на брак и не торопился связывать себя семейными узами, ибо готовил себя к некой великой миссии. Шестнадцати лет от роду он стал членом Священной артели, одной из первых декабристских организаций, далее членом Союза спасения, Союза благоденствия и одним из основателей Северного общества. Пущин являлся ближайшим другом Пушкина — «другом бесценным», значит, мог довериться ему, рассказать историю Натальи и передав ее письмо. Так Наталья Апухтина и Иван Пущин превратились в Татьяну Ларину и Евгения Онегина.
Разумеется, в образе главного героя романа просматриваются черты и других современников поэта, но главный стержень здесь, без сомнения, — пущинский, от которого в Онегине и благородство, и отвага, и острый ум.
Иван Иванович Пущин как один из руководителей восстания был приговорен к смертной казни. Лишь благодаря вмешательству высокопоставленных лиц ее заменили пожизненной каторгой.
…И все-таки любовь взяла свое.
После смерти мужа Наталья Дмитриевна (к тому времени ей было уже больше пятидесяти лет) вновь поехала в Сибирь. Этот поступок вызвал всеобщее удивление, ибо никто не знал его мотивов. Наталья Дмитриевна уехала к Пущину.
В августе 1856 года по манифесту царя Александра II И.И.Пущин был амнистирован, а в мае следующего года — обвенчался с Натальей Дмитриевной. Их брак современники называли «странным». Но нам он странным уже не кажется. Ибо именно так скорее всего и закончилась бы история Татьяны Лариной и Евгения Онегина, будь дописан роман.

Родилась в дворянской семье. Отец - Дмитрий Акимович Апухтин (1768 год - 1838 год), помещик, предводитель костромского дворянства. Мать - Марья Павловна Фонви-зина (1779 год - 1842 год). Дед - Апухтин Иоаким Иванович губернатор Симбирского и Уфимского наместничества в 1783 -1784 годах, член суда над Е. И. Пугачевым.
В сентябре 1822 года вышла замуж за М. А. Фонвизина. После ареста мужа приезжает в Санкт-Петербург. Тайно переписывается с мужем. Через некоторое время уезжает в Москву, где 4 февраля 1826 года у нее родился второй сын. В апреле 1826 го-да Наталия Дмитриевна ещё раз приезжает в Санкт-Петербург. Последовала за мужем в Сибирь. Прибыла в Читу в марте 1828 года. В Чите болела. Вслед за мужем переехала в Петровский заводв 1830 году. В Петровском заводе родила двоих детей, которые умерли в раннем возрасте.
По указу от 8 ноября 1832 года М. А. Фонвизин был отправлен на поселение в Енисейск. Сначала местом их поселения был назначен Нерчинск. Родственники Фонвизиных вы-хлопотали им разрешение на Енисейск. Фонвизины прибыли в Енисейск 20 марта 1834 года. В Енисейске занималась переводами, шитьем, первой в городе начала выращивать цветы.
3 марта 1835 года Фонвизиным было разрешено переехать в Красноярск. Выехали из Енисейска не ранее декабря 1835 года. Разрешено переехать вТобольск 30 октября 1837 года, прибыли в Тобольск 6 августа 1838 года. В семье Фонвизиных воспитывались дети жителей Тобольска (Мария Францева, Николай Знаменский и др.).
В 1850 году в Тобольске добилась свидания в тюрьме с Ф. М. Достоевским, М. В. Петрашевским и другими петрашевцами. От Петрашевского узнала, что её сын Дмитрий также принадлежал к кружку петрашевцев. Оказывала пет-рашевцам помощь.
13 февраля 1853 года Фонвизину было разрешено вернуться на родину, и жить в имении брата Марьино Бронницкого уезда Московской губернии с учреждением строжайшего полицейского надзора и воспрещением въезда в Москву и Петербург.

…Тобольская колония декабристов состояла… из десяти человек, причем половина их была поселенцами, а остальные служили в различных должностях. К первым относились: Семенов С.М., Свистунов П. Н., Анненков П.В., Муравьев А.М. и доктор Вольф, а ко вторым – князь Барятинский, два брата Бобрищевы-Пушкины, фон-Визин и Краснокутский. Прибыли и расселялись они с 1836 г. по 1845 г., а покинули Тобольск пятеро: Семенов, князь Барятинский, Муравьев, Вольф и Краснокутский, из-за смерти, а остальные – в виду … высочайших повелений, или всемилостивейшего манифеста. Что касается до их судимостей, то Семенов вовсе не судился верховным судом, а по высочайшему повелению за участие в делах тайного общества был выдержан четыре месяца в крепости и выслан в [дальнюю] Сибирь «для употребления в службу» (без лишения чинов). Свистунов, Аннеков и Вольф, отнесенные верховным судом ко 2-му разряду государственных преступников, провели 10 лет на каторге, князь Барятинский (по 1-му разряду) – 13 лет, П.С. Бобрищев-Пушкин, Муравьев и фон-Визин (по 4 разряду) – 10 лет; а Краснокутский и Н.С. Бобришев-Пушкин (по 8 разряду) были сосланы предва-рительно в Якутск и Туруханск.
Старейшим из тобольских поселенцев был Михаил Александ-рович фон-Визин, отставной генерал-майор, который после каторги провел 4 года на поселении в Красноярске. Вполне обеспеченный материально братом, - который высылал ему по 2 000 руб. ассигнациями в год (кроме добавочных сумм на устройство хозяйства), - он жил там вместе с женой, последовавшей за ним в Сибирь. Фон-Визин хорошо устроился в Тобольске: купил себе небольшой дом, и, - хотя и вел жизнь скромную, - имел уже довольно обширные знакомства, благодаря прекрасным качествам характера, а также родству с генерал-губернатором [князем Петром Дмитриевичем Горчаковым]; их с женой жилище по радушию и гостеприимству было местом объединения для всех товарищей-декабристов.
Однако, добрейшие и любящие Михаил Александрович и его жена Наталья Дмитриевна, этим не довольствовались и посвящали себя оказанию помощи как бедному тобольскому населению, так и другим лицам, сосланным в Сибирь. А поэтому, они оба, - по свидетельству Дмитриева-Мамонова, - оставили в Западной Сибири самую добрую память о себе. В особенности, Наталья Дмитриевна - женщина энергичная, увлекающаяся. Она вела деятельную жизнь: с одной стороны – занималась хозяйством домашним и устроила прекрасный сад с оранжерей (где были даже ананасы), с другой – делами общественной благотворительности и воспитания приемышей… Она была замечательно умна, образована, необыкновенно красноречива, и духовно (и религиозно) развита. Наталья Дмитриевна много читала, пе-реводила и имела огромную память (помнила даже все сказки, которые в детстве рассказывала ей няня); умела так хорошо, живо и картинно все представлять, что самый простой рассказ, переданный ею, увлекал каждого из слушателей; была проста и весела в обращении, так что никто из присутствующих не чувствовал с нею никакого стеснения. Она была единственной дочерью богатого дворянина Апухтина (женатого на Марии Павловне фон-Физиной), имевшего большие поместья в Костромской губернии. В этих-то костромских [местах] и вос-питывалась поэтическая натура его дочери.

… Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Она ласкаться не умела
К отцу, ни к матери своей…
Дитя сама, в толпе детей
Играть и прыгать не хотела.
И, часто, целый день одна
Сидела молча у окна.
Задумчивость – ее подруга
От самых колыбельных дней,
Теченье сельского досуга
Мечтами украшала ей…

Когда ей исполнилось 16 лет, то к ней стало свататься много женихов, о которых она и слышать не хотела, решившись посвятить себя Богу и уйти в монастырь. Родители, узнав об этом ее желании – восстали против него и потребовали, чтобы она вышла замуж. Тогда она убежала в монастырь тайком от родителей. Однако, настигшая ее погоня возвратила ее в родительский дом. Здесь она покорилась своей участи, но с оговоркой, что ее не будут принуждать выходить замуж; она дала обещание слезно умолявшей ее матери не уходить в монастырь, пока живы родители.
Однажды, приехал к ним в деревню ее двоюродный дядя, Михаил Александрович фон-Визин, человек в высшей степени добрый, честный, умный и очень образованный. Он знал ее еще с детства и любил всегда как милую девочку; но за время, пока он не видел ее, она успела расцвести и из наивной хорошенькой девочки превратиться в красавицу, полную огня, но с оттенком грустной сосредоточенности. Михаил Александрович, будучи человеком с мягким и нежным сердцем, не устоял и пленился своей племянницей настолько, что привязался к ней страстно. Она, видя его горячую привязанность к ней, не осталась равнодушной к его чувству, тем более, что имела возможность оценить его благородное и бескорыстное сердце (он спас ее отца от разорения). Через несколько месяцев они обвенчались в их родовом имении Давыдове и вскоре переехали жить в Москву…
Там Наталья Дмитриевна должна была посещать свет. Не любя его, она тяготилась им и всячески рвалась душой к своим заветным родным полям, лесам, лугам и просторам. Однако, общение с разнородными людьми в свете выработали в ней качества, которые сформировали из нее женщину умную, глубоко понимающую свои обязанности. Это доказывает эпизод ее встречи на одном из балов с молодым человеком, который когда-то очень увлекал ее своими льстивыми уверениями и, в конце концов, горько разбил ее чистые мечты. На бале он был поражен встречей с женой заслуженного и всеми уважаемого генерала, не наивной уже девочкой, - когда-то и его самого увлекавшей, - а очаровательной женщиной, окруженной толпою поклонников. Его низкая натура проявилась еще раз тем, что он, не задумавшись, стал в число ее поклонников, рассчитывая на прежнюю ее к нему симпатию; но был уничтожен благородным и гордым ее отпором, как низкий ухаживатель за чужой женой…

…Мои успехи в вихре света,
Мой модный дом и вечера,
Что в них? Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум, и чад
За полку книг, за дикий сад…

Но я другому отдана,
Я буду век ему верна…

Однажды, один из родственников Натальи Дмитриевны (Молчанов) пришел к ней и сказал: «Наташа, знаешь, ведь ты попала в печать! Подлец Солнцев передал Пушкину твою историю и он своим поэтическим талантом опоэтизировал тебя в своей поэме «Евгений Онегин»!
Наталья Дмитриевна до конца жизни сохранила свой твердый решительный характер. Она знала, что ее муж принадлежал к тайному обществу, но не предполагала, однако, что ему грозит скорая опасность…
Когда первые главы поэмы А.С. Пушкина были опубликованы, Михаил Александрович находился уже в крепо-сти…

Кандидат филологических наук И. ГОЛУБ

Татьяна. Художник К. Рудаков. 1949 год.

Письмо Татьяны. Художник К. Рудаков. 1949 год.

Есть ли разница в таких предложениях: "Он был дворник" - "Он был дворником"? Можно ли считать их взаимозаменяемыми?

В. Куликов (г. Муром).

Вопрос читателя напомнил мне пушкинские строки из "Евгения Онегина": "Ее сестра звалась Татьяна..." Почему же эта форма сказуемого, в котором существительное стоит в именительном падеже, не врезалась в нашу память так, как другая - с творительным падежом существительного: "Итак, она звалась Татьяной"?

Великий поэт не нарушил правил грамматики: действительно, оба варианта в то время были одинаково употребительны. Правда, для нас именительный падеж в подобной конструкции кажется устаревшей формой. Сравните: "В то время был еще жених ее супруг" (мы бы сказали "был женихом"); "Нет, пускай послужит в армии, ... да будет солдат..." (Пушкин). Еще пример: "Он решил, что женитьба на Элен была бы несчастье" (Лев Толстой).

Как видите, такие формы сказуемого архаизовались.

Однако в современном русском языке все же продолжают употребляться варианты форм именного сказуемого, которые отличаются по значению: именительный падеж существительного при отвлеченной связке (быть ) подчеркивает протяженность во времени указанного признака, свойства. Сравним: Моя подруга была артистка (это ее постоянная профессия) и Она была артисткой (какое-то время, а потом стала педагогом).

Если же связка отсутствует (Пушкин - поэт ), то именное сказуемое, выраженное существительным в именительном падеже, - единственно возможная в литературном языке форма. Замена же именительного падежа творительным придает речи разговорную окраску. Например: "Давно ты здесь рыбаком?" (Тургенев); "Я снова посудником на пароходе "Пермь" (Горький).

При стилистической оценке именного составного сказуемого важно обращать внимание на тип связки. Мы рассмотрели случаи только с отвлеченной связкой. Не менее распространены конструкции с полуотвлеченными связками стать, становиться, являться, казаться, сделаться, считаться и др. В сочетании с ними существительное в современном русском языке употребляется только в творительном падеже (Он стал хирургом; Он считается опытным врачом ). Поэтому нам кажутся странными устаревшие конструкции: "Я сделался ремесленник" (Пушкин); "Ну, присядьте, вон там на стульчике, будьте гости" (Тургенев). Однако в просторечии такие формы встречаются, и художественная литература дает немало подобных примеров в речи персонажей: "А еще первые бойцы улицы считаетесь" (Горький); "Я грубиян считаюсь" (Н. Островский).

Если же писатель хочет выделить то или иное наименование, особенно малоизвестное, новое, он вправе использовать "необычную" форму именного сказуемого: "До революции это место называлось Батбах, то есть болото" (И. Эренбург); "Появилось новое зимовье, Игарка. Потом и вся местность кругом стала зваться Игарка" (А. Кожевников).

Однако, если в качестве связки употребляется знаменательный глагол (работать, жить, ходить ), - именная часть сказуемого всегда выступает в форме творительного падежа: работал помощником, жил иждивенцем, умер нищим . Эта норма установилась еще в начале XIX века: "Онегин жил анахоретом" (Пушкин); "Добрый Максим Максимыч сделался упрямым, сварливым штабс-капитаном" (Лермонтов); "С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым" (Лев Толстой).

Русский язык очень богат различными синтаксическими средствами передачи тонких смысловых и стилистических оттенков высказывания. Это прослеживается и в возможности употребления других падежных форм имени существительного в роли именного сказуемого. Например: "Мать ее... не была слишком высокого мнения об ее умственных способностях" (Тургенев); "Этот рыцарь был со страхом и с упреком" (Гончаров); "Он знал службу и всегда был при деньгах" (Лев Толстой); "Теперь года прошли. Я в возрасте ином... Сегодня я в ударе нежных чувств" (Есенин). Как видно из примеров, сфера употребления таких именных сказуемых - разговорная и художественная речь.

В стилистическом комментарии нуждаются и предложения с именным сказуемым, выраженным прилагательным в краткой и полной форме, а также в сравнительной степени. Вспомним снова Есенина: "Я усталым таким еще не был... При луне хороша одна, при солнце зовет другая... Ты меня не любишь, не жалеешь, разве я немного не красив? <...> Я с тобой не нежен и не груб..." Все эти формы именного сказуемого (полное прилагательное в творительном падеже и краткие прилагательные) указывают на временное состояние, на непостоянный признак. То же самое можно сказать и о сравнительной степени прилагательного: "Хороша была Танюша, краше не было в селе..." А полные прилагательные в роли именной части составного сказуемого называют устойчивый признак, непреходящее, вневременное качество: "Ты такая ж простая, как все, как сто тысяч других в России..." "Нездоровое, хилое, низкое, водянистая серая гладь. Это все мне родное и близкое, от чего так легко зарыдать".

Смысловые оттенки разных форм именного сказуемого очевидны: мы говорим "Я счастлив", имея в виду временное состояние, и "Я счастливый" - если удача нам сопутствует всегда. Это же значение подобным формам придают и писатели-прозаики: "Вы счастливы... Это великое слово. Впрочем, это понятно: вы молоды" (Тургенев).

Смысловое различие между полной и краткой формой прилагательного может заключаться и в том, что первая называет абсолютное качество, а вторая - относительный признак: В пятиэтажных домах низкие потолки - Для такой люстры в этой комнате потолок низок; Туфельки 20-го размера будут велики малышке .

Интересно отметить и такую особенность именного сказуемого: только при кратком прилагательном возможно употребление зависящего от него существительного в косвенном падеже: "Любви все возрасты покорны... Но юным девственным сердцам ее порывы благотворны" (Пушкин). Употребление же в такой конструкции полного прилагательного встречается лишь в просторечии: "С новой жизнью я согласный" (Шолохов); "Это я только к тебе добрый" (Горький).

В современном русском языке краткие прилагательные перестают быть продуктивной категорией в устной речи. Многие известные лингвисты еще полвека назад отмечали их книжность. Правда, Дитмар Эльяшевич Розенталь указывал, что можно выделить немало случаев, "в которых употребление обеих форм равноценно или сводится к трудноуловимым оттенкам стилистического значения" (Практическая стилистика русского языка. М., 1987. С. 138). Он назвал сочетания, в которых предпочтительна (или только единственно возможна) краткая форма прилагательного: условия неприемлемы, ответ неточен, она хороша, поступки его непредсказуемы, девочка мила, вы правы. "Настоящая мудрость немногословна" (Л. Толстой).

Кстати, чтобы не ошибаться в ударении в этой форме прилагательного, вспомните строчку Пушкина: "Безумец я! Вы правы, правы..."

Таким образом, напрашивается вывод: употребление русскими писателями интересующих нас грамматических форм помогает разобраться в стилистических оттенках тех или иных конструкций, даже подсказывает литературное произношение некоторых слов, но не всегда нужно слепо копировать распространенные в XIX веке языковые модели, потому что некоторые из них устаревают, а иные и вовсе вышли из употребления.

Итак, отвечая на вопрос читателей. Если пишется: дворник - значит, это его нынешняя профессия. Если же человек сменил занятие, то правильнее будет написать: он был дворником (сейчас освоил что-то другое).