Определившись с ответом на вопрос, что изучает наука о международных отношениях, следует поставить еще один: как мы получаем знание? Этот вопрос подразумевает размышления о методах исследования. Проблема метода является одной из наиболее важных для любой науки, ибо речь идет о том, как получать новое знание и как применять его на практике .

В самом общем значении метод может быть определен как способ достижения цели (от греческого "путь к чему-либо"). Методы научного познания представляет собой определенную последовательность действий, операций, приемов, выполнение которых необходимо для решения познавательных, теоретических и практических задач в науке; применение методов приводит либо к достижению поставленной цели, либо приближает к ней . По словам И.П.Павлова, "метод держит в руках судьбу исследования" , иными словами, результаты научной деятельности во многом зависят от того, насколько адекватным будет набор методов исследования.

Метод исследования оказывается плодотворным – то есть способствующим раскрытию существенных свойств и закономерных связей объекта – лишь тогда, когда он адекватен характеру исследуемого объекта и соответствует определенной стадии его изучения . "Поскольку плодотворность научного метода определяется тем, насколько он соответствует характеру объекта, постольку исследователь должен иметь предварительное знание об объекте, на основе которого он будет вырабатывать приемы исследования и их систему, – отмечают отечественные философы В.С.Степин и А.Н.Елсуков . – Это значит, что правильный научный метод, будучи необходимой предпосылкой истинного знания, сам вытекает и определяется уже имеющимся знанием об объекте . Такое знание должно содержать существенные характеристики объекта, а потому оно носит характер теоретического знания. Тем самым между теорией и методом устанавливается тесная взаимосвязь" . Иными словами, научный метод – это практическое применение теории, "теория в действии" .

Методы могут быть классифицированы по нескольким основаниям , например, по уровням познания (методы эмпирического и теоретического исследования); по точности предсказаний (детерминистические и стохастические, или вероятностно-статистические); по функциям, которые они выполняют в познании (систематизации, объяснения и предсказания); по предметным областям (методы, применяемые в физике, биологии, социологии, политологии и т.д.) .

Еще один возможный вариант – классификация методов исследования по уровням исследования , которому они соответствуют. В соответствии с этой классификацией методы делятся на всеобщие, общенаучные и частные (частнонаучные) .

Высший уровень – всеобщие методы (уровень методологии) – объединяет общие принципы познания и категориальный строй науки в целом. На этом уровне задается общее направление исследований, фундаментальные принципы подхода к объекту изучения, "система ориентиров познавательной деятельности" . Эти методы выделяют всеобщие принципы и дают знания о всеобщих законах развития природы, общества и мышления, которые являются в то же время и законами познания мира .

В современном научном познании особое значение приобретают так называемые общенаучные подходы , которые задают определенную направленность научного исследования, фиксируют определенный его аспект, хотя и не указывают жестко на специфику конкретных исследовательских средств. Это позволяет рассматривать их как "методологическую ориентацию" и отнести к данному методологическому уровню инструментария научного исследования.

В качестве подобного подхода к исследованию международных отношений следует отнести системный , принятый на вооружение практически всеми, за небольшим исключением, теоретическими направлениями и школами в современной ТМО. Часто системный подход рассматривают как конкретизацию диалектического принципа о всеобщей связи . В основе системного подхода лежит исследование объектов как систем. Для него характерно целостное рассмотрение определенной совокупности объектов – материальных или идеальных. При этом целостность объекта подразумевает, что взаимосвязь совокупности рассматриваемых объектов и их взаимодействие приводят к возникновению новых интегративных свойств системы, которые отсутствуют у составляющих ее объектов. Спецификой системного подхода является ориентация на изучение факторов, обеспечивающих целостность объекта как системы. Основная проблематика в рамках системного подхода формируется выявлением многообразных так называемых "системообразующих" связей, которые в первую очередь "ответственны за целостность изучаемого явления или объекта" .

Использование системного подхода способствует созданию таких теоретических построений, которые могут быть, "с одной стороны, настолько содержательными, чтобы достаточно полно отражать реальность, а с другой, настолько формальными, чтобы при их взаимном соотнесении могли обнаруживаться общие закономерности, позволяющие не только отображать, что и упорядочивать исследуемый материал и сам процесс исследования" .

Применение системного подхода дает возможность представить объект изучения в его единстве и целостности . Его нацеленность на выявление корреляций (взаимозависимость ) между взаимодействующими элементами помогает найти "правила" такого взаимодействия, или закономерностей функционирования системы. В этом состоят преимущества системного подхода . Однако следует иметь в виду, что любые достоинства могут иметь продолжение в виде недостатков. Применительно к системному подходу к последним можно отнести излишнюю формализацию, которая может привести к обеднению нашего понимания международных отношений.

Системный подход к исследованиям (и в частности изучению международных отношений) реализуется в нескольких вариантах, среди них: структурно-функциональный, по типу кибернетической модели.Что касается первого , то он ориентирует исследователя на изучение внутреннего строения системы, на выявление закономерностей процессов упорядочения элементов в системе, на анализ специфики и характера связей между элементами, с одной стороны, и на выявление особенностей функционирования систем, абстрагируясь от их субстратно-структурной основы, с другой .

Подход по принципу кибернетической модели предполагает рассмотрение системы в целом и составляющих ее элементов как гибко реагирующих на изменения системы под влиянием внешнего или внутреннего воздействия, или среды системы . Причем влияние среды может быть столь значительным, что эволюцию системы рассматривают как коэволюцию со средой . Этот вариант системного подхода акцентирует устойчивость системы перед внешним воздействием и ее "поведение" в ответ на требования или поддержку со стороны среды. Часто такой подход отождествляется с методикой "черного ящика", предполагающей абстрагирование от содержания "черного ящика", сосредоточиваясь на задаче обнаружения функциональных зависимостей между входными и выходными параметрами системы.

Специфика общенаучных методов, а также общенаучных категорий , на которых они базируются, определяется "относительным безразличием к конкретным типам предметного содержания и вместе с тем апелляцией к некоторым общим чертам" . Иными словами, они независимы от типа решаемых научных проблем и могут использоваться в различных предметных областях. Общенаучные методы разрабатываются в рамках формальной и диалектической логик. К ним относят такие, как наблюдение, эксперимент, моделирование, анализ и синтез, индукцию и дедукцию, аналогию, сравнение и т.д. .

На уровне общенаучных методов системный подход реализуется в виде общей теории систем (ОТС) , которая является конкретизацией и выражением принципов системного подхода . Одним из основоположников общей теории систем считается австрийский биолог-теоретик, иммигрировавший в США, Людвиг фон Берталанфи (1901-1972). В конце 1940-х гг. он выдвинул программу построения общей теории систем, предусматривающую формулирование общих принципов и законов поведения систем, независимо от их вида и природы составляющих их элементов и отношений между ними . Системная теория выполняет также задачи описания систем и составляющих ее элементов, объяснения взаимодействия системы и среды, а также внутрисистемных процессов, под влиянием которых происходит изменение и/или разрушение системы . В рамках системной теории разрабатываются общенаучные категории, такие как элемент, подсистема, структура, среда.

Элементы – это наименьшие единицы в рамках любой системы, из которых в свою очередь могут быть образованы отдельные ее части (как правило, в иерархически организованных системах – биологических, социальных) – подсистемы. Последние представляют собой относительно автономные, самостоятельные системы меньшего размера. "Поскольку они участвуют в осуществлении единой цели всей системы, то их функционирование и деятельность подчинены задачам общей системы и управляются ею". В то же время подсистемы осуществляют в рамках системы свои особые функции и поэтому обладают относительной самостоятельностью . Исследование элементов системы позволяет определить ее строение. Однако более важной категорией системного анализа является структура системы. В самом широком смысле последняя понимается как связь и взаимосвязь между элементами, благодаря которым и возникают новые интегративные свойства системы .

Третью группу научных методов составляют частные (частнонаучные) – методы той или иной конкретной науки. Выделение их предполагает, что применение их ограничивается только одной сферой. Причем наличие таких методов считается одним из условий признания автономности той или иной дисциплины. Однако к общественным наукам подобное требование далеко не всегда применимо. Как правило, общественные науки не имеют своего специфического метода, присущего только им. Они "заимствуют" общенаучные методы и методы других наук (и социальных и естественнонаучных), преломляя их применительно к своему объекту исследования .

Для оценки того, как развивалась рассматриваемая нами дисциплина, пожалуй, большее значение имеет иное разделение методов исследования – на "традиционные" и "научные" . Такое противопоставление появилось в результате "бихевиористской революции" 1950-х гг. и было в центре второго "большого спора" в рамках ТМО. "Модернистское", или "научное", направление настаивало на перенесении методов точных и естественных наук в социальные дисциплины, подчеркивая, что только в этом случае исследования сферы общественных отношений могут претендовать на статус "науки". "Научные" методы формировали операционно-прикладной, аналитико-прогностический подход, связанный с "формализацией, исчислением данных (квантификацией), верифицируемостью (или фальсифицируемостью) выводов и т.д." . Этот новый для дисциплины подход противопоставлялся "традиционному" историко-описательному, или интуитивно-логическому. Последний до середины ХХ в. являлся единственной основой исследований международных отношений. Традиционный подход основывался в большей степени на истории, философии и праве, делая акцент на единичном, уникальном в историческом, и в частности политическом, процессе. Сторонники традиционного подхода подчеркивали недостаточность "научных" количественных методов, необоснованность их претензий на универсальность . Так, один из наиболее ярких представителей традиционного подхода и основатель школы политического реализма Г.Моргентау отмечал, что такой феномен как власть , столь важный для понимания сущности международных отношений, "представляет собой качество межличностных отношений, которое может быть проверено, оценено, угадано, но которое не может быть измерено количественно. .. Конечно, можно и нужно определить, сколько голосов может быть отдано политику, сколькими дивизиями или ядерными боеголовками располагает правительство; но если мне потребуется понять, сколько власти имеется у политика или у правительства, то я должен буду отставить в сторону компьютер и счетную машину и приступить к обдумыванию исторических и, непременно, качественных показателей" .

"Существо политических явлений, – отмечает П.А.Цыганков, – не может быть исследовано сколь-либо полно при помощи только прикладных методов. В общественных отношениях вообще, а в международных отношениях в особенности, господствуют стохастические процессы, не поддающиеся детерминистским объяснениям. Поэтому выводы социальных наук, в том числе и науки о международных отношениях, никогда не могут быть окончательно верифицированы или фальсифицированны. В этой связи здесь вполне правомерны методы "высокой" теории, сочетающие наблюдение и рефлексию, сравнение и интуицию, знание фактов и воображение. Их польза и эффективность подтверждается и современными изысканиями, и плодотворными интеллектуальными традициями" . Иными словами, противопоставление "модернистских" методов "традиционным " неправомерно. Ощущение их дихотомии появилось в силу того, что они внедрялись в исследования международных отношений исторически последовательно. Однако следует признать, что они дополняют друг друга и без такого комплексного подхода к выбору инструментария исследования любые наши теоретические построения обречены на неудачу. В этом смысле, наверное, следует считать излишне категоричными утверждения о том, что основным недостатком нашей дисциплины является то, что процесс превращения науки о международных отношениях в прикладную затянулся. "Процесс развития науки является не линейным, а, скорее, обоюдным, – пишет П.А.Цыганков. – Происходит не превращение ее из историко-описательной в прикладную, а уточнение и коррекция теоретических положений через прикладные исследования (которые, действительно, возможны лишь на определенном, достаточно высоком этапе ее развития) и "возвращение долга" "прикладникам" в виде более прочной и операциональной теоретико-методологической основы .

Внедрение в исследования международных отношений "научных" методов представляло собой "усвоение многих релевантных результатов и методов социологии, психологии, формальной логики, а также естественных и математических наук" . Все это сделало исследовательский инструментарий гораздо более широким и породило своеобразный "методический взрыв" . При этом в формировании современных представлений о характере международных отношений все более заметную роль стали играть прикладные проекты. "Выдвижение прикладных исследований "на передний край" изучения международных отношений, – отмечает К.П.Боришполец, – обусловило обращение широкого круга специалистов к особому научному инструментарию, ориентированному на сбор эмпирической информации, количественные методы ее обработки, подготовку аналитических выводов в форме прогностических предположений" . В научный оборот исследований международных отношений органично вошли междисциплинарные методики прикладного анализа . Последние предполагают, прежде всего, сумму процедур сбора и обработки эмпирического материала. В анализе международных отношений прочное место заняли такие методы социологического и политологического сбора данных, как, например, опрос и интервьюирование; достаточно прочное место заняли методики контент-анализа, ивент-анализа и когнитивного картирования .

Первые разработки контент-анализа связаны с именем Г.Лассуэлла и работами его школы в Стэнфордском университете . В самом общем виде эта методика рассматривается как систематизированное изучение содержания текста, выявление и оценка характеристик текстового материала "с целью дать ответ на вопрос, что хочет подчеркнуть (скрыть) его автор" . Выделяют несколько стадий применения данной методики: структуризация текста, обработка информационного массива при помощи матричных таблиц, квантификация информационного материала . Самым распространенным способом оценки содержания исследуемого текста является подсчет частоты употребления смысловой единицы анализа – это количественный, или частотный, вариант контент-анализа. Выделяют также и качественный вид контент-анализа , который ориентирован не на непосредственное количественное измерение смысловых единиц информационного массива, а на "учет сочетания качественных и количественных показателей", характерных для них .

Ивент-анализ , или событийный анализ , является одним из самых распространенных методик прикладного анализа международных отношений. Он основан "на слежении за ходом и интенсивностью событий и целью определения основных тенденций эволюции обстановки в отдельных странах и на международной арен е" . Суть методики можно выразить формулой: "кто говорит или делает, что, по отношению к кому и когда" . Применение методики включает: составление информационного банка данных, расчленение этого массива на отдельные единицы наблюдения и их кодировку, соотнесение выделенных фактов и явлений с принятой в связи с задачами проекта системой сортировки .

Методика когнитивного картирования нацелена на анализ восприятия международной ситуации лицами, принимающими решения. Эта методика зародилась в рамках когнитивной психологии, концентрирующей свое внимание "на особенностях организации, динамики и формирования знаний человека об окружающем его мире" . Центральным понятием когнитивной психологии выступает "схема" (карта), представляющая собой "графическое изображение имеющегося в сознании человека плана (стратегии) сбора, переработки и хранения информации ", являющегося основой его представлений о прошлом, настоящем и вероятном будущем . Применение методики когнитивного картирования предполагает выявление основных понятий, которыми оперирует лицо, принимающее решение; установление между ними причинно-следственных связей, а также оценку значимости и "плотности" этих связей" .

Все рассмотренные выше методики нацелены на разработку прогностических возможностей в рамках науки о международных отношениях и тем самым усиления ее прикладного характера . Часто эти методики имеют самостоятельное значение, однако возможно их сочетание с различными математическими средствами и системным моделированием. Сущность последнего заключается в том, что оно является таким способом оперирования объектом, который состоит в замещении оригинала моделью, находящейся в определенном объективном соотношении с непосредственно познаваемым объектом . Обычно выделяют три последовательных этапа моделирования: логико-интуитивный анализ, формализация и квантификация. "Соответственно выделяются и три класса моделей: содержательные, формализованные и квантифицированные" . Первый этап моделирования представляет собой по существу традиционную исследовательскую практику, когда ученый использует свои знания, логику и интуицию для создания модели изучения международного явления. На втором этапе происходит формализация содержательной модели – переход от преимущественно дескриптивной к преимущественно матрично-графической. Решение задачи выделения тенденций изменения международных ситуаций возможно на третьем этапе моделирования – квантификации .

Сомнения относительно возможности строгой формализации и квантификации явлений международной жизни существовали всегда. Однако на современном этапе развития науки о международных отношениях перспективы моделирования оцениваются "с умеренным оптимизмом" . Пожалуй, сейчас уже никто не будет категорично настаивать на выводе Н.Винера о том, что "гуманитарные науки – убогое поприще для новых математических методов" . Применение математических средств при проведении прикладного анализа международных отношений составляет самостоятельную проблему .

Рассмотрение прикладных методик анализа международных отношений подталкивает к разделению методов исследования в зависимости от того, на какой стадии исследования они используются (методы сбора материала, его обработки и упорядочения, теоретического обоснования, доказательства, или иначе, методы, применяемые на стадии эмпирического, теоретического исследования и стадии построения научной теории).

Особо следует остановиться на децизионном методе , предполагающем концентрацию внимания исследователя на изучении процесса принятия внешнеполитических решений. Сейчас этот метод, первоначально разработанный для анализа процессов во внешней политике, широко используется и в политологии. Применительно к исследованиям международных отношений он ориентирован на изучение процесса выработки и реализации внешнеполитических решений и призван помочь выявить его сущность. Для любого исследователя исходным пунктом анализа является внешнеполитическое решение, и важно определить, какие переменные обусловили его принятие. Применение децизионного метода можно сравнить с "декомпозицией" многоэтапных ситуаций, составляющих процесс принятия решений. В процессе реализации метода исследователь должен сконцентрировать свое внимание на четырех "узловых моментах": центры принятия решений, процесс принятия решений, само политическое решение и, наконец, его реализация . Применение децизионного метода предполагает определение круга ключевых "игроков", или лиц, принимающих решения, а также оценки роли каждого из них. Если речь идет о важных внешнеполитических решениях, то внимание будет уделяться высшему политическому руководству страны (глава государства и его советники, министры иностранных дел, обороны и т.д.). Следует также учитывать, что каждый из обозначенных лиц имеет свой штат помощников, участвующих в процессе получения и обработки информации. Анализ круга лиц, принимающих решения, требует со стороны исследователя также внимания к их личностным и ролевым характеристикам.

На основе общего подхода было разработано несколько моделей анализа процесса принятия внешнеполитических решений . В основе первой модели – рационального выбора – лежит понимание процесса принятия решений как рационального, т.е. предполагающего максимизацию целей при минимизации затрачиваемых средств. Модель предполагает, что процесс внешнеполитического целеполагания зиждется на объективных и незыблемых национальных интересах, а лицо, принимающее решения, располагает всей необходимой совокупностью информации для оценки всех возможных альтернатив действия и способен избрать оптимальный вариант действия. На практике реализация такой модели невозможна .

В "поведенческой модели " анализа процесса принятия внешнеполитических решений акцент делается на индивидуальных особенностях когнитивного процесса лиц, принимающих решения, подчеркивается, что поведение политиков во многом зависит от их видения реальности. Результаты подобного исследования используются для прогнозирования поведения лиц, принимающих решения, в той или иной ситуации .

Еще одна модель отводит ключевую роль бюрократии (так называемая бюрократическая модель политики ). Внешнеполитические решения, согласно этой модели, –результат торга и "противоборства" различных бюрократических структур, стремящихся к реализации своих интересов. В этом случае все другие "игроки", включая парламентские институты и общественность, – не более чем статисты .

"Плюралистическая модель" исходит из того, что процесс принятия решений носит во многом хаотический характер. Общественность могла бы иметь гораздо большее влияние на него, однако ее влияние реализуется через борьбу организованных "групп интересов". Общество гетерогенно, и конфликт различных интересов внутри общества неизбежен. При этом акцентируется, что в процесс выработки важнейших решений вовлечен лишь немногочисленный круг лиц и институтов, общественность же по большей части является "сторонним наблюдателем". Окончательное решение в сфере политики – это результат "борьбы" между различными "группами интересов" .

Модель "организационного поведения" предполагает, что решения принимаются различными правительственными структурами, функционирующими в соответствии со своими устоявшимися рутинными процедурами принятия решений (стандартными операционными процедурами). Последние включают процедуры сбора, обработки и передачи информации и позволяют стандартизировать решение сложных, но повторяющихся рутинных вопросов. Можно сказать, что это позволяет справляться с проблемами, не принимая решения в каждом конкретном единичном случае – решение это "запрограммировано" стандартными операционными процедурами. Иными словами, жизнь каждой "организации" (правительственной структуры) обладает собственной логикой. Процесс принятия решений оказывается фрагментированным, а окончательное решение – результатом взаимодействия разных по возможностям оказывать влияние структур .

Все перечисленные выше модели концентрируют свое внимание на внутреннем государственном механизме принятия внешнеполитических решений. Однако нельзя забывать и о том, что процесс выработки внешнеполитического курса всегда "помещен" в определенный внешний контекст, влияние внешних факторов столь же сильно. "Транснациональная модель" анализа внешней политики предполагает учет влияния внешней среды – глобального экономического, социального и культурного контекста внешней политики любого государства. Получили распространение и другие модели: такие как, например, модель элитизма, демократической политики и др. .

Еще один достаточно распространенный метод изучения процесса принятия решений в рамках науки о международных отношениях связан с теорией игр . Последняя строится на теории вероятностей и распространяет понятие "игра" на все виды человеческой деятельности. Теория игр представляет собой конструирование моделей анализа или прогнозирования различных типов поведения акторов. Канадский исследователь Ж.-Р.Дерриенник рассматривает теорию игр как "теорию принятия решений в рисковой ситуации или, иначе говоря, как область применения модели субъективно рационального действия в ситуации, когда все события являются непредсказуемыми" . В рамках данной модели поведение лица, принимающего решения, анализируется в его взаимоотношениях с другими "игроками", преследующими ту же цель. "При этом задача состоит не в описании поведения игроков или их реакции на информацию о поведении противника, а в нахождении наилучшего из возможных вариантов решения для каждого из них перед лицом прогнозируемого решения противника" .

МАТЕМАТИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ В МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ. МАТЕМАТИЧЕСКИЕ И ПРИКЛАДНЫЕ РАСЧЕТЫ ПОВТОРА РЕВОЛЮЦИОННЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ «ЦВЕТНЫХ СЦЕНАРИЕВ» В СОДРУЖЕСТВЕ НЕЗАВИСИМЫХ ГОСУДАРСТВ

Международные отношения - составная часть науки, включающей дипломатическую историю, международное право, мировую экономику, военную стратегию и множество других дисциплин, которые изучают различные аспекты единого для них объекта. Особое значение имеет для нее «теория международных отношений», под которой, в данном случае, понимается совокупность множественных концептуальных обобщений, представленных полемизирующими между собой теоретическими школами и составляющих предметное поле относительно автономной дисциплины. В этом смысле «теория международных отношений» является одновременно и очень старой, и очень молодой. Уже в древние времена политическая философия и история ставили вопросы о причинах конфликтов и войн, о средствах и способах достижения порядка и мира между народами, о правилах их взаимодействия и т.п., - и поэтому она является старой. Но в то же время она является и молодой - как систематическое изучение наблюдаемых феноменов, призванное выявить основные детерминанты, объяснить поведение, раскрыть типичное, повторяющееся во взаимодействии международных факторов. Цыганков П.А. Теория международных отношений: учебник/ П.А. Цыганков. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Гардарики, 2007. - 557 с.

Сфера международных отношений подвижная и постоянно меняющаяся. Сейчас, в период всемирной глобализации, интеграции и, в то же время, регионализации количество и разнообразие участников международных отношений значительно возросло. Появились транснациональные акторы: межправительственные организации, транснациональные корпорации, международные неправительственные организации, религиозные организации и движения, внутриполитические регионы, международные преступные и террористические организации. Вследствие этого международные отношения стали сложнее, стали еще более непредсказуемыми, труднее стало определять истинные, действительные цели и интересы их участников, вырабатывать государственную стратегию и формулировать государственные интересы. Поэтому в настоящее время важно уметь анализировать и оценивать события в области международных отношений, видеть цели их участников, расставлять приоритеты. Для этого необходимо изучать международные отношения. В процессе изучения играют немалую роль методы изучения, их достоинства и недостатки. Поэтому тема «Математические методы в международных отношениях. Математические и прикладные расчеты революционных возможностей «цветного сценария» в Содружестве независимых государств» является актуальной и современной.

В данной работе был применен прогностический метод, который во многом помог построить цепь логически завершенных выводов исследования вероятности повтора «цветных революций» в странах СНГ. Поэтому, целесообразным для начала, будет рассмотрение и определение понятия данного метода.

В международных отношениях существуют как относительно простые, так и более сложные прогностических методы. К первой группе могут быть отнесены такие методы, как, например, заключения по аналогии, метод простой экстраполяции, дельфийский метод, построение сценариев и т.п. Ко второй - анализ детерминант и переменных, системный подход, моделирование, анализ хронологических серий (ARIMA), спектральный анализ, компьютерная симуляция и др. Дельфийский метод подразумевает собой систематическое и контролируемое обсуждение проблемы несколькими экспертами. Эксперты вносят свои оценки того или иного международного события в центральный орган, который проводит их обобщение и систематизацию, после чего вновь возвращает экспертам. Будучи проведена несколько раз, такая операция позволяет констатировать более или менее серьезные расхождения в указанных оценках. С учетом проведенного обобщения эксперты либо вносят поправки в свои первоначальные оценки, либо укрепляются в своем мнении и продолжают настаивать на нем. Изучение причин расхождений в оценках экспертов позволяет выявить незамеченные ранее аспекты проблемы и зафиксировать внимание как на наиболее (в случае совпадения экспертных оценок), так и наименее (в случае их расхождения) вероятных последствиях развития анализируемой проблемы или ситуации. В соответствии с этим и вырабатывается окончательная оценка и практические рекомендации. Построение сценариев - этот метод состоит в построении идеальных (т.е. мыслительных) моделей вероятного развития событий. На основе анализа существующей ситуации выдвигаются гипотезы, - представляющие собой простые предположения и не подвергаемые в данном случае никакой проверке, - о ее дальнейшей эволюции и последствиях. На первом этапе производится анализ и отбор главных факторов, определяющих, по мнению исследователя, дальнейшее развитие ситуации. Количество таких факторов не должно быть чрезмерным (как правило, выделяют не более шести элементов), с тем чтобы обеспечить целостное видение всего множества вытекающих из них вариантов будущего. На втором этапе выдвигаются (базирующиеся на простом «здравом смысле») гипотезы о предполагаемых фазах эволюции отобранных факторов в течение последующих 10, 15 и 20 лет. На третьем этапе осуществляется сопоставление выделенных факторов и на их основе выдвигается и более или менее подробно описывается ряд гипотез (сценариев), соответствующих каждому из них. При этом учитываются последствия взаимодействий между выделенными факторами и воображаемые варианты их развития. Наконец, на четвертом этапе делается попытка создать показатели относительной вероятности описанных выше сценариев, которые с этой целью классифицируются (совершенно произвольно) по степени, их вероятности.3. Хрусталев М.А. Системное моделирование международных отношений. Автореферат на соискание ученой степени доктора политических наук. - М., 1992, с. 8, 9. Понятие системы (системный подход) широко используется представителями самых разных теоретических направлений и школ в науке о международных отношениях. Его общепризнанным преимуществом является то, что оно дает возможность представить объект изучения в его единстве и целостности, и, следовательно, способствуя нахождений корреляций между взаимодействующими элементами, помогает выявлению «правил» такого взаимодействия, или, иначе говоря, закономерностей функционирования международной системы. На основе системного подхода ряд авторов отличают международные отношения от международной политики: если составные частя международных отношений представлены их участниками (акторами) и «факторами» («независимыми переменными» или «ресурсами»), составляющими «потенциал» участников, то элементами международной политики выступают только акторы. Моделирование - метод связан с построением искусственных, идеальных, воображаемых объектов, ситуаций, представляющих собой системы, элементы и отношения которых соответствуют элементам и отношениям реальных международных феноменов и процессов. Рассмотрим такой вид данного метода, как - комплексное моделирование Там же - построение формализованной теоретической модели, представляющей собой тринарный синтез методологического (философская теория сознания), общенаучного (общая теория систем) и частно-научного (теория международных отношений) подходов. Построение осуществляется в три этапа. На первом формулируются «предмодельные задачи», объединяемые в два блока: «оценочный» и «операциональный». В этой связи анализируются такие понятия, как «ситуации» и «процессы» (и их виды), а также уровень информации. На их основе строится матрица, представляющая собой своего рода «карту», призванную обеспечить исследователю выбор объекта с учетом уровня информационной обеспеченности.

Что касается операционального блока, то главное здесь состоит в выделении на основе триады «общее-особенное-единичное» характера (типа) моделей (концептуальная, теоретическая и конкретная) и их форм (вербальная или содержательная, формализованная и квантифицированная). Выделенные модели также представлены в виде матрицы, являющей собой теоретическую модель моделирования, отражающую его основные стадии (форма), этапы (характер) и их соотношение.

На втором этапе речь идет о построении содержательной концептуальной модели как исходной точке решения общей задачи исследования. На основе двух групп понятий - «аналитической» (сущность-явление, содержание-форма, количество-качество) и «синтетической» (материя, движение, пространство, время), представленных в виде матрицы, строится «универсальная познавательная конструкция - конфигуратор», задающая общие рамки исследования. Далее, на базе выделения вышеуказанных логических уровней исследования всякой системы отмеченные понятия подвергаются редукции, в результате которой выделяются «аналитические» (сущностная, содержательная, структурная, поведенческая) и «синтетические» (субстратная, динамическая, пространственная и временная) характеристики объекта. Опираясь на структурированный таким образом «системный ориентированный матричный конфигуратор», автор прослеживает специфические особенности и некоторые тенденции эволюции системы международных отношений.

На третьем этапе проводится более детальный анализ состава и внутренней структуры международных отношений, т.е. построение ее развернутой модели. Здесь выделяются состав и структура (элементы, подсистемы, связи, процессы), а также «программы» системы международных отношений (интересы, ресурсы, цели, образ действий, соотношение интересов, соотношение сил, отношения). Интересы, ресурсы, цели, образ действий составляют элементы «программы» подсистем или элементов. Ресурсы, характеризуемые как «несистемообразующий элемент», подразделяются автором на ресурсы средств (вещно-энергетические и информационные) и ресурсы условий (пространство и время).

«Программа системы международных отношений» является производной по отношению к «программам» элементов и подсистем. Ее системообразующим элементом выступает «соотношение интересов» различных элементов и подсистем друг с другом. Несистемообразующим элементом является понятие «соотношение сил», которое более точно можно было бы выразить термином «соотношение средств» или «соотношение потенциалов». Третьим производным элементом указанной «программы» является «отношение» понимаемое автором как некое оценочное представление системы о себе и о среде.

Вместе с тем было бы неверным преувеличивать значение системного подхода и моделирования для науки, игнорировать их слабые стороны и недостатки. Главным из них является, как это ни кажется парадоксальным, тот факт, что никакая модель - даже самая безупречная в своих логических основаниях - не дает уверенности в правильности сделанных на ее основе выводов. Это, впрочем, признает и сам автор рассмотренной выше работы, когда говорит о невозможности построения абсолютно объективной модели системы международных отношений. Добавим, что всегда существует определенный разрыв между сконструированной тем или иным автором моделью и действительными источниками тех выводов, которые формулируются им об исследуемом объекте. И чем более абстрактной (то есть чем более строго логически обоснованной) является модель, а также чем более адекватными реальности стремится сделать ее автор свои выводы, тем шире указанный разрыв. Иначе говоря, существует серьезное подозрение, что при формулировании выводов автор опирается не столько на построенную им модельную конструкцию, сколько на исходные посылки, «строительный материал» этой модели, а также на другие, не связанные с ней, в том числе и «интуитивно-логические» методы. Отсюда и весьма неприятный для «бескомпромиссных» сторонников формальных методов вопрос: могли ли быть сформулированы без модели те (или подобные им) выводы, которые появились как результат модельного исследования? Значительное несоответствие новизны подобных результатов тем усилиям, которые предпринимались исследователями на основе системного моделирования, заставляют считать, что утвердительный ответ на указанный вопрос выглядит весьма обоснованным.

Что касается системного подхода в целом, то его недостатки являются продолжением его достоинств. В самом деле, преимущества понятия «международная система» настолько очевидны, что его используют, за небольшими исключениями, представители всех теоретических направлений и школ в науке о международных отношениях. Однако, как справедливо подметил французский политолог М. Жирар, мало кто точно знает, что оно означает в действительности. Более или менее строгий смысл оно продолжает сохранять для функционалистов, структуралистов и системников. Для остальных же - это чаще всего не более чем красивый научный эпитет, удобный для украшения плохо определенного политического объекта. В результате данное понятие оказалось перенасыщенным и девальвировалось, что затрудняет его творческое использование.

Соглашаясь с негативной оценкой произвольной трактовки понятия «система», подчеркнем еще раз, что это вовсе не означает сомнений в плодотворности применения как системного подхода, так и его конкретных воплощений - системной теории и системного анализа - к исследованию международных отношений.

Роль прогностических методов международных отношений трудно переоценить: ведь в конечном счете и анализ, и объяснение фактов нужны не сами по себе, а ради составления прогнозов возможного развития событий в дальнейшем. В свою очередь, прогнозы составляются с целью принятия адекватного международно-политического решения. Важную роль в этом призван играть анализ процесса принятия решения партнера (или противника).

Таким образом в моей работе был проделан анализ возможности повтора «цветного сценария» в странах СНГ при помощи построения табличной матрицы, в которой в свою очередь, представлены критерии ситуаций в данный момент в данном государстве СНГ. Необходимо отметить, что балл оценивания критериев ситуаций был равен 5, так как в странах бывшего Советского Союза остается неизменной тенденция сравнения по системе выше 5 баллов, в связи с чем, автором и была предложена 5-балльная шкала, в качестве оценщиков было предложено около 100 человек, граждан стран СНГ, которые по системе анкетирования и социального опроса, отвечали на предложенные вопросы (критерии) по Internet (социальные сети: Facebook, Одноклассники и др.).

В таблице представлено 7 критериев, которые наиболее могут повлиять на вероятность повтора революций в данном регионе: слабость государства, слабость органов правопорядка, раскол элит, распространение антивластной утопии, внешнее давление, конфронтационная агитация и пропаганда, активность масс. Предложены участники Содружества Независимых Государств по индивидуальному признаку, а так же по региональному признаку высчитан средний балл наибольшей вероятности повтора.

Как видно из таблицы, приближенный к максимальному баллу - 4 имеется у Украины, в которой и по нынешнее время остается острой ситуация с проблемой слабости политического устройства, в результате чего идеи антивластной утопии приближены к 4 баллам, что подтверждает плачевную ситуацию в данном государстве. Говоря о внешнем давлении, то участники социального опроса дали максимальный балл - 5, представляющий собой - полное отсутствие самоопределения, зависимости от внешнего влияния и беспомощности данного государства от иностранных вмешательств и вливаний им же финансовых инвестиций. Раскол элит так же является немаловажной проблемой данной зоны, так ка по графику было отмечено 5 баллов, т.е. на данный момент Украина разделена на несколько частей, расколотые элиты диктуют свои идеи ведения политики, что несомненно ставит государство в одно из бедных стран мира на сегодняшний день. Средний балл опасности повторения «цветных революций» составил 4.

Далее на рассмотрении проблематика нашей страны - Кыргызстан, которому участниками опроса был определен максимальный балл - 5 среди всех участниц стран СНГ, при сравнении с соседним Таджикистаном, наше государство имеет военно-экономические, политико-экономические слабые стороны, мешающие нашей стране быть на шаг впереди соседних республик. Не смотря на приближенный к минимальному баллу - 2 конфронтационную агитацию и пропаганду, остальные критерии приближены в большинстве своем к - 4, получается, что в данный момент ситуация после двух революций, не дало никаких уроков и последствия были бессмысленны. Средний балл вероятности повтора революций в нашей республике составил 3,6.

Однако, на всю парадоксальность, ситуация в Таджикистане остается не из наилучших, при сравнении с той же Грузией, которая так же потерпела две «цветные революции», в Таджикистане имеются социально-экономические, политические слабые стороны, зашкаливающий уровень безработицы demoscope.ru/weekly/2015/0629/barom07.php в данной стране вынуждает граждан уезжать на заработки в Россию (в том числе имеется проблема наркотрафика, преступной деятельности эктремистских группировок, опасность религиозного экстремизма, клановость). В Таджикистане средний балл составил - 3, 4.

Туркменистан - одна из «закрытых» стран бывшего СССР, на сегодняшний день стоит на последнем месте, средний балл повторения «цветного сценария» которого составил всего - 1,7. Говорит ли данный результат о том, что государство является засекреченным в своих экономических, политических и военных вопросах или же на самом деле, данное государство является одним из процветающих в данное время, решает каждый сам. Даже сравнивая тот же Узбекистан (3 балла) по вопросам внешней помощи, Туркменистан имеет 2 балла, подтверждающий, что данная страна существует в наибольшей степени «сама по себе», обеспечивая свой народ и государственность своими усилиями. Таким образом, занимая последнее место в данном списке.

международный цветной революция государство

Работа включат в себя график среднего коэффициента повтора «цветных революций» странах СНГ по индивидуальному признаку, т.е. если табличная матрица показывает, как была выполнена оценочная работа по определенным критериям, то график позволяет увидеть всю ситуацию данной проблематики, где имеется наибольший коэффициент повтора «цветного сценария», а где - наименьший. Из чего выходит, что самая высокая вероятность повтора (по индивидуальному признаку) на Украине - 4 балла, а наименьшая в Туркменистане и Узбекистане - около 2 баллов.

Однако, если самой большой опасностью повтора революций обладает Украина (4 балла), то по делению на региональные признаки, наибольший средний балл имеется у стран так называемого Закавказья (Азербайджан, Грузия, Армения) - 2,9, по сравнению с Восточной Европой, которая имеет 2,8 баллов, Центральная Азия имеет - 2,7 баллов, что ставит наш регион на последнее место по возможности повтора «цветного сценария», несмотря на разницу в 0,1 балл сравнительно остальных регионов СНГ.

Совокупность экономических (безработица, низкая заработная плата, низкая производительность труда, неконкурентоспособность отрасли), социально-медицинских (инвалидность, старость, высокий уровень заболеваемости), демографических (неполные семьи, большое количество иждивенцев в семье), образовательно-квалификационных (низкий уровень образования, недостаточная профессиональная подготовка), политических (военные конфликты, вынужденная миграция), регионально-географических (неравномерное развитие регионов), религиозно-философских и психологических (аскеза, как образ жизни, юродство) причин вынуждает страны Закавказья стоять на первом месте по уровню отсталости и бедности регионов стран СНГ, что непременно приводит к вероятности повтора революционных ситуаций в данном регионе. Недовольство гражданского общества, несмотря на диктатуру некоторых государств центрально-азиатского региона (Узбекистан, Туркменистан), может выплеснуться путем тщательного внешнего спонсирования и инвестиционных влияний и специально подготовленной оппозицией молодежи, несмотря на чрезмерную демократию, по мнению автора, в таких странах, как Кыргызстан, Украина вероятность повтора революций действительно высока, так как последствия прошедших «цветных революций» ничем не оправдана и итоги не привели к каким-либо значительным изменениям, кроме того, что поменялись лишь «верхи» власти.

Подводя итог, данный раздел во многом помог раскрыть суть темы «Общие и специфические черты «цветных революций» в странах СНГ», проведенный метод прикладного и математического анализа привел к выводу о вероятности повтора «цветных революций», если не применить меры по предотвращению данных конфликтных ситуаций и в корне не изменить вопросы бедности в Восточной части Европы, не отрегулировать конфликты на межнациональном уровне в Азербайджане, Армении и Грузии и не прекратить проблему клановости и семейственности в Центральной Азии.

1

Математическая статистика и теория вероятностей в современных экономических условиях все больше интегрируется с повседневной жизнью. Все знания и опыт, полученные при изучении статистики и теории вероятностей служат основой для подготовки высококвалифицированных кадров. Можно утверждать, что методы математической статистики и теории вероятностей являются одним из основных в описании состояния экономики как на микро, так и на макроуровне. Теория вероятностей является основой вероятностно-статистических методов принятия решений в управлении. В связи с этим, применение теории вероятностей является актуальным почти во всех сферах экономики. Одним из наиболее ярких примеров является банковская система, а именно система кредитования физических и юридических лиц. Методы, применяемые в теории вероятностей, выявляют все допустимые ситуации, возникающие в системе кредитования. Это позволяет обосновать все вероятностные направления развития банковской системы, используя набор инструментов характерных этой системе.

методы теории вероятностей

математическая модель

принятие решений

банковская система

процентная ставка

1. Долгополова А.Ф. Моделирование стратегии управления в социально-экономических системах с использованием Марковских процессов / А.Ф. Долгополова // Вестник АПК Ставрополья. – 2011. № 1. С. 67-69.

2. Долгополова А.Ф., Цыплакова О.Н. Последовательность проведения регрессионного анализа и его применение в экономике // Актуальные вопросы теории и практики бухгалтерского учета, анализа и аудита: материалы Ежегод. 75-й науч.-практ. конф. (Ставрополь, 22-24 марта 2011 г.)/СтГАУ. Ставрополь, 2011. – С. 127-129.

3. Засядко О.В., Мороз О.В. Междисциплинарные связи в процессе обучения математике студентов экономических специальностей // Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета. 2016. № 119. С. 349-359.

4. Литвин Д.Б., Гулай Т.А., Долгополова А.Ф. Коррекция динамического диапазона статистических данных // Статистика вчера, сегодня, завтра: сб. по материалам Междунар. науч.-практ. конф. 2013. С. 148-152.

5. Шмалько С.П. Формирование профессионально ориентированного мышления у студентов экономических направлений. // Культурная жизнь Юга России. 2010. № 1. С. 99-101.

В современном мире при изучении математической статистики и теории вероятностей, мы не редко задаемся вопросом о возможности применения существующих законов статистики в повседневной жизни. Знания, полученные при исследовании методов математики и статистики, являются основой, неотъемлемой частью образования высококвалифицированных работников в различных сферах жизни общества, в том числе и в экономической сфере .

Раздел теория вероятностей изучает законы, управляющие случайными величинами. Одним из важнейших инструментов эконометрических исследований являются методы математической статистики. Это обусловлено тем, что большинство микро- и макроэкономических характеристик имеют свойство случайных величин, предсказание точных значений которых почти не представляется вероятным. Связи между этими показателями обычно не носят строгий функциональный характер, а допускают присутствие случайных отклонений . Вследствие этого использование механизма математической статистики в экономике имеет естественный характер. Математическая статистика является практической стороной теории вероятности. Эта категория используется чаще всего при анализе данных и систематизации их в единое целое, для дальнейшего применения и учета.

Впервые в России о теории вероятностей стало известно в первой половине XIX в. Существенный вклад в развитие этой науки внесли русские ученые: П.Л. Чебышев, А.А. Марков, А.М. Ляпунов .

Теория вероятностей - основа вероятностно-статистических методов принятия решений в управлении. Чтобы получить возможность использовать в них математический механизм, нужно выразить методы принятия решений в терминах вероятностно-статистических моделей. Применение конкретного вероятностно-статистического метода принятия решений состоит из трех этапов:

Переход от экономических, управленческих и технологических реалий к абстрактной математико-статистической модели, т.е. создание вероятностного механизма управления, технологического процесса, порядка принятия решений, в частности по результатам контроля, основанного на статистических данных.

Проведение расчетов и получение выводов математическими методами в рамках вероятностной модели;

Представление полученных ранее выводов к имеющейся ситуации. Принятие соответствующего решения (например, о соответствии или несоответствии качества продукции и услуг имеющимся стандартам) .

Математическая статистика является практической стороной теории вероятности. Рассмотрим главные вопросы построения вероятностных моделей принятия решений в экономике. Для того чтобы правильно использовать нормативно-технических и методических документов по вероятностно-статистическим методам принятия решений требуется определенная база знаний. А именно: следует знать, при каких условиях следует применять тот или иной документ, какие решения следует принять по результатам обработки имеющихся данных и т.д.

Лишь те инструменты математической статистики, которые опираются на вероятностные модели соответствующих реальных явлений и процессов, могут использоваться для доказательства теорий. Речь идет о моделях потребительского поведения, возможности появления рисков, функционирования технологического оборудования, получения результатов эксперимента и т.п. Вероятностную модель реального явления следует считать построенной, если рассматриваемые величины и связи между ними выражены в терминах теории вероятностей. Соответствие вероятностной модели реальности обосновывают с помощью статистических методов проверки гипотез.

Нестатистические методы обработки данных являются теоретическими, их можно применять лишь при предварительном анализе данных, так как они не дают возможности оценить точность и надежность выводов, полученных на основании ограниченных статистических данных.

Вероятностно-статистические методы можно применить везде, где представляется возможным построить и обосновать вероятностную модель рассматриваемого события или процесса. Их использование обязательно, когда сделанные на основе выборочных данных выводы переносятся на всю совокупность .

Для того, чтобы нагляднее рассмотреть применение теории вероятностей в экономике, рассмотрим примеры, когда вероятностно-статистические модели являются хорошим способом решения экономических проблем.

Пусть банк выдает кредит в 5 млн. руб. сроком на 5 лет. Вероятность того, что кредит не будет погашен, примем равной 5 %. Какую процентную ставку необходимо установить банку, чтобы получить прибыль, не меньше минимальной? Обозначим ставку, измеряемую в долях от единицы через р. Прибыль банка является величиной случайной, так как кредит вместе с процентами клиентом может быть возвращен, а может, и нет. Закон распределения этой случайной величины следующий:

Вероятность возврата кредита - 0,95. Оставшиеся 0,05 - это риск того, что кредит не будет возвращен, а банк понесет потери в сумме 5 млн. руб. Для того, чтобы узнать, какую ставку k процента нужно установить, составим неравенство:

То есть, банк должен установить процентную ставку k не меньше 10,53 % для того, чтобы свести риски к минимуму.

Элементы математической статистики можно применять не только в кредитовании, но и в страховании.

Как известно, наступление страхового случая является случайным событием. Только используя математическую статистику можно провести зависимость между величиной страхового взноса и вероятностью наступления страхового случая. В качестве примера привести работу страховых компаний. Пусть страховая компания заключает договоры страхования на один год на сумму G руб. Известно, что страховой случай произойдет с вероятностью р и не произойдет с вероятностью . Составим закон распределения индикативной случайной величины X.

Таблица 1

x = 1 - наступление страхового случая с вероятностью р;

x = 0 - ситуация, когда страховой случай не наступил, с вероятностью q.

Xi - количество наступивших страховых случаев у i-го страхователя.

Обозначим через n количество клиентов, с которыми страховая компания заключила договор.

Таким образом,

Значит, , .

Из этого следует, что величина X распределена по биномиальному закону. Компания при наступлении страховых случаев обязана будет выплатить страховые возмещения в сумме npG рублей. Для того чтобы баланс страховой компании оказался хотя бы нулевым, необходимо с каждого получить первоначальный взнос по pG рублей (т.е. 100p % от L). Но величина страховых возмещений может быть как больше страховых взносов, так и меньше. В первом случае компания останется в убытке, во втором - получит прибыль. Для того, чтобы обезопасить себя, компаниям нужно установить сумму первоначального взноса чуть большей, чем рассчитано. Тогда, пусть - реальная ставка процента, с условием, что .

Следовательно, компания берет с n клиентов не npG руб., а руб. Эта сумма предназначена для того, чтобы покрыть убытки от наступления страхового случая у страхователей.

Пусть γ - вероятность того, что страховая компания не получит потерь.

В этом случае вероятность наступления не более, чем страховых случаев будет равна: .

где Ф - это функция Лапласа. Теперь мы можем определить реальную страховую ставку .

Пусть γ = 0,99 (т.е. страховая компания не разорится с вероятностью 99 %), р = 0,01;

n = 1000 - число клиентов

При помощи таблицы значений функции Лапласа имеем, что:

Отсюда следует, что: .

Таким же способом можно определить оптимальный размер инвестиций, результат которых без статистических исследований вычислить невозможно.

На основе разобранных примеров можно исследовать еще один пример.

Известно, что для того, чтобы избежать убытков, банки при выдаче кредитов приобретают страховые полисы. Пусть банк выдает кредиты по 3 млн. руб. под 15 % сроком на год. Вероятность того, что кредит не будет возвращен, равна 0,03. Чтобы снизить риски банк покупает страховой полис на каждый из кредитов на L млн. руб., выдавая страховой компании страховую премию в 4 %.

Оценить среднюю прибыль банка с одного кредита, если L = 3 (если страховой полис выдан на 3 млн. руб.). Обозначим величину:

где 0,04 L - суммы, выплачиваемые банком страховой компании;

X - случайная величина - сумма доходов и убытков кредитующей организации, закон распределения которой выглядит так:

Таблица 2

Из этого следует, что:

То есть, при приобретении банком страхового полиса на сумму 3 млн рублей, прибыль банка составит 0,3165 млн рублей.

Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что методы применяемые в теории вероятностей и математической статистики является неотъемлемой частью расчетов в экономической сфере и способствуют эффективной деятельности экономики в целом.

Библиографическая ссылка

Огай А.А, Синеоков М.С. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МЕТОДОВ МАТЕМАТИЧЕСКОЙ СТАТИСТИКИ И ТЕОРИИ ВЕРОЯТНОСТЕЙ В ЭКОНОМИКЕ // Международный студенческий научный вестник. – 2017. – № 4-4.;
URL: http://eduherald.ru/ru/article/view?id=17434 (дата обращения: 26.11.2019). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»

Цыганков П. Политическая социология международных отношений

Глава IV . Проблема метода в социологии международных отношений

Основная цель данной главы познакомить с наиболее широко применяемыми методами, методиками и техниками изучения международных отношений и внешней политики. В ней не ставится такай, достаточно сложная и самостоятельная задача, как научить пользоваться ими. Впрочем, ее решение было бы и невозможно, так как для этого требуется, во-первых, подробное описание тек или иных методов, иллюстрируемое примерами их конкретного применения в исследовательской работе при анализе определенного объекта международных отношений, а, во-вторых (и это главное), практическое участие в том или ином научно-теоретическом иди научно-прикладном проекте, поскольку, как известно, нельзя научиться плавать, не входя в воду.

При этом следует иметь в виду, что каждый исследователь (или исследовательский коллектив) обычно использует свой излюбленный метод (или их группу), корректируемый, дополняемый и обогащаемый с учетом имеющихся условий и инструментария. Важно иметь в виду и то, что применение того или иного метода зависит от объекта и задач исследования, а также (что весьма существенно) от наличных материальных средств.

К сожалению, приходится отметить тот факт, что специальная литература, посвященная проблеме методов и особенно прикладных методик анализа международных отношений, весьма немногочисленна (особенно на русском языке) и потому труднодоступна.

1. Значение проблемы метода

Проблема метода одна из наиболее важных проблем науки, так как в конечном счете речь идет о том, чтобы научить, получать новое знание, как применять его в практической деятельности. Вместе с тем это и одна из самых сложных проблем, которая и предваряет изучение наукой своего объекта, и является итогом такого изучения. Она предваряет изучение объекта потому, что исследователь с самого начала должен владеть определенной суммой приемов и средств достижения нового знания. Она является итогом изучения, ибо полученное в его результате знание касается не только самого объекта, но и методов его изучения, а также применения полученных результатов в практической деятельности. Более того, исследователь сталкивается с проблемой метода уже при анализе литературы и необходимости ее классификации и оценки.

Отсюда неоднозначность и в понимании содержания самого термина «метод». Он означает как сумму приемов, средств и процедур исследования наукой своего предмета, так и совокупность уже имеющегося знания. Это значит, что проблема метода, обладая самостоятельным значением, в то же время тесно связана с аналитической и практической ролью теории, которая также играет и роль метода.

Распространенное мнение о том, что каждая наука имеет свой собственный метод, верно лишь отчасти: большинство социальных наук не имеют своего специфического, только им присущего метода. Поэтому они так или иначе преломляют применительно к своему объекту общенаучные методы и методы других (как социальных, так и естественнонаучных) дисциплин. В данной связи принято считать, что методологические подходы политической науки (в том числе и политической социологии международных отношений) строятся вокруг трех аспектов: как можно более строгое отделение исследовательской позиции от морально-ценностных суждений или личных взглядов; использование аналитических приемов и процедур, являющихся общими для всех социальных наук, что играет решающую роль в установлении и последующем рассмотрении фактов; стремление к систематизации, или, иначе говоря, к выработке общих подходов и построению моделей, облегчающих открытие «законов» 1 .

И хотя при этом подчеркивается, что сказанное не означает необходимости «полного изгнания» из науки ценностных суждений или личных позиций исследователя, тем не менее перед ним неизбежно встает проблема более широкого характера проблема соотношения науки и идеологии. В принципе та или иная идеологи, понимаемая в широком значении как сознательный или неосознанный выбор предпочтительной точки зрения, существует всегда. Избежать этого, «деидеологизироваться» в этом смысле нельзя. Интерпретация фактов, даже выбор «угла наблюдения» и т.п. неизбежно обусловлены точкой зрения, исследователя. Поэтому объективность исследования предполагает, что исследовать должен постоянно помнить об «идеологическом присутствии» и стремиться контролировать его, видеть относительность любых выводов, учитывая такое «присутствие», стремиться избегать одностороннего видения. Наиболее плодотворных результатов в науке можно добиться не при отрицании идеологии (это в лучшем случае заблуждение, а в худшем сознательное лукавство), а при условии идеологической терпимости, идеологического плюрализма и «идеологического контроля» (но не в смысле привычного нам по недавнему прошлому контроля официальной политической идеологии по отношению к науке, а наоборот в смысле контроля науки над всякой идеологией). Что же касается проблемы ценностей, то не будет преувеличением сказать, что те трудности, которые сегодня испытывает отечественная социология, связаны именно с дефицитом ценностного начала. Обстановка жесткого политического давления, господствовавшая в стране в течение многих лет, привела к тому, что советская социология стада развиваться в рамках американской бихевиористской традиции, отдавая предпочтение операциональным, инструментальным подходам и методам. Это позволило ей как бы «избавиться» от идеологии: советские социолога были одними из первых среди отечественных обществоведов, кто перестал верить идеологическим мифам. Но, с другой стороны, не восприняв в свое время традиции теоретической социологии, например, французской школы с ее дюрктеймовскими традициями, или немецкой феноменологической социологии Макса Шеллера и т.д., советская (и унаследовавшая ей постсоветская) социология пока не сумела приспособиться к новому, постнеклассическому течению в мировой социальной (в том числе и социологической, и политической, и любой другой) науке, где наблюдается ренессанс ценностей, антропологического подхода, внимания к социокультурной специфике и т.п.

Сказанное касается и так называемой методологической дихотомии, которая, впрочем, нередко наблюдается не только в отечественной, но и в западной науке о международных отношениях, Речь идет о противопоставлении так называемого традиционного историко-описательного, или интуитивно-логического подхода операционально-прикладному, или аналитико-прогностическому, связанному с применением методов точных наук, формализацией, исчислением данных (квантификацией), верифицируемостью (или фальсифицируемоетью) выводов и т.п. В этой связи, например, утверждается, что основным недостатком науки о международных отношениях является затянувшийся процесс ее превращения в прикладную науку 2 . Подобные утверждения страдают излишней категоричностью. Процесс развития науки является не линейным, а, скорее, обоюдным: происходит не превращение ее из историкоописательной в прикладную, а уточнение и коррекция теоретических положении через прикладные исследования (которые, действительно, возможны лишь на определенном, достаточно высоком этапе ее развития) и «возвращение долга» «прикладникам» в виде более прочной и операциональной теоретико-методологической основы.

Действительно, в мировой (прежде всего, американской) науке о меадународных отношениях с начала 50 годов XX века происходит освоение многих релевантных результатов и методов социологии, психологии, формальной логики, а также естественных и математических наук. Одновременно начинается и ускоренное развитие аналитических концепций, моделей и методов, продвижение к сравнительному изучению данных, систематическое использование потенциала электронно-вычислительной техники. Все это способствовало значительному прогрессу науки о международных отношениях, приближению ее к потребностям практического регулирования и прогнозирования мировой политики и международных отношении. Вместе с тем, это отнюдь не привело к вытеснению прежних, «классических» методов и концепций.

Так, например, операциональность историко-социологического подхода к международным отношениям и его прогностические возможности были продемонстрированы Р. Ароном. Один из наиболее ярких представителей «традиционного», «историко-описательного» подхода Г. Моргентау, указывая на недостаточность количественных методов, не без оснований писал, что они далеко не могут претендовать на универсальность. Столь важный для понимания международных отношений феномен, как, например, власть, «есть качество межличностных отношений, которое может быть проверено, оценено, угадано, но которое не может быть измерено количественно... Конечно, можно и нужно определить, сколько голосов может быть отдано политику, сколькими дивизиями или ядерными боеголовками располагает правительство; но если мне потребуется понять, сколько власти имеется у политика или у правительства, то я должен буду отставить в сторону компьютер и счетную машину и приступить к обдумыванию исторических и непременно качественных показателей».

Действительно, существо политических явлений не может быть исследовано сколь-либо полно при помощи только прикладных методов. В общественных отношениях вообще, а в международных отношениях в особенности, господствуют стохастические процессы, не поддающиеся детерминистским объяснениям. Поэтому выводы социальных наук, в том числе и науки о международных отношениях, никогда не могут быть окончательно верифицированы или фальсифицированы. В этой связи здесь вполне правомерны методы «высокой» теории, сочетающие наблюдение и рефлексию, сравнение и интуицию, знание фактов и воображение. Их польза и эффективность подтверждается и современными изысканиями, и плодотворными интеллектуальными традициями.

Вместе с тем, как верно подметил М. Мерль по поводу полемики между сторонниками «традиционных» и «модернистских» подходов в науке о международных отношениях, было бы абсурдно настаивать на интеллектуальных традициях там, где необходимы точные корреляции между собранными фактами. Все то, что поддается квантификации, должно быть квантифицировано 4 . К полемике между «традиционалистами» и «модернистами» мы еще вернемся.

Здесь же важно отметить неправомерность противопоставления «традиционных» и «научных» методов, ложность их дихотомии. В действительности они взаимно дополняют друг друга. Поэтому вполне правомерен вывод о том, что оба подхода «выступают на равных основаниях, а анализ одной и той же проблемы проводится независимо друг от друга разными исследователями» (см. прим.4, с.8). Более того, в рамках обоих подходов одной и той же дисциплиной могут использоваться хотя и в разных пропорциях различные методы: общенаучные, аналитические и конкретноэмпирические (впрочем, разница между ними, особенно между общенаучными и аналитическими, тоже достаточно условна). В данном отношении не составляет исключения и политическая социология международных отношений. Переходя к более подробному рассмотрению указанных методов, стоит еще раз подчеркнуть условность, относительность границ между ними, их способность «перетекать» друг в друга.

2. Общенаучные методы

Общенаучные методы составляют исходный пункт, фундамент любой дисциплины, сколь бы далеко от высокой теории она ми находилась. Однако, рассматривая использование в социологии международных отношений общенаучных методов, нет смысла останавливаться на описании таких теоретических и философских методов, как историческое и логическое, анализ и синтез, принцип очередности, восхождение от абстрактного к конкретному и т.п. Все они имеют место, но изыскивать и демонстрировать их применение в данной дисциплине, как показывает уже имеющийся в этом отношении опыт5, малоплодотворное занятие. Зато гораздо более продуктивной представляется задача рассмотрения тех методов, которые при всем многообразии методологических подходов используются в науке о международных отношениях наиболее часто и дают конкретные исследовательские результаты. В этом смысле социологии международных отношений в своего объекта характеризуется обобщением и систематизацией фактов, основанной на изучении исторических, аналитических и иных документов, строгих научных наблюдениях и сравнительном анализе. Это предполагает отказ от замыкания в границы той или иной отдельной дисциплины, попытку осмыслить объект изучения в целостности и, насколько возможно, в единстве, открывающую перспективу обнаружения тенденций и закономерностей его функционирования и эволюции. Отсюда то значение, которое придается при изучении международных отношений системному подходу и тесно связанному с ним методу моделирования. .Рассмотрим эти метода более подробно.

Системный подход

Понятие системы (более подробно оно будет рассмотрено далее) широко используется представителями самых разных теоретических направлений и школ в науке о международных отношениях. Его общепризнанным преимуществом является то, что оно дает возможность представить объект изучения в его единстве и целостности, и, следовательно, способствуя нахождению корреляций между взаимодействующими элементами, помогает выявлению «правил» такого взаимодействия, или, иначе говоря, закономерностей функционирования международной системы. На основе системного подхода ряд авторов отличают международные отношения от международной политики: если составные часта международных отношений представлены их участниками (авторами) и «факторами» («независимыми переменными» или «ресурсами»"), составляющими «потенциал» участников, то элементами международной политики выступают только авторы 6,7,8.

Системный подход следует отличать от его конкретных воплощений системной теории и системного анализа. Системная теория выполняет задачи построения, описания и объяснения систем и составляющих их элементов, взаимодействия системы и среды, а также внутрисистемных процессов, под влиянием которых происходит изменение и/или разрушение системы 9 . Что касается системного анализа, то он решает более конкретные задачи; представляя собой совокупность практических методик, приемов, способов, процедур, благодаря которым в изучение объекта (в данном случае международных отношений) вносится определенное упорядочивание (см.: прим.9, с. 17; прим. 10, с. 100).

С точки зрения Р. Арона, «международная система состоит из политических единиц, которые поддерживают между собой регулярные отношения и которые могут быть втянуты во всеобщую воину» 11 . Поскольку главными (и фактически единственными) политическими единицами взаимодействия в международной системе для Арона являются государства, на первый взгляд может создаться впечатление, что он отождествляет международные отношения с мировой политикой. Однако ограничивая, по сути, международные отношения системой межгосударственных взаимодействий, Р. Арон в то же время не только уделял большое внимание оценке ресурсов, потенциала государств, определяющего их действия на международной арене, но и считал такую оценку основной задачей и содержанием социологии международных отношений. При этом он представлял потенциал (или мощь) государства как совокупность, состоящую из ело географической среды, материальных и людских ресурсов и способности коллективного действия (см. прим.11, с.65). Таким образом, исхода из системного подхода, Арон очерчивает, по существу, три уровня рассмотрения международных (межгосударственных) отношений: уровень межгосударственной системы, уровень государства и уровень его могущества (потенциала).

Д. Розенау предложил в 1971 г. другую схему, включающую шесть уровней анализа: 1) индивиды-»творцы» политики и их характеристики; 2) занимаемые ими посты и выполняемые роли; 3) структура правительства, в котором они действуют; 4) общество, в котором они живут и которым управляют; 5) система отношений между национальным государством и другими участниками международных отношении; 6) мировая система 12 . Характеризуя системный подход, представленный различными уровнями анализа, Б. Рассетт и Х. Старр подчеркивают, что выбор того или иного уровня определяется наличием данных и теоретическим подходом, но отнюдь не капризом исследователя. Поэтому в каждом случае применения данного метода необходимо найти и определить несколько разных уровней. При этом объяснения на разных уровнях не обязательно должны исключать друг друга, они могут быть взаимодополняющими, углубляя тем самым наше понимание.

Серьезное внимание уделяется системному подходу и в отечественной науке о международных отношениях. Работы, изданные исследователями ИМЭМО, МГИМО, ИСКАН, ИВАН и других академических и вузовских центров свидетельствуют о значительном продвижении российской науки в области как системной теории 13,14 , так и системного анализа 15,16 . Так, авторы учебного пособия «Основы теории международных отношений» считают, что «методом теории международных отношений является системный анализ движения и развития международных событий, процессов, проблем, ситуаций, осуществляемый с помощью имеющегося знания, внешнеполитических данных и сведении, особых способов и приемов исследования» (см. прим. 15, с.68). Отправным моментом такого анализа являются, с их точки зрения, три уровня исследования любой системы: 1) уровень состава множество образующих ее элементов; 2) уровень внутренней структуры совокупность закономерных взаимосвязей между элементами; 3) уровень внешней структуры совокупность взаимосвязи системы как целого со средой (прим. 15, с.70).

Рассмотрим метод системного анализа в его статическом и динамическом измерении применительно к изучению внешней политики государства.

Статическое измерение включает анализ «детерминант», «факторов» и «переменных».

Один из последователей Арона, Р. Боск, в работе «Социология мира» представляет потенциал государства как совокупность ресурсов, которыми оно располагает для достижения своих целей, состоящую из двух видов факторов: физических и духовных.

Физические (или непосредственно осязаемые) факторы включают в себя следующие элементы:

1.1 Пространство (географическое положение, его достоинства и преимущества).

1.2 Население (демографическая мощь).

1.3 Экономика в таких ее проявлениях, как: а) экономические ресурсы; б) промышленный и сельскохозяйственный потенциал: в) военная мощь.

В свою очередь, в состав духовных (или моральных, или социальных, непосредственно не осязаемых) факторов входят:

2.1 Тип политического режима и его идеологии.

2.2 Уровень общего и технического образования населения.

2.3 «Национальная мораль», моральный тонус общества.

2.4 Стратегическое положение в международной системе (например, в рамках сообщества, союза и т.п.).

Указанные факторы составляют совокупность независимых переменных, воздействующих на внешнюю политику государств, исследуя которые, можно прогнозировать ее изменения 17 .

Графически данная концепция может быть представлена в виде следующей схемы:

Схема дает наглядное представление как о достоинствах, так и о недостатках данной концепции. К достоинствам можно отнести ее операциональность, возможность дальнейшей классификаций факторов с учетом базы данных, их измерения и анализа с применением компьютерной техники. Что же касается недостатков, то, по-видимому, наиболее существенным из них является фактическое отсутствие в данной схеме (за исключением пункта 2,4) факторов внешней среды, оказывающих существенное (иногда решающее) воздействие на внешнюю политику государств.

В этом отношении гораздо более полной выглядит концепция Ф. Брайара и М.-Р.Джалили 18 , которая также может быть представлена в виде схемы (см. рис, 2).

Условные обозначения

Физические факторы

• А.1 – Географическое положение
• А.2 – Природные ресурсы
• А.3 – Демографическая ситуация

Структурные факторы

• Б.1 – Политические институты
• Б.2 – Экономические институты
• Б.3 – Способность использования физической и социальной среды; технологические, экономический и человеческий потенциал
• Б.4 – Политические партии
• Б.5 – Группы давления
• Б.6 – Этнические группы
• Б.7 – Конфессиональные группы
• Б.8 – Языковые группы
• Б.9 – Социальная мобильность
• Б.10 – Территориальная структура; доля городского и сельского населения
• Б.11 – Уровень национального согласия

Культурные и человеческие факторы

• В.1 (Культура):
• В.1.1 Система ценностей
• В.1.2 Язык
• В.1.3 Религия
• В.2 (Идеология):
• В.2.1 Самооценка властью своей роли
• В.2.2 Ее самовосприятие
• В.2.3 Ее восприятие мира
• В.2.4 Основные средства давления
• В.3 (Коллективный менталитет):
• В.3.1 Историческая память
• В.3.2 Образ «другого»
• В.3.3 Линия поведения в области международных обязательств
• В.3.4 Особая чувствительность к проблеме национальной безопасности
• В.3.5 Мессианские традиции
• В.4 Качества ЛПР (лиц, принимающих решения):
• В.4.1 Восприятие своего окружения
• В.4.2 Восприятие мира
• В.4.3 Физические качества
• В. 4.4 Моральные качества

Как видно из схемы, данная концепция, обладая всеми достоинствами предыдущей, преодолевает её основной недостаток. Ее главная идея тесная взаимосвязь внутренних и внешних факторов, их взаимовлияние и взаимозависимость в воздействии на иностранную политику государства. Кроме того, в рамках внутренних независимых переменных эти факторы представлены здесь гораздо более полно, что значительно снижает возможность упустить какой-либо важный нюанс в анализе. В то же время схема обнаруживает, что сказанное гораздо меньше относится к внешним независимым переменным, которые на ней лишь обозначены, но никак не структурированы. Данное обстоятельство свидетельствует, что при всем «равноправии» внутренних и внешних факторов авторы все же явно отдают предпочтение первым.

Следует подчеркнуть, что и в том, и в другом случаях авторы отнюдь не абсолютизируют значение факторов в воздействии на внешнюю политику. Как показывает Р. Боск, вступив в 1954 году в войну против Франции, Алжир не обладал большинством из указанных факторов, и тем не менее ему удалось добиться поставленной цели.

Действительно, попытки наивно-детерминистского описания хода истории в духе Лапласовской парадигмы как движения от прошлого через настоящее к заранее заданному будущему с особой силой обнаруживают свою несостоятельность именно в сфере международных отношений, где господствуют стохастические процессы. Сказанное особенно характерно для нынешнего переходного этапа в эволюции мирового порядка, характеризующегося повышенной нестабильностью и являющего собой своеобразную точку бифуркации, содержащую множество альтернативных путей развития и, следовательно, не гарантирующей какой-либо предопределенности.

Такая констатация вовсе не означает, что никакие прогнозы в сфере международных отношений в принципе невозможны. Речь идет о том, чтобы видеть границы, относительность, амбивалентность прогностических возможностей науки. Это касается и столь специфического процесса, каким является процесс принятия внешнеполитических решений.

Анализ процесса принятая решений (ППР) представляет собой динамическое измерение системного анализа международной политики и вместе с тем одну из центральных проблем социальной науки вообще и науки о международных отношениях в особенности. Изучение детерминант внешней политики без учета этого процесса может оказаться либо напрасной потерей времени, с точки зрения прогностических возможностей, либо опасным заблуждением, ибо данный процесс представляет собой тот «фильтр», через который совокупность воздействующих на внешнюю политику факторов «просеивается» лицом (лицами), принимающим решение (ЛПР).

Классический подход к анализу ППР, отражающий «методологический индивидуализм», характерный для веберовской традиции, включает два основных этапа исследования 19 . На первом этапе определяются главные лица, принимающие решение (например, глава государства и его советники, министры: иностранных дел, обороны, безопасности и т.д.), и описывается роль каждого из них. При этом учитывается, что каждый из них имеет штат советников, обладающих полномочиями запрашивать любую необходимую им информацию в том или ином государственном ведомстве.

На следующем этапе проводится анализ политических предпочтений ЛПР с учетом их мировоззрении, опта, политических взглядов, стиля руководства и т.д. Важную роль в этом отношении сыграли работы Р. Снайдера, X . Брука 20 , Б. Сапэна и Р. Джервиса.

Ф. Брайар и М.Р. Джалили, обобщая методы анализа ППР, выделяют четыре основных подхода.

Первый из них может быть назван моделью рационального выбора, в рамках которой выбор решения осуществляется единым и рационально мыслящим лидером на основе национального интереса. Предполагается, что: а)принимающий решение действует с учетом целостности и иерархии ценностей, о которых он имеет достаточно устойчивое представление; б) он систематически возможные последствия своего выбора; в) ППР открыт для любой новой информации, способной повлиять на решение.

В рамках второго подхода предполагается, что решение принимается под влиянием совокупности правительственных структур, действующих в соответствии с установленными рутинными процедурами. Решение оказывается разбитым на отдельные фрагменты, а разрозненность правительственных структур, особенности отбора ими информации, сложность взаимных отношений друг с другом, различия в степени влияния и авторитета и т.п. являются препятствием для ППР, основанным на систематической оценке последствий того или иного выбора.

В третьей модели решение рассматривается как результат торга сложной игры между членами бюрократической иерархии, правительственного аппарата и т.д. каждый представитель которых имеет свои интересы, свои позиции, свои представления о приоритетах внешней политики государства.

Наконец, при четвертом подходе обращается внимание на то, что во многих случаях ЛПР находятся в сложном окружении и располагают неполной, ограниченной информацией. Кроме того. они не в состоянии оценить последствия того или иного выбора. В такой обстановке им приходится расчленять проблемы, редуцируя используемую информацию к небольшому числу переменных.

В анализе ППР исследователю необходимо избегать соблазна использовать тот или иной из указанных подходов «в чистом виде». В реальной жизни описываемые ими процессы варьируются в самых разнообразных сочетаниях, изучение которых должно показать, на какой из них в каждом конкретном случае следует опираться и с какими другими его соединять (см. прим. 18, с.71-74).

Анализ процесса принятия решений часто используется для прогнозирования возможной эволюции той или иной конкретной международной ситуации, например, межгосударственного конфликта. При этом принимаются в расчет не только факторы, относящиеся «непосредственно» к ППР, но и потенциал (совокупность ресурсов), которым располагает лицо, или инстанция, принимающая решение. Интересная методика в этом отношении, включающая элементы количественной формализации и основанная на различных моделях ППР. предлагается в статье Ш.З.

Султанова «Анализ принятия решений и концептуальная схема прогнозирования» (см. прим.10, с.71-82).

Моделирование

Данный метод связан с построением искусственных, идеальных, воображаемых обьектов, ситуаций, представляющих собой системы, элементы и отношения которых соответствуют элементам и отношениям реальных международных феноменов и процессов.

Один из распространенных видов моделирования, получивших распространение в науке о международных отношениях, связан с теорией игр . Теория игр это теория принятия решений в конкретном социальном контексте, где понятие «игра» распространяется на все виды человеческой деятельности. Она базируется на теории вероятностей и представляет собой конструирование моделей анализа или прогнозирования различных типов поведения акторов, находящихся в особых ситуациях. Классическая теория игр была разработана математиком Д. фон Пойманном и экономистом О. Моргенштерном в их совместной работе «Теория игр и экономическое поведение», опубликованной издательством Принстонского университета в 1947 году. В анализе поведения международных акторов она нашла применение в ставших классическими работах А. Рапопорта, исследовавшего ее эпистемологические возможности 21 , и Т. Шеллинга, который распространил ее на изучение таких международных феноменов, как конфликты, переговоры, контроль над вооружениями, стратегия устрашения и т.п. 22 . Канадский специалист в социологии международных отношений Ж.-П.Деррьенник рассматривает теорию игр как теорию принятия решении в рисковой ситуации или, иначе говоря, как область применения модели субъективно рационального действия в ситуации, когда все события являются непредсказуемыми. Если речь идет об игре с несколькими игроками, то мы имеем дело с теорией взаимозависимых решений, где рисковая ситуация является общей, а непредсказуемость вытекает для каждого игрока из действий другого. Рисковая ситуация находят свое решение, если устраняется ее рисковый характер. В игре с двумя игроками в том случае, когда один из игроков принимает плохое решение, другой получает дополнительный выигрыш. Если же оба играют хорошо (то есть действуют рационально), то ни один не имеет шансов улучшить свой выигрыш сверх того, что позволяют правила игры.

В теории игр, таким образом, анализируется поведение ЛПР в их взаимных отношениях, связанных с преследованием одной и той же цели. При этом задача состоит не в описании поведения игроков или их реакции на информацию о поведении противника, а в нахождении наилучшего из возможных вариантов решения для каждого из них перед лицом прогнозируемого решения пртивника. Теория игр показывает, что количество типов ситуации, в которых могут оказаться игроки, является конечным. Более того, оно может быть редуцировано к небольшому числу моделей игр, различающихся по характеру целей, возможностям взаимной коммуникации и количеству игроков.

Существуют игры с разным числом игроков: одним, двумя или многими. Например, дилемма, брать или не брать с собой зонтик в неустойчивую погоду, является игрой с одним игроком (ибо природа не принимает в расчет решения человека), которая перестанет быть таковой, когда метеорология станет точной наукой (см. прим.23, с. 30).

В игре с двумя игроками, например, в знаменитой Дилемме заключенных, игроки лишены возможности сообщаться друг с другом, поэтому каждый принимает решение на основе представления о рациональном поведении другого. Правила игры уподобляются правилам ситуации, в которой два человека (А и Б), совершившие совместное преступление и попавшие в руки правосудия, получают от его представителей предложение о добровольном признании (то есть о предательстве по отношению к своему соучастнику). При этом каждый предупреждается о следующем: I . Если А признается (П), Б не признается (Н), то А получает свободу (С), Б максимальное наказание (В); 2. Если А не признается (Н), Б признается (П), то А получает максимальное наказание (В), Б свободу (С); 3. Если и A , и Б признаются, то оба получают суровое, хотя и не максимальное наказание (Т); 4. Если же оба не признаются, то оба получают минимальное наказание (У).

Графически дилемма заключенных представляется в виде такой схемы (рис.3):

В идеале для каждого из соучастников свобода лучше, чем минимальное наказание, минимальное наказание лучше сурового, а последнее лучше, чем максимальное: С>У>Т>В. Поэтому для обоих самым выгодным вариантом было бы Н,Н. На деле же, лишенный возможности общаться с другим, не доверяя ему, каждый ожидает предательства со стороны соучастника (для А это: Н,П) и, стремясь избежать В, принимает решение предать, считая его наименее рискованным, В результате оба избирают предательство (П,П), и оба получают суровое наказание.

В терминах символической логики ситуация может быть представлена следующим образом:

1.{ П(А)& П(Б)} {С(А)&В(Б)}

2. { П(А) & П(Б)} { В(А) & С(Б)}

3. { П(А) & П(Б)} {Т(А)& Т(В)}

4. {П (А)&П(Б)} {У(А)& У(Б)}

Эта модель применялась к анализу многих международных ситуаций: например, внешней политики гитлеровской Германии, или гонки вооружений периода 50-70-х годов. В последнем случае в основе ситуации для двух сверхдержав лежала тяжесть взаимного риска, представленного ядерным оружием, и желание обеих избежать взаимного разрушения. Результатом явилась гонка вооружений, не выгодная ни одной из сторон.

Теория игр позволяет находить (или прогнозировать) решение в некоторых ситуациях: то есть указать наилучшее из возможных решений для каждого участника, вычислить наиболее рациональный способ поведения в различных типах обстоятельств. И тем не менее было бы ошибочно преувеличивать её значение как метода исследования международных отношений, а тем более как практического метода для выработки стратегии и тактики поведения на мировой арене. Как мы уже видели, решения, принимаемые в международных отношений, далеко не всегда носят рациональный характер. Кроме того, например, Дилемма заключенных не учитывает, что в сфере международных отношений существуют взаимные обязательства и соглашения, а также имеется возможность коммуникации между участниками даже в периоды самых напряженных конфликтов.

Рассмотрим еще один вид моделирования комплексное на примере работы М.А. Хрусталева «Системное моделирование международных отношений» (см. прим.2).

Автор ставит задачей построение формализованной теоретической модели, представляющей тринарный методологического (философская теория сознания), общенаучного (общая теория систем) и частнонаучного (теория международных отношений) подходов. Построение осуществляется в три этапа. На первом формулируются «предмодельные задачи», объединяемые в два блока: «оценочный» и «операциональный». В этой связи автор анализирует такие понятия, как «ситуации» и «процессы» (и их виды), а также уровень информации. На их основе строится матрица, представляющая собой своего рода «карту», призванную обеспечить исследователю выбор объекта с учетом уровня информационной обеспеченности.

Что касается операционального блока, то главное здесь состоит в выделении на основе триады «общее-особенное-единичное» характера (типа) моделей (концептуальная, теоретическая и конкретная) и их форм (вербальная или содержательная, формализованная в квантифицированная). Выделенные модели также представлены в виде матрицы, являющей собой теоретическую модель моделирования, отражающую его основные стадии (форма), этапы (характер) и их соотношение.

На втором этапе речь идет о построении содержательной концептуальной модели как исходной точки решения общей задачи исследования. На основе двух групп понятий «аналитической» (сущность-явление, содержание-форма, количество-качество) и «синтетической» (материя, движение, пространство, время), представленных в виде матрицы, строится «универсальная познавательная конструкция кофигуратор», задающая общие рамки исследования. Далее на базе выделения вышеуказанных логических уровней исследования всякой системы отмеченные понятия подвергаются редукции, в результате которой выделяются «аналитические» (сущностная, содержательная, структурная, поведенческая) и «синтетические» (субстратная, динамическая, пространственная и временная) характеристики объекта. Опираясь на структурированный таким образом «системный ориентированный матричный конфигуратор», автор прослеживает специфические особенности и некоторые тенденции эволюции системы международных отношений.

На третьем этапе проводится более детальный анализ состава и внутренней структуры международных отношений, то есть построение её развернутой модели. Здесь выделяются состав и структура (элементы, подсистемы, связи, процессы), а также «программы» системы международных отношений (интересы, ресурсы, цели, образ действий, соотношение интересов, соотношение сил, отношения). Интересы, ресурсы, цели, образ действий составляют элементы «программы» подсистем или элементов. Ресурсы, характеризуемые как «несистемообразующий элемент», подразделяются автором на ресурсы средств (вещно-энергетические и информационные) и ресурсы условий (пространство и время).

«Программа системы международных отношений» является производной по отношению к «программам» элементов и подсистем. Ее системообразующим элементом выступает «соотношение интересов» различных элементов и подсистем друг с другом. Несистемообразующим элементом является понятие «соотношение сил», которое более точно можно было бы выразить термином «соотношение средств» или «соотношение потенциалов». Третьим производным элементом указанной «программы» является «отношение», понимаемое автором как некое оценочное представление системы о себе и о среде.

Опираясь на сконструированную таким образом теоретическую модель, М.А. Хрусталев анализирует реальные процессы, характерные для современного этапа мирового развитая. Он отмечает, что если ключевым фактором, определявшим эволюцию системы международных отношений на протяжении её истории, являлось межгосударственное конфликтное взаимодействие в рамках устойчивых конфронтационных осей, то к 90-м годам XX в. возникают предпосылки перехода системы в иное качественное состояние. Оно характеризуется не только сломом глобальной конфронтационной оси, но и постепенным формированием стабильных осей всестороннего сотрудничества между развитыми государствами мира. В результате появляется неформальная подсистема развитых государств в форме мирохозяйственного комплекса, ядром которого стала «семёрка» ведущих развитых стран, объективно превратившаяся в управляющий центр, регулирующий процесс, развития системы международных отношений. Принципиальное отличие такого «управляющего центра» от Лиги Нации или ООН состоит в том, что он является результатом самоорганизации, а не продуктом «социальной инженерии» с характерными для нее статичной завершенностью и слабой адекватностью к динамичному изменению среды. Как управляющий центр «семерка» решает две важные задачи функционирования системы международных отношений: во-первых, ликвидация существующих и недопущение возникновения в будущем региональных конфронтационных военно-политических осей; во-вторых, стимулирование демократизации стран с авторитарными режимами (создание единого мирового политического пространства). Выделяя, с учетом предлагаемой им модели, также и другие тенденции в развитии системы международных отношений, М.А. Хрусталев считает весьма симптоматичным появление и закрепление понятия «мировое сообщество» и выделение идеи «нового мирового порядка», подчеркивая в то же время, что нынешнее состояние системы международных отношений в целом еще не соответствует современным потребностям развития человеческой цивилизации.

Столь подробное рассмотрение метода системного моделирования в применении к анализу международных отношений позволяет увидеть и преимущества, и недостатки как самого этого метода, так и системного подхода в целом. К преимуществам можно отнести отмеченный выше обобщающий, синтезирующий характер системного подхода. Он позволяет обнаружить как целостность изучаемого объекта, так и многообразие составляющих его элементов (подсистем), в качестве которых могут выступать участники международных взаимодействий, отношения между ними, пространственно-временные факторы, политические, экономические, религиозные характеристики и т.д. Системный подход дает возможность не только фиксировать те или иные изменения в функционировании международных отношений, но и обнаружить причинные связи таких изменений с эволюцией международной системы, выявить детерминанты, влияющие на поведение государств. Системное моделирование дает науке о международных отношениях те возможности теоретического экспериментирования, которых она в его отсутствие практически лишена. Оно дает также возможность комплексного применения прикладных методов и техник анализа в самом разнообразном их сочетании, расширяя тем самым перспективы исследовании и их практической пользы для объяснения и прогнозирования международных отношений и мировой политики.

Вместе с тем было бы неверным преувеличивать значение системного подхода и моделирования для науки, игнорировать их слабые стороны и недостатки. Главным из них является, как это ни кажется парадоксальным, тот факт, что никакая модель даже самая безупречная в своих логических основаниях не даёт уверенности в правильности сделанных на ее основе выводов. Это, впрочем, признает и сам автор рассмотренной выше работы, когда говорит о невозможности построения абсолютно-объективной модели системы международных отношений (см.: прим. 2, с.22). Добавим, что всегда существует определенный разрыв между сконструированной тем или иным автором моделью и действительными источниками тех выводов, которые формулируются им об исследуемом объекте. И чем более абстрактной (то есть чем более строго логически обоснованной) является модель, а также чем более адекватными реальности стремится сделать ее автор свои выводы, тем шире указанный разрыв. Иначе говоря, существует серьезное подозрение, что при формулировании выводов автор опирается не столько на построенную им модельную конструкцию, сколько на исходные посылки, «строительный материал» этой модели, а также на другие, не связанные с ней, в том числе и «интуитивно-логические» методы. Отсюда и весьма неприятный для «бескомпромиссных» сторонников формальных методов вопрос: могли ли быть сформулированы без модели те (или подобные им) выводы, которые появились как результат модельного исследования? Значительное несоответствие новизны подобных результатов тем усилиям, которые предпринимались исследователями на основе системного моделирования, заставляют считать, что утвердительный ответ на указанный вопрос выглядит весьма обоснованным. Как подчеркивают в подобной связи Б. Рассетт и Х. Старр: «в известной мере удельный вес каждого вклада может быть определен с помощью методов сбора данных и анализа, типичных для современных социальных наук. Но во всех других отношениях мы остаемся в области догадок, интуиции и информированной мудрости» (см. прим. 12, с. 37).

Что касается системного подхода в целом, то его недостатки являются продолжением его достоинств. В самом деле, преимущества понятия «международная система» настолько очевидны, что его используют, за небольшими исключениями, представители всех теоретических направлений и школ в науке о международных отношениях. Однако, как справедливо подметал французский политолог М. Жирар, мало кто точно знает, что оно означает в действительности. Более или менее строгий смысл оно продолжает сохранять для функционалистов, структуралистов и системников. Для остальных же это чаще всего не более чем красивый научный эпитет, удобный для украшения плохо определенного политического объекта. В результате данное понятие оказалось перенасыщенным и девальвировалось, что затрудняет его творческое использование 24 .

Соглашаясь с негативной оценкой произвольной трактовки понятия «система», подчеркнем еще раз, что это вовсе не означает сомнений в плодотворности применения как системного подхода, так и его конкретных воплощений системной теории и системного анализа к исследованию международных отношений.

Системный анализ и моделирование являются наиболее общими из аналитических методов, представляющих собой совокупность комплексных исследовательских приемов, процедур и техник междисциплинарного характера, связанных с обработкой, классификацией, интерпретацией и описанием данных. На их основе и с их использованием появилось и получило широкое распространение множество других аналитических методов более частного характера, к рассмотрению которых мы и переходам.

3. Другие аналитические методы

Наиболее распространенные из них контент-анализ, ивент-анализ, метод когнитивного картирования и их многочисленные разновидности (см.: прим. 2; 10; 16).

Котпент-анализ в политических науках был впервые применен американским исследователем Г. Лассуэлом и его сотрудниками при изучении пропагандистской направленности политических текстов и описан ими в 1949г. 25 . В самом общем виде данный метод может быть представлен как систематизированное изучение содержания письменного или устного текста с фиксацией наиболее часто повторяющихся в нем словосочетаний или сюжетов. Далее частота этих словосочетаний или сюжетов сравнивается с их частотой в других письменных или устных сообщениях, известных как нейтральные, на основе чего делается вывод о политической направленности содержания исследуемого текста. Описывая данный метод, M .А. Xpy сталев и К.П. Боришполец выделяют такие стадии его применения как: структуризация текста, связанная с первичной обработкой информационного материала; обработка информационного массива при помощи матричных таблиц; квантификация информационного материала, позволяющая продолжить его анализ при помощи электронно-вычислительной техники (см. прим. 16, с.86-94).

Степень строгости и операциональности метода зависит от правильности выделения первичных единиц анализа (терминов, словосочетаний, смысловых блоков, тем и т.п.) и единиц измерения (например, слово, фраза, раздел, страница и т.п.).

Ивент-анализ (или анализ событийных данных) направлен на обработку публичной информации, показывающей, «кто говорит или делает что, по отношению к кому и когда». Систематизация и обработка соответствующих данных осуществляется по следующим признакам: 1)субъект-инициатор (кто); 2) сюжет или « issue - area » (что); 3) субъект-мишень (по отношению к кому) и 4) дата события (когда) (см. прим.8, с.260-261). Систематизированные таким образом события сводятся в матричные таблицы, ранжируются и измеряются при помощи ЭВМ. Эффективность данного метода предполагает наличие значительного банка данных. Научно-прикладные проекты, использующие ивент-анализ, отличаются по типу изучаемого поведения, числу рассматриваемых политических деятелей, по исследуемым временным параметрам, количеству используемых источников, типологии матричных таблиц и т.д.

Что касается метода когнитивного картирования, то он направлен на анализ того, как тот или иной политический деятель воспринимает определенную политическую проблему.

Американские ученые Р. Снайдер, Х. Брук и Б. Сэпин еще в 1954 году показали, что в основе принятия политическими лидерами решений может лежать не только и даже не столько действительность, которая их окружает, сколько то, как они ее воспринимают. В 1976 году Р. Джервис в работе «Восприятие и неверное восприятие (misperception) в международной политике» показал, что помимо эмоциональных факторов на принимаемое тем или иным лидером решение оказывают влияние когнитивные факторы. С этой точки зрения, информация, получаемая ЛПР, усваивается и упорядочивается ими «с поправкой» на их собственные взгляды на внешний мир. Отсюда тенденция недооценивать любую информацию, которая противоречит их системе ценностей и образу противника, или же, напротив, придавать преувеличенную роль незначительным событиям. Анализ когнитивных факторов позволяет понять, например, что, относительное постоянство внешней политики государства объясняется наряду с другими причинами, и постоянством взглядов соответствующих лидеров.

Метод когнитивного картирования решает задачу выявления основных понятий, которыми оперирует политик, и нахождения имеющихся между ними причинно-следственных связей. «В результате исследователь получает карту-схему, на которой на основании изучения речей и выступлений политического деятеля отражено его восприятие политической ситуации или отдельных проблем в ней» (см. прим.4, с.6).

В применении описанных методов, которые обладают целым рядом несомненных достоинств возможность получения новой информации на основе систематизации уже известных документов и фактов, повышение уровня объективности, возможность измерения и т.п., исследователь сталкивается и с серьезными проблемами, Это проблема источников информации и ее достоверности, наличия и полноты баз данных и т.п. Но главная проблема это проблема тех затрат, которых требует проведение исследований с использованием контент-анализа, ивент-анализа и метода когнитивного картирования. Составление базы данных, их кодировка, программирование и т.п. занимают значительное время, нуждаются в дорогостоящем оборудовании, вызывают необходимость привлечения соответствующих специалистов, что в конечном итоге выливается в значительные суммы.

Учитывая указанные проблемы, профессор Монреальского университета Б.Корани предложил методику с ограниченным количеством индикаторов поведения международного автора, которые рассматриваются в качестве ключевых (наиболее характерных) (см.: прим.8, с.263265). Таких индикаторов всего четыре: способ дипломатического представительства, экономические сделки, межгосударственные визиты и соглашения (договоры). Эти индикаторы систематизируются в соответствии с их типом (например, соглашения могут быть дипломатические, военные, культурные или экономические) и уровнем значимости. Затем составляется матричная таблица, дающая наглядное представление об исследуемом объекте. Так, таблица, отражающая обмен визитами, выглядит следующим образом:

Что касается способов дипломатического представительства, то их классификация строится на основе их уровня (уровень посла или более низкий уровень) и с учетом того, идет ли речь о прямом представительстве или через посредничество другой страны (резидент или не резидент). Комбинация этих данных может быть представлена в таком виде:

На основе подобных данных строятся выводы, касающиеся способа поведения международного автора во времени и в пространстве: с кем он поддерживает наиболее интенсивные взаимодействия, в какой период и в какой сфере они происходят и т.п.

Используя данную методику, Б. Корани установил, что почти все военно-политические отношения, которые имел, например, Алжир в 70-е годы, поддерживались им с СССР, тогда как уровень экономических отношений со всем социалистическим лагерем был довольно слабым. Фактически большая часть экономических отношений Алжира была направлена на сотрудничество с Западом, и особенно с США, «главной империалистической державой». Как пишет Б. Корани, «подобный вывод, противоречащий «здравому смыслу» и первым впечатлениям [напомним, что Алжир принадлежал в эти годы к странам «социалистической ориентации», придерживающимся курса «антиимпериалистической борьбы и всестороннего сотрудничества со странами социализма» П.Ц.], не мог быть сделан, и в него нельзя было поверить без использования строгой методики, подкрепленной систематизацией данных» (см. прим.8, с.264). Возможно, это несколько преувеличенная оценка. Но в любом случае данная методика довольно эффективна, достаточно доказательна и не слишком дорогостояща.

Следует, однако, подчеркнуть и ее ограниченность, которая, впрочем, является общей для всех вышеназванных методов. Как признает сам ее автор, она не может, (или может только частично) ответить на вопрос о причинах тех или иных феноменов. Подобные методы и методики гораздо более полезны на уровне описания, а не объяснения. Они дают как бы фотографию, общий вид ситуации, показывают, что происходит, но не проясняя, почему. Но именно в этом и состоит их назначение выполнять диагностическую роль в анализе тех или иных событий, ситуации и проблем международных отношений. Однако для этого они нуждаются в первичном материале, в наличии данных, которые подлежат дальнейшей обработке и накопление которых осуществляется на базе частных методик.

4. Частные методики

Под частными методиками понимается сумма процедур междисциплинарного характера, применяемых для накопления и первичной систематизации эмпирического материала («данных»). Поэтому иногда их называют также «техниками исследования». К настоящему времени известно более тысячи таких методик от самых простых (например, наблюдение) до достаточно сложных (как, например, ситуационные игры, приближающиеся к одному из этапов системного моделирования). Наиболее известные из них анкетирование, интервью, экспертный опрос, экспертное совещание. Разновидностью последнего является, например, «дельфийская техника» когда независимые эксперты вносят свои оценки того или иного международного события в центральный орган, который проводит их обобщение и систематизацию, после чего вновь возвращает экспертам. С учетом проведенного обобщения эксперты либо вносят поправки в свои первоначальные оценки, либо укрепляются в своем мнении и продолжают настаивать на нем. В соответствии с этим и вырабатывается окончательная оценка и даются практические рекомендации.

Рассмотрим наиболее распространенные из аналитических методик: наблюдение, изучение документов, сравнение, эксперимент.

Наблюдение

Как известно, элементами данного метода являются субъект наблюдения, объект и средства наблюдения. Существуют различные виды наблюдений. Так, например, непосредственное наблюдение, в отличие от опосредованного (инструментального), не предполагает использования какого-либо технического оборудования или инструментария (телевидения, радио и т.п.). Оно бывает внешним (подобным тому, которое, например, ведут парламентские журналисты или специальные корреспонденты в иностранных государствах) и включенным (когда наблюдатель является прямым участником того или иного международного события: дипломатических переговоров, совместного проекта или вооруженного конфликта). В свою очередь, прямое наблюдение отличается от косвенного, которое проводится на основе информации, получаемой при помощи интервью, анкетирования и т.е. В науке о международных отношениях в основном возможно косвенное и инструментальное наблюдение. Главный недостаток данного метода сбора данных большая роль субъективных факторов, связанных с активностью субъекта, его (или первичных наблюдателей) идеологическими предпочтениями, несовершенством или деформированностъю средств наблюдения и т.п. (см. прим.5, с.57-58).

Изучение документов

Применительно к международным отношениям оно имеет ту особенность, что у «неофициального» исследователя часто нет свободного доступа к источникам объективной информации (в отличие, например, от штабных аналитиков, экспертов международных ведомств или работников органов безопасности). Большую роль в этом играют представления того или иного режима о государственной тайне и безопасности. В СССР, например, предметом государственной тайны долгое время оставался объем добычи нефти, уровень промышленного производства и т.д.; существовал огромный массив документов и литературы, предназначенной только «для служебного пользования», сохранялся запрет на свободное хождение иностранных изданий, огромное множество учреждений и институтов было закрыто для «посторонних». Существует и другая проблема, затрудняющая использование данного метода, который является одним из исходных, базовых для любого исследования в области социальных и политических наук: это проблема финансовых средств, необходимых для приобретения, обработки и хранения документов, оплаты связанных с этим трудовых затрат и проч. Понятно поэтому, что чем более развитым является государство и чем более демократическим является его политический режим, тем более благоприятные возможности существуют и для исследований в области социальных и политических наук. К сожалению, для современной России обе указанные проблемы весьма актуальны. А обострение экономического кризиса в сочетании с поворотом ценностных приоритетов массового сознания в сторону меркантилизма, связанного с утратой многих духовных ориентиров, необычайно обостряет трудности исследовательской работы в целом и в области международных отношений, в частности.

Наиболее доступными являются официальные документы: сообщения пресс-служб дипломатических и военных ведомств, информация о визитах государственных деятелей, уставные документы и заявления наиболее влиятельных межправительственных организаций, декларации и сообщения властных структур, политических партий и общественных объединений и т.д. Вместе с тем широко используются и неофициальные письменные, аудио и аудиовизуальные источники, которые так или иначе могут способствовать увеличению информации о событиях международной жизни: записи мнений частных лиц, семейные архивы, неопубликованные дневники. Важное значение могут иметь воспоминания непосредственных участников тех или иных международных событий войн, дипломатических переговоров, официальных визитов. Это касается и форм подобных воспоминаний письменных или устных, непосредственных или восстанавливаемых и т.п. Большую роль в сборе данных играют так называемые иконографические документы: картины, фотографии, кинофильмы, выставки, лозунги. Так, в условиях господствовавшей в СССР закрытости, повышенной секретности и, следовательно, практической недоступности неофициальной информации американские советологи уделяли большое внимание изучению иконографических документов, например, репортажей с праздничных демонстраций и парадов. Изучались особенности оформления колонн, содержания лозунгов и плакатов, количества и персонального состава официальных лиц, присутствующих на трибуне, и, разумеется, видов демонстрируемой военной техники и вооружений 26 .

Сравнение

Это также метод, являющийся общим для многих дисциплин. По утверждению Б. Рассета и Х. Старра, в науке о международных отношениях он стал применяться лишь с середины 60-х годов, когда непрекращающийся рост числа государств и других международных акторов сделал его и возможным, и совершенно необходимым (см. прим. 12, с. 46). Главное достоинство данного метода состоит в том, что он нацеливает на поиск общего, повторяющегося в сфере международных отношений. Необходимость сравнения между собой государств и их отдельных признаков (территория, население, уровень экономического развития, военный потенциал, протяженность границ и т.д.) стимулировала развитие количественных методов в науке о международных отношениях и, в частности, измерения. Так, если имеется гипотеза о том, что крупные государства более склонны к развязыванию войны, чем все остальные, то возникает потребность измерения величины государств с целью определения, какое из них является крупным, а какое малым, и по каким критериям. Кроме этого, «пространственного», аспекта измерения, появляется необходимость измерения «во времени», то есть выяснения в исторической ретроспективе, какая величина государства усиливает его «склонность» к войне (см. прим.12, с.4748).

В то же время сравнительный анализ дает возможность получить научно значимые выводы и на основе несходства явлений и неповторимости ситуации. Так, сравнивая между собой иконографические документы (в частности, фотои кинохронику), отражающие отправление французских солдат в действующую армию в 1914 и в 1939гг., М. Ферро обнаружил впечатляющую разницу в их поведении. Улыбки, танцы, атмосфера всеобщего ликования, царившая на Восточном вокзале Парижа в 1914 году, резко контрастировала с картиной уныния, безнадежности, явного нежелания отправляться на фронт, наблюдаемой на том же вокзале в 1939 году. Поскольку указанные ситуации не могли сложиться под влиянием пацифистского движения (по свидетельству письменных источников, оно никогда не было столь сильным, как накануне 1914г., и, напротив, почти совсем не проявляло себя перед 1939г.), постольку была выдвинута гипотеза, согласно которой одним из объяснений описанного выше контраста должно быть то, что в 1914 году, в отличие от 1939 года, не существовало никаких сомнений относительно того, кто является врагом: враг был известен и идентифицирован. Доказательство данной гипотезы стало одной из идей весьма интересного и оригинального исследования, посвященного осмыслению первой мировой войны 27 .

Эксперимент

Метод эксперимента как создание искусственной ситуации с целью проверки теоретических гипотез, выводов и положении является одним из основных в естественных науках. В социальных науках наиболее широкое распространение получил такой его вид, как имитационные игры, являющиеся разновидностью лабораторного эксперимента (в отличие от полевого). Существует два типа имитационных игр: без применения электронно-вычислительной техники и с ее использованием. В первом случае речь идет об индивидуальных или групповых действиях, связанных с исполнением определенных ролей (например, государств, правительств, политических деятелей или международных организаций) в соответствии с заранее составленным сценарием. При этом участниками должны строго соблюдаться формальные условия игры, контролируемые ее руководителями: например, в случае имитации межгосударственного конфликта должны учитываться все параметры того государства, роль которого исполняет участник экономический и военный потенциал, участие в союзах, стабильность правящего режима и т.п. 8 противном случае подобная игра может превратиться в простое развлечение и потерю времени с точки зрения познавательных результатов. Имитационные игры с применением компьютерной техники предлагают гораздо более широкие исследовательские перспективы. Опираясь на соответствующие базы данных, они дают возможность, например, воспроизвести модель дипломатической истории. Начав с самой простой и самой правдоподобной модели объяснения текущих событий кризисов, конфликтов, создания межправительственных организаций и т.п., далее исследуют, как она подходит к подобранным ранее историческим примерам. Путем проб и ошибок, изменяя параметры исходной модели, добавляя упущенные в ней прежде переменные, учитывая культурно-исторические ценности, сдвига в господствующем менталитете и т.д., можно постепенно продвигаться к достижению ее все большего соответствия воспроизведенной модели дипломатической истории и на основе сравнения этих двух моделей выдвигать обоснованные гипотезы относительно возможного развития текущих событий в будущем.

Заканчивая рассмотрение методов, используемых в науке о международных отношениях, суммируем основные выводы, касающиеся нашей дисциплины.

Во-первых, отсутствие «собственных» методов у социологии международных отношений не лишает ее права на существование и не является основанием для пессимизма: не только социальные, но и многие «естественные науки» успешно развиваются, используя общие с другими науками, «междисциплинарные» методы и процедуры изучения своего объекта. Более того: междисциплинарность все заметнее становится одним из важных условии научного прогресса в любой отрасли знания. Подчеркнем еще раз и то, что каждая наука использует общетеоретические (свойственные всем наукам) и общенаучные (свойственные группе наук) методы познания.

Во-вторых, наиболее распространенными в социологии международных отношений являются такие общенаучные методы, как наблюдение, изучение документов, системный подход (системная теория и системный анализ), моделирование. Широкое применение находят в ней развивающиеся на базе общенаучных подходов прикладные междисциплинарные методы (контент-анализ, ивентанализ к др.), а также частные методики сбора и первичной обработки данных. При этом все они модифицируются с учетом объекта и целей исследования и приобретают здесь новые специфические особенности, закрепляясь как «свои, собственные» методы данной дисциплины. Заметим попутно, что разница между аналитическими, прикладными и частными методами носит достаточно относительный характер: одни и те же методы могут выступать и в качестве общенаучных подходов, и в качестве конкретных методик (например, наблюдение).

В-третьих, как и любая другая дисциплина, социология международных отношений в ее целостности, как определенная совокупность теоретических знаний, выступает одновременно и методом познания своего объекта. Отсюда то внимание, которое уделено в данной работе основным понятиям этой дисциплины: каждое из них, отражая ту или иную сторону международных реалий, в эпистемологическом плане несет методологическую нагрузку, или, иначе говоря, выполняет роль ориентира дальнейшего изучения его содержания причем с точки зрения не только углубления и расширения знаний, но к их конкретизации применительно к потребностям практики.

Наконец, следует еще раз подчеркнуть, что наилучший результат достигается при комплексном использовании различных методов и техник исследования. Только в таком случае исследователь может надеяться на обнаружение повторяемостей в цепи разрозненных фактов, ситуации и событий, то есть своего рода закономерностей (соответственно и девиант) международных отношений.

Примечания

1. Braud Ph. La science politique. Paris, 1992, p.3.
2. Хрусталев М.А . Системное моделирование международных отношений Автореферат на соискание ученой степени доктора политических наук М., 1992, с.89.
3. Цыганков А.П . Ганс Моргентау: взгляд на внешнюю политику// Власть и демократия. Сборник статей. Под ред. П.А.Цыганков а. М., 1992, с.171.
4. Лебедева М.М ., Тюлин И.Г Прикладная междисциплинарная политология: возможности и перспективы// Системный подход: анализ и прогнозирование международных отношений (опыт прикладных исследовании). Сборник научных трудов. Под ред. доктора политических наук И.Г.Тюлина. М., 1991.
5. Кукулка Е . Проблемы теории международных отношений (пер. с польского). М., 1980, с.52-56; 60-61.
6. Hoffmann S . Theorie et relations inteinationales. Paris, 1965, p.428.
7. Merle M. Les acteurs dans les relations internationales. Paris, 1986.
8. Korany B . et colL Analyse des relations internationales. Approches, concepts et donnees. Montreal. 1987.
9. Braillard Ph . Philosophi е et relations internationales. Paris, 1965.
10. В.И. Ленин и диалектика современных международных отношений. Сборник научных трудов. Под ред. Ашина Г.К., Тюлина И.Г. М., 1982.
11. Aron R . Paix et Guerre entre les nations., p., 1984,p.l03.
12. Rassett B. , Starr H. World Politics. Menu for Choice. San-Francisco, 1981.
13. Поздняков Э.А . Системный подход и международные отношения. М., 1976.
14. Система, структура и процесс развития международных отношений / Отв. ред. В.И.Гантман. М., 1984.
15. Антюхина-Московченко В.И ., Злобин А.А., Хрусталев М.А. Основы теории международных отношений. М., 1988.
16. Аналитические методы в исследовании международных отношений. Сборник научных трудов. Под ред. Тюлина И.Г., Кожемтсова А.С., Хрусгалева MA. M., 1982.
17. Bosc R . Sociologie de la paix. Paris, 1965, p.47-48.
18. Braillard Ph ., Djalili M.-R. Les relations mternationales. Paris, 1988, p.65-71.
19. Senarclens P .de. La politiqoe intemationale. Paris, 1992, p.44-47.
20. Rapoport A . N-Person Game Т h ео ri е, Concepts and Applications. Un. of Michigan Press, 1970.
21. Snyder R.C . , Bruck H. W , Sapin B. Decision-Making as an Approach to the Study of International Politics. 1954.
22. Schelling T . The Strategy of Conflict Oxford , 1971.
23. Derriennic J.-P . Esquisse de problematique pour un е sociologie des relations Internationales. Grenoble. 1977, p.29-33.
24. Girard M . Turbulence dans la theorie politique intemationale ou James Rosenau inventeur// Revue francaise de science politique. Vol. 42, №4, aout 1992, p.642.
25. Lasswell H . & Leites N. The Language of Politics: Studies in Quantitative Semantics. N.Y., 1949.
26. Баталов Э.А . Что такое прикладная политология// Конфликты и консенсус. 1991. МЫ.

Ferro M . Penser la Premiere Guerre Mondiale. In: Penser le XX -е siecle . Bruxelles, 1990.

Для изучения международных отношений применяют большинство общенаучных методов и методик, которыми пользуются и в исследованиях иных общественных явлений. В то же время для анализа международных отношений существуют и специальные методологические подходы, обусловленные спецификой политических процессов, отличающихся oт политических процессов, разворачивающихся в рамках отдельных государств

Значительное место в исследовании мировой политики и международных отношений принадлежит методу наблюдения. Прежде всего, мы видим, а затем оцениваем события, происходящие в сфере международной политики. В последнее время специалисты все чаще прибегают к инструментальному наблюдению, которое осуществляется с помощью технических средств. Например, наиболее важные явления международной жизни, такие как встречи лидеров государств, международные конференции, деятельность международных организаций, международные конфликты, переговоры по их урегулированию, мы можем наблюдать в записи (на видеопленке), в телевизионных передачах.

Интересный материал для анализа дает включенное наблюдение, т. е. наблюдение, которое ведут непосредственные участники событий или лица, находящиеся внутри изучаемых структур. Результатом такого наблюдения являются мемуары известных политиков и дипломатов, позволяющие получать информацию по проблемам международных отношений, делать выводы теоретического и прикладного характера. Мемуары представляют собой важнейший источник для изучения истории международных отношений. Более фундаментальны и информативны аналитические исследования, выполненные на основе собственного дипломатического и политического опыта.

Важную информацию о внешней политике государств, о мотивах принятия внешнеполитических решений можно получить, изучая соответствующие документы. Метод изучения документов играет наибольшую роль в исследовании истории международных отношений, но для изучения текущих, актуальных проблем международной политики его применение ограничено. Дело в том, что информация о внешней политике и международных отношениях часто относится к сфере государственной тайны и документы, содержащиеся подобную информацию, доступны ограниченному кругу лиц.

Если доступные документы не дают возможности адекватно оценить намерения, цели, предсказать возможные действия участников внешнеполитического процесса, специалисты могут применять контент-анализ (анализ содержания). Так называют метод анализа и оценки текстов. Этот метод был разработан американскими социологами и использован в 1939-1940 гг. для анализа речей руководителей нацистской Германии с целью прогнозирования их действий. Метод контент-анализа использовался специальными учреждениями США в целях разведки. Только в конце 1950-х гг. он стал применяться широко и приобрел статус методологии изучения общественных явлений.

В изучении международных отношений находит применение и метод ивент-анализа (анализ событий), в основе которого - отслеживание динамики событий на международной арене с целью определения главных тенденций развития политической ситуации в странах, регионах и в мире в целом. Как показывают зарубежные исследования, при помощи ивент-анализа можно успешно изучать международные переговоры. В этом случае в центре внимания находится динамика поведения участников переговорного процесса, интенсивность выдвижения предложений, динамика взаимных уступок и т. д.

В 50-60-х гг. XX в. в рамках модернистского направления для изучения международных отношений стали широко применять методологические подходы, заимствованные из других социально-гуманитарных наук. В частности, метод когнитивного картирования вначале был апробирован в рамках когнитивной психологии. Когнитивные психологи исследуют особенности и динамику формирования знаний и представлений человека об окружающем его мире. На основе этого объясняется и прогнозируется поведение личности в различных ситуациях. Базовое понятие в методологии когнитивного картирования - когнитивная карта, являющаяся графическим изображением содержащейся в сознании человека стратегии получения, обработки и хранения информации и составляющая фундамент представлений человека о его прошлом, настоящем и возможном будущем. В исследованиях международных отношений когнитивное картирование используется для того, чтобы определить, как тот или иной лидер видит политическую проблему и, следовательно, какие решения он может принять в определенной международной ситуации. Недостаток когнитивного картирования заключается в трудоемкости этого метода, поэтому в практике его применяют редко.

Еще одним методом, разработанным в рамках других наук, а затем нашедшим применение в исследовании международных отношений, стал метод системного моделирования. Это метод изучения объекта на основе конструирования познавательного образа, обладающего формальным сходством с самим объектом и отражающего его качества. Метод системного моделирования требует от исследователя специальных математических знаний. Следует отметить, что увлечение математическими подходами не всегда дает положительный эффект. Это показал опыт американской и западноевропейской политической науки. Тем не менее, стремительное развитие информационных технологий расширяет возможности использования математических подходов и количественных методов в изучении мировой политики и международных отношений.

Развитие системы международных отношений в 19 век.